Депутат Госдумы России Надиршах Хачилаев, арестованный по обвинению в организации массовых беспорядков в Махачкале и участии в боевых действиях на стороне ваххабитов, утверждает, что за его уголовным делом стоит большая политика. Освободившись из заключения, он обещает разобраться с Шамилем Басаевым и рассказать правду о дагестанских событиях. Корреспонденту Ъ ЛЕОНИДУ Ъ-БЕРРЕСУ удалось взять интервью у НАДИРШАХА ХАЧИЛАЕВА в Лефортовской тюрьме.
— Недавно Ельцин помиловал бывшего мэра Грозного Гантамирова, приговоренного к шести годам лишения свободы за хищение госсредств. По замыслу спецслужб, он должен сколотить вооруженный отряд и помогать федералам в борьбе с террористами. Вам не предлагают такого же варианта?
— Спецслужбы мне ничего не предлагают. Торговаться и спекулировать на этом считаю недостойным делом.
Против террористов я всегда боролся и буду бороться, но только на свободе. Согласитесь, говорить об этом из тюрьмы выглядит не по-мужски.
— Вы готовы рассказать историю вашего ареста? Почему вы добровольно вместе с сотрудниками ФСБ приехали в Москву из Дагестана?
— Пока нет. Это отдельная большая тема. Всю жизнь меня пытались загнать в угол, но я стоял на своем и отстаивал правду, но сейчас меня обманули...
— Вас обвиняют в организации госпереворота, а также в том, что во время боевых действий в Дагестане вы поддержали боевиков.
— После всем известных событий, которые произошли в Махачкале в мае прошлого года, я перебрался в селение Зандак, расположенное на границе Чечни и Дагестана. В первой половине августа этого года мною были пресечены несколько попыток вторжения боевиков со стороны Зандака. Кстати, это направление является самым удобным для нападения на Новолакский, Хасавюртовский, Казбековский районы Дагестана.
Пока я там жил, все было спокойно. Но потом мне в ультимативной форме было предложено покинуть территорию Чечни (кем, Хачилаев говорить не стал.— Ъ) и выехать в дагестанские горы. Я собрался в отцовское село Вихли, что в Кулинском районе. Однако дороги у сел Урма и Леваши оказались перекрыты плотными кордонами милиции и ополченцев, в связи с чем мне пришлось остановиться в Чабанмахи. Тогда это село еще не контролировалось милиционерами.
Пока я решал вопросы, как мне выбраться оттуда, начался штурм. Я, как депутат Госдумы и председатель Союза мусульман России, не привык оставаться в стороне и организовал гуманитарный коридор для женщин и детей, вернул несколько раненых и захваченных в плен омоновцев. Встречался с министром внутренних дел Дагестана и генералами Минобороны — обсуждали создавшуюся ситуацию. Всеми силами старался начать переговоры между федералами и местной общиной.
В боях ни я, ни мои люди не участвовали. Меня сопровождали всего два человека, и они всегда оставались со мной. Да и каких-либо вооруженных формирований у меня нет. Есть сторонники, которые воевали в Новолакском районе против агрессоров. Кстати, свою миссию в Кадарской зоне считаю удачной, хоть она и была случайной. Я сделал все что мог.
— Шамиль Басаев, с которым вы раньше поддерживали хорошие отношения, назвал вас предателем и пообещал отрезать голову. Это как-то связано с войной в Дагестане?
— Мне передавали, что Хаттаб и Шамиль через свои СМИ угрожают мне шариатским судом. Я им ответил, что сам инициирую суд над нами. Ведь Дагестан — это моя Родина, а получилось так, что они не посчитались со мной.
Что касается заявления Шамиля, то хочу сказать следующее: когда освобожусь, обязательно узнаю, по какому поводу Басаев так сказал и кто и кому должен резать голову. Я думаю, мы выясним этот вопрос, не откладывая в долгий ящик!
Я считаю, что это решение может вынести только шариатский суд, а все остальное — это самодеятельность и бандитизм. Такие заявления просто так не оставляют.
— Говорят, что вы выступали посредником на переговорах по освобождению полпреда МВД России в Чечне Геннадия Шпигуна.
— Мне было что предложить, вплоть до применения силовых операций, которые я осуществил в нескольких случаях. В них принимали участие в том числе и чеченцы. Сотни заложников получили свободу! Но на этот раз все мои предложения оставалось без ответа.
В последнее время я занимался генералом Шпигуном и сыном бывшего премьер-министра Дагестана Камилем Мирзабековым. Особенно много у меня наработок по Камилю. Но вот что интересно. Помогаешь людям, а слухи и сплетни достают тебя. Так, по телевидению неоднократно сообщали, что Шпигун находится в Южной Байтарке, то есть в районе, где я жил. Теперь, когда я нахожусь в "Лефортово", в прессе появляются публикации, что мои люди имеют отношение к похищению сына премьер-министра.
Это натуральная чушь. Я противник грязного промысла. С отцом Камиля дружит мой старший брат, а в середине лета я встречался с его дядей Далгатом. Я думаю, что лживые слухи, исходящие из Чечни, инсценируются здесь, в Москве. После освобождения Камиля и Шпигуна все станет на свои места.
— Каким вы видите свое политическое будущее?
— Я, наверное, уже достиг того возраста, когда поздно кем-то становиться, а важно остаться самим собой и не потерять лица. После освобождения я хотел бы в первую очередь встретиться с дагестанцами, перед которыми меня дискредитировали "доброжелатели". Мой брат Джабраил до сих пор сидит в махачкалинской тюрьме только за то, что носит фамилию Хачилаев. Его обвиняют в том, что он якобы воевал в Кадарской зоне. А его там не было, он дома больной лежал.
На наш народ навалилось много проблем, и иногда мне кажется, что он такой маленький, искренний и незащищенный, что может погибнуть.
Когда выберусь отсюда, созову съезд Союза мусульман России, где дам оценку всему, что произошло и происходит. Мое политическое кредо — не говорить того, что не можешь сказать в глаза. В сложных ситуациях я беру инициативу на себя. Раньше я рисовал и ваял (Хачилаев также известен как автор нескольких книг о проблемах горских народов Дагестана.— Ъ). Но сейчас, подчинившись требованиям ислама, все это бросил. Здесь, в тюрьме, занимаюсь спортом, читаю Коран и молю Аллаха о свободе.