Петербургская филармония совместно с Петербург-концертом поставили оперу Дмитрия Бортнянского "Алкид": это этап проекта "К 400-летию рождения оперы". На этап отправилась корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА.
В филармонию я пришла познакомиться с образчиком итальянской оперы-seria XVIII века ("Алкида" молодой Бортнянский написал в Италии, на итальянском языке) и с контратенором Олегом Безинских, которого местная пресса успела назвать русским Фаринелли.
Выяснилось, что наше представление о Фаринелли явно занижено. Все же у великого кастрата был не только голос, но и школа. Однако впечатление от пронзительного сопрано Олега Безинских было далеко не первым и не главным. Больше поразил тенор — наставник юного Алкида (позже прозванного Гераклом) Фроним (Валентин Миронов). Положим, слова речитатива можно забыть и петуха дать тоже. Но хотя бы один пассаж хотелось услышать чисто — для разнообразия. Ария, надо сказать, была длинная, и уже где-то посередине меня начал занимать вопрос: будут аплодисменты или нет? Аплодисменты были. Фальшь в оркестре, которым управлял Михаил Гантварг, и расхождения с солистами не помешали. Конечно, нельзя исключить, что зал заполняли родственники и знакомые исполнителей, но не все же они глухие?
Что есть античный театр: туника на теле, венок на голове, величие в позах, мысль в очах. То есть легче не смотреть. Но не смотреть нельзя: смысл проекта как раз в том, чтобы не только спеть, но и сыграть оперу в концертном зале. Чем он и привлек сердца операманов, не дождавшихся от оперных театров празднеств в честь юбилея. Не вполне понятно только, почему "Алкида" снова бестрепетно отдали в руки Рината Дулмаганова, из которых уже выпала первая постановка цикла, "Амфипарнас" Орацио Векки.
Можно предположить, что это было сделано с остроумной целью преподнести в подарок опере-юбилярше все нелепости и ходульности, за которые ее ругают все четыреста лет. То есть читаешь — "Алкид", а понимаешь: "Вампука, невеста африканская, образцовая во всех отношениях опера". Но поверить в такой поворот мешает искренняя беспомощность исполнителей.
Есть сведения, что проект к 400-летию оперы собираются закрыть. А жаль. Сделать нужно было бы другое: тенора дисквалифицировать, режиссера близко не подпускать к филармонической сцене, дирижеру сделать выговор с занесением. Можно, конечно, возмутиться, что критики вконец распоясались. Но ведь критике и положено ругать халтуру. И нельзя не заметить, что в данном случае она одна занимается своим делом, когда певцы не учат партии, дирижер не репетирует, руководство филармонии не следит за качеством, а публика не свистит и не требует назад деньги за билеты.