Вчера в 17 часов состоялся митинг сторонников ОВР. В нем приняли участие, по разным оценкам, от 20 до 25 тыс. человек. Митинга город ждал с опаской: участники боялись провокаций, все остальные — участников. И никого не боялся специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Люди начали подтягиваться на митинг задолго до его начала. Например, уже в два часа дня Васильевский спуск подтянулось несколько тысяч милиционеров. Гражданские начали собираться часа в четыре. Сразу было ясно, что дисциплина, которой сопровождалась акция, принесет успех. Раздавали бумажные нагрудные знаки "Москву не отдадим!" с булавками. Горожане сначала брали их неохотно, как будто стесняясь, но потом кто-то нашелся и крикнул, что без них на митинг не пустят. Началась нечеловеческая давка за пропусками.
Отовсюду шли люди в форменных куртках с надписями на спинах "Мослифт", "Мосгаз" и особенно "Мосгорсвет". Иногда они останавливались и дисциплинированно выпивали и закусывали. Их можно было понять: не май-месяц. Бегали люди со списками в руках. Они сверяли эти списки с подходившими, кого-то недоставало, это причиняло боль тем, кто пришел. Оказалось, что на многих предприятиях за участие в митинге разрешили не ходить в этот день на работу.
За полчаса до начала митинга все участники были выстроены в колонны в направлении Васильевского спуска. Одна из колонн, двинувшись мимо Восточного вестибюля гостиницы "Россия", встретила, впрочем, препятствие в виде нескольких аккуратно припаркованных иномарок. Участники митинга могли, конечно, обойти их, но не стали. Вы думаете, они стали, страшно улыбаясь, переворачивать машины и сбрасывать их в Москву-реку? Да нет, тут же подъехали эвакуаторы и в течение двух минут отвезли машины куда надо. "Да здравствует Лужков!" — закричали рабочие в ярких куртках с надписью "Москоллектор".
Васильевский спуск был надежно окружен. В едином строю биотуалетов и милиционеров не было ни одной прорехи. На площадь пускали только тех, кого старшие групп знали в лицо. Меня, к примеру, выкинули из дружной команды муниципальных работников Савеловского района.
Площадь была уже в плакатах. "Правительство Москвы — наш акционер!" — простодушно написали сотрудники фабрики "Красный Октябрь". "Не дадим обезглавить Москву!", "Нет политической лимите!" Последний плакат встречался очень часто. На одном таком кто-то закрасил слово "политической". Под тем, что осталось, люди тоже объединялись с радостью.
Пока участники выстраивались на площади, из динамиков неслось: "Москва финансирует более трети федерального бюджета. Вы слышите это: более трети! Вы слышите нас, господа Березовские и Чубайсы, сидящие на шее трудового народа!"
На трибуне у микрофонов между тем никого не было, и это до крайности усиливало впечатление. А из динамиков уже пели песню "Возродись, Отечество, в образе святом!". Но пока ни один святой образ не подошел, хотя на трибуне стали появляться какие-то люди и митинг начался. Он был таким же организованным, как и вся подготовка к нему. Ораторы говорили по одной-две минуты, но успевали сказать, что хотели.
Ведущий, Михаил Ногайцев, председатель Московской организации профсоюзов, задал тон: "В декабре 41-го москвичи защитили город от фашистов. И теперь мы защитим Москву...— он помедлил, подбирая слово,— от других".
Тут наконец пришли Лужков и Шанцев. Но слово для начала дали Говорухину. Тут странно стал вести себя ведущий. Вместо того чтобы просто давать слово, он начал выступать сам, и довольно рискованно:
— Говорят, что Лужков — плохой строитель. Говорят, что дома, которые он строит, через год после того, как сдали, уже надо ремонтировать. Буквально сегодня об этом говорили.
Лужков отвернулся от ведущего. Шанцев, наоборот, во все глаза смотрел на него. Оказалось, что таким образом ведущий представлял следующего оратора, сотрудника ДСК-1.
От студентов выступил студент, от артистов — народная артистка Рюмина. Она сказала, что живет в доме, построенном для правительства России, что с утра спускалась с 13-го этажа пешком, потому что лифт не работал, обвинила в этом Бородина и добавила, что сейчас вообще год сатаны.
— Не дайте ему родиться! — попросила она и спела песню "Что же вы, лошадушки?".
Ведущий между тем продолжал:
— Ну что? Вы же все пришли сюда по разнарядке?
— Да! — выдохнул митинг.
— Нет! — сказал ведущий.— Вот телеграммы с поддержкой из Якутска!
Закончив и эту бессвязную речь, он дал наконец слово Лужкову. На этом митинг и закончился. На все ушел час. Расходились так же организованно, как и пришли. Одна старушка, правда, нетрезво и громко закричала на прощанье:
— Не отдадим Москву ни левым, ни правым! Будем твердо стоять в центре Москвы!
Тут она, конечно, поскользнулась. Но не упала.