Петербургская филармония может принимать поздравления: ей удалось (с помощью Французского института) после долгого перерыва пригласить к себе дирижера мирового класса — Жана Клода Казадезюса, а оркестр ответил на это отменным качеством исполнения.
Надо было видеть удовольствие, написанное на лицах оркестрантов (все знают, что может быть там написано, если дирижер не устраивает заслуженный коллектив России Академический симфонический оркестр филармонии). Но Жан Клод Казадезюс из музыкального клана Казадезюсов — академическая школа, военная выправка, железная логика — одержал полную и безоговорочную победу. Проигравших не было. Играли Моцарта, французов — Берлиоза, Сен-Санса, Бизе — и, на мой взгляд, самое главное — "Жизнь героя" Рихарда Штрауса.
"Жизнь героя" — огромная партитура, где сталкиваются объемы и тембры, струнные плато сменяются медными рельефами и низвергаются водопады позднеромантической звуковой роскоши. На концертах Казадезюса даже зрелище было упоительным: отряд контрабасистов согласно склонялся к своим орудиям, с другого фланга им дружно отвечали горнисты и залпы ударных. Движением локтя, ладони, мизинца французский маршал бросал в бой свежие тембровые резервы, поднимал конницу и проводил неожиданные темповые маневры, составлявшие часть продуманной стратегии.
Еще Казадезюс сумел проявить себя опытным оперным дирижером — пусть на исключительно инструментальном поле (увертюра к "Дон Жуану" и 22-й фортепианный концерт Моцарта). И выказал уважение к публике, предложив слушать нюансы и оценивать интонацию, не изматывая эмоциональными встрясками и перепадами температур: это был неброский Моцарт — умудренный и отстраненный, зато ясный и гармоничный. Как и в игре пианистки Натальи Трулль. Дирижера поддержали и другие солисты-москвичи: в скрипичном соло "Жизни героя" блистал "экспортный" концертмейстер Сергей Гиршенко, в виолончельном концерте Сен-Санса — Александр Рудин.
Говорят, чтобы быть образованным человеком, достаточно окончить три университета. Только чтобы первый окончил твой дед, второй — отец, третий — ты сам. Дед Жана Клода Казадезюса играл на старинных инструментах, а свои сочинения порой подписывал именами Генделя или Моцарта, братья деда сочиняли музыку и дирижировали; дядя, известный пианист, гастролировал вместе с тетей, кузены пошли по их стопам. Все это могло ничем не кончиться (должна же природа на ком-то отдохнуть), но в данном случае вкус и манеры, культивируемые в трех поколениях, видны невооруженным глазом. Фамильное наследие Казадезюсов пополнил и сам Жан Клод: он освоил виолу и спинет, собрал джаз-банд, играл на ударных под управлением Пьера Булеза, дирижировал в Парижской опере и Комической опере и, наконец, основал и привел к славе свой собственный Лилльский оркестр.
За последние годы визиты в Петербург дирижеров такого уровня можно пересчитать по пальцам: Георг Шолти, Марк Элдер, Мишель Плассон. Всем понятно, что приглашать крупных музыкантов сегодня трудно. Но, во-первых, на что и ловить деньги спонсоров, как не на это. Во-вторых, экономить на этой статье недальновидно: без работы с большими и разными дирижерами оркестр стареет, скучнеет и чахнет, а филармонии становится все труднее избежать упреков в провинциализме.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА