Вчера московский Арбитражный суд продлил до 17 февраля внешнее наблюдение в ОНЭКСИМбанке. Впервые в России такое решение суда не означает продолжения процедуры банкротства банка. Дело отложили для того, чтобы ОНЭКСИМ мог завершить сделку в $1,5 млрд, заключающуюся в реструктуризации своих долгов перед кредиторами. О том, что будет с банком дальше,— в интервью председателя правления ОНЭКСИМбанка МИХАИЛА ПРОХОРОВА корреспонденту Ъ АЛЕКСАНДРУ Ъ-СЕМЕНОВУ.
— Это решение в вашу пользу?
— Учитывая неразвитость российского законодательства, это просто наиболее разумное решение. Оно одновременно защищает права акционеров и кредиторов и позволяет контролировать процесс реструктуризации ЦБ и судебным органам. Так как Центральный банк приостановил действие приказа об отзыве лицензии у ОНЭКСИМбанка, решение позволяет менеджменту банка выполнить свою работу по завершению сделки.
— Некоторые кредиторы недовольны тем, что на сделку им отводится только три месяца. Вы уложитесь в эти сроки?
— Наша задача — успеть. Думаю, что мы успеем.
— А если нет?
— Возможны два варианта: либо еще на какое-то время продлить лицензию и внешнее наблюдение, либо банкротить банк. Но я думаю, что у нас достаточно времени.
— Не помешают ли вам проблемы, связанные, например, с банкротством СИДАНКО? Ведь значительная часть активов ОНЭКСИМбанка "завязана" на этот холдинг...
— Часть акций СИДАНКО является залогом под кредиты, выданные банком. Я надеюсь, что предприятия, входящие в СИДАНКО как в вертикально интегрированную компанию, не будут проданы. ОНЭКСИМбанк не заинтересован в том, чтобы СИДАНКО была ликвидирована. В этом также не заинтересованы кредиторы, потому что от того, насколько увеличится конкурсная масса, зависит, в каком состоянии будет СИДАНКО.
— Объем заложенных акций вы можете назвать?
— Нет.
— Почему срок обращения еврооблигаций, которые будут выпущены на часть задолженности банка, составляет 12 лет? Кредиторы все равно не рассчитывали получить эти деньги?
— Они рассчитывают их получить. В противном случае проще обанкротить банк. Если бы они не верили, то не вошли бы в ту стадию переговоров, на которой мы сейчас находимся.
— Какими активами будут обеспечены эти евробонды?
— Их структура будет такова, чтобы они обеспечили бесперебойное выполнение обязательств нового банка, образующегося путем слияния ОНЭКСИМа и Росбанка. Нас обвиняли, что мы выводили активы, но после аудиторских проверок KPMG установлено, что этого не было. Кстати, самым сложным вопросом на переговорах был вопрос доверия. Более полугода мы убеждали кредиторов, что с нами можно иметь дело.
— На днях АРКО заявило, что готово участвовать в реструктуризации ОНЭКСИМбанка. Как это будет выглядеть?
— Совместно с АРКО мы разрабатываем соответствующий проект, но я не хочу пока говорить о нем подробно.
— Но в чем хотя бы его суть?
— Во-первых, есть ряд потенциальных налоговых проблем, которые могут возникнуть, например, при обмене обязательств. Когда они дисконтируются, получается "бумажная прибыль", попадающая под налогообложение. АРКО же имеет рычаги для решения этого вопроса. Во-вторых, при помощи АРКО можно составить график выплат по платежам в бюджет. У нас эта задолженность незначительна, но тем не менее участие агентства в этом вопросе желательно для юридической чистоты.
— Что можно будет считать моментом окончания реструктуризации ОНЭКСИМа?
— Подписание соглашения о реструктуризации со всеми кредиторами. После подписания соглашения баланс ОНЭКСИМбанка будет приведен в необходимое состояние для слияния с Росбанком, а затем произойдет объединение двух банков. Назвать точную дату я пока не могу. Это сложная сделка, которая увязывает два разных менталитета и законодательства. При этом новый банк окажется во внеконкурентном поле, потому что остальные российские банки, выжившие после кризиса — как, например, Альфа-банк или Банк Москвы,— несут проблемы, естественным образом полученные в ходе кризиса. И я считаю, что, если у этих банков в будущем возникнут проблемы, государство просто обязано будет оказать им поддержку.
— Как будет решена проблема команды ОНЭКСИМбанка? Ведь часть менеджеров работает в Росбанке, а часть целый год занималась реструктуризацией...
— С самого начала создания Росбанка тем людям, на которых выпала задача реструктуризации ОНЭКСИМа, уже было обеспечено место в новом банке.
— В то, что ОНЭКСИМбанку удастся договориться с кредиторами, мало кто верил. Зачем вам вообще понадобилось проводить реструктуризацию?
— Если рассуждать цинично, то кажется, что легче обанкротиться и все списать на то, что государство так непрофессионально объявило дефолт. Но это если не затрагивать вопросов профессионализма банковской команды. Она же у нас молодая и весьма амбициозная. И наша задача была не только закончить беспрецедентную сделку — а я настаиваю именно на этом слове. Ведь нам впервые удалось построить модель, соединяющую западную банковскую практику и российское банковское законодательство. Важно было доказать себе и другим, что профессионалы способны решать любые вопросы.