Фестиваль кино
Фото: sansebastianfestival.com
Фото: sansebastianfestival.com
Фото: sansebastianfestival.com
Самым ярким событием первого уикенда Сан-Себастьянского фестиваля стала премьера фильма "Ведьмы из Сугаррамурди" Алекса де ла Иглесиа, уроженца Страны Басков. В том, что творчество этого режиссера окружено на родине ореолом настоящего культа, имел случай убедиться АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
В субботу перед вечерним конкурсным просмотром зал отмеченного многими знаками отличия бара "Каса Вергара" неожиданно стал наполняться необычного вида людьми. Промелькнул невероятной длины и худобы юноша, напоминающий ходячий скелет, несколько девиц с причудливыми прическами и макияжем. Среди фриков разгуливал хозяин бара, знаменитый повар Альваро Мансо с огромным животом, а молодая негритянка, очевидно, его невестка, держала на руках новорожденного младенца, которого хозяин периодически отбирал и самозабвенно им любовался. Баски помешаны на своих детях, и сначала я подумал, что попал на крестины хозяйского внука, но тут нарисовалась толпа крикливых девчонок лет пятнадцати, пытавшихся прорваться в бар сквозь вовремя выставленную охрану. Потом появился режиссер Алекс де ла Иглесиа и "новый Бандерас" — артист Марио Касас: этот кумир и собрал толпу восторженных малолеток. Оказалось, в баре собралась съемочная группа фильма "Ведьмы из Сугаррамурди", сопровождаемая эскортом фанов. А следующим вечером артисты под шквал восторженных воплей вышли на премьерную сцену фестивального дворца.
В английском варианте фильм называется "Bitching and Witching" ("Суки и ведьмы"), что вполне отвечает сути главных женских образов. Что касается мужских, то это неврастеники и неудачники, жертвы "женской гегемонии", которые решают среди бела дня ограбить ломбард на центральной площади Мадрида. Для этого они внедряются в маскарад ряженых "застывших фигур", один обмазывается зеленой краской (изображает солдата), другой — серебристой и тащит на спине огромный крест (роль Христа). В жизни "Христос", разведенный с женой (естественно, сукой, которую он ввел в мобильник под именем Армагеддон), страдает от разлуки с сыном-школьником. Поскольку ограбление выпало на вторник, день, когда по решению суда ребенка дают отцу, тот решает захватить его на дело, а потом с плодами грабежа рвануть во Францию — в парижский Диснейленд. Все бы ничего, если бы по пути горе-гангстеры не оказались в Стране Басков и не попали в заколдованный городок, со времен Средневековья находящийся во власти остервенелых ведьм.
Алекс де ла Иглесиа — один из самых энергетических режиссеров Европы. Он насыщает фильм не только головокружительными гэгами и эксцентричными масками, но успевает обильно проложить их киноцитатами и сдобрить едким юмором, жертвой которого оказываются все и вся: католицизм, феминизм, мачизм, гомосексуализм и журнал "Космополитен". Картина начинается убойными титрами, в которых на фоне старинной живописи мелькают образы женщин-харизматичек недавнего прошлого — от Лени Рифеншталь до Маргарет Тэтчер. А кульминация собирает едва ли не тысячную массовку ведьм, которые вызывают из-под земли гигантский женский тотем — так сказать, Матку Мира, которая пожирает кого ни попадя, переваривает и выпускает в мир уже другими, отравленными дьявольщиной. Ритуалом заправляет мадонна сатанинской секты в великолепном исполнении Кармен Мауры: в вечер премьеры эта актриса, муза Альмодовара и других больших режиссеров, получила приз "Доностия" за вклад в кинематограф.
Будучи отменным развлечением, "Ведьмы" одновременно прочитываются как стенограмма баскского духа и национального подсознания, которое не вытравить никакой глобализацией. Диснейленд, устроенный мальчику в Сугаррамурди, покруче парижского, а любовный хеппи-энд, разыгранный в театральном зале, нейтрализуется язвительными комментариями сидящих в задних рядах ведьм: среди них мы узнаем пародии на Джозефину и Дафну из бессмертной комедии "В джазе только девушки" и, разумеется, Кармен Мауру. Зло только делает вид, что отступает, да и зло ли это или просто авантюрная альтернатива мещанской рутине?
"Ведьм" показали вне конкурса, а в конкурсе — другой испанский фильм под звучным названием "Каннибал" про модного портного из Гранады, в чьем доме морозилка забита человечиной. История его неожиданной перековки из маньяка во что-то похожее на человека под влиянием любви к румынской иммигрантке держит в напряжении, которое, однако, ничем не разрешается. Как в реальную в эту историю не веришь, а попытка режиссера Мануэля Мартина Куэнки представить ее как антиклерикальную метафору (не в церкви ли поедают "тело Христово" — того, кого любишь?) выглядит слишком прямолинейной. Это кино без художественной загадки, и потому загадочным остается только производственный факт: как в число копродюсеров этого испано-франко-румынского фильма затесалась наша страна в лице компании СТВ и Сергея Сельянова? Наверное, чтобы Россия хоть в таком виде оказалась в списке стран--участниц фестиваля, проявляющего стойкое равнодушие к российскому кино.