Pour le president ingouche, la reprise de la guerre dans la Republique caucasienne s`explique par la proximite des elections russes
Аушев: "Все связано с ситуацией в Москве"
Президент Ингушетии считает, что возобновление войны в кавказской республике объясняется приближением российских выборов
Несмотря на войну, все набирающую силу в Чечне, президент Ингушетии Руслан Аушев сумел сохранить мир у себя дома. С 1994 года он сохраняет лояльность Москве, не забывая выражать солидарность своим чеченским братьям по крови.
— Как квалифицировать то, что происходит в Чечне?
— Это новая война. Раньше ее называли "восстановлением конституционного порядка", сейчас называют "антитеррористической операцией". Содержание же одно. Российские войска воюют против чеченских. Но страдает больше всех народ, простые мирные граждане. Деревни подвергаются обстрелам артиллерии и налетам авиации, гибнет мирное население. Официально федеральная армия заявляет, что она не бомбит гражданское население, но наши достоверные источники утверждают обратное. Борьбу с терроризмом не ведут бомбами, ракетами "земля-земля" и системами "Ураган".
— Тогда какова цель? Запугать население?
— Официальная цель — уничтожить террористические группировки. Но фактически речь идет о том, чтобы покончить с отношениями с Чечней: поскольку нет ни способностей, ни желания разрешить проблему Чеченской Республики политическими средствами, была затеяна новая война. На самом деле все связано с политической ситуацией в России, с вопросом власти. Первая война началась в 1994 году в тот момент, когда встал вопрос о втором мандате Бориса Ельцина. Кавказ всегда будет нужен России для решения своих политических проблем.
— Причиной этой войны стали выборы?
— Война возобновляется, так как приближаются выборы. Власть не способна поднять экономику страны, бороться с преступностью и социальной катастрофой. И тогда принимается решение воевать в Чечне. Тот, кто выйдет из этой переделки победителем, получит шанс выиграть президентские выборы.
— Но все-таки, военное решение возможно?
— Абсолютно невозможно. Скажите мне, какую проблему удавалось решить силой? Афганистан? Грузия? Страны Балтии? Никакую. И все же в Москве, в окружении президента, особенно среди генералов, считается, что решать эту проблему нужно именно силой.
— Не кажется ли вам, что генералы собираются диктовать свои условия игры, что Путин может стать их заложником?
— Генералы, которые воюют сегодня в Чечне,— это те же, кто был в 1994 году. Поражение в 1996-м нанесло жестокий удар по их престижу. В течение трех лет перерыва эти же самые генералы не переставали повторять, что в конце концов они раздавили бы чеченцев. Они все время обвиняли политиков в том, что те помешали им дойти до конца. Сегодня, когда и политики, и генералы нуждаются в быстрой победе, война может возобновиться. Тем более что после терактов в Москве их поддерживает народ. Народ хочет, чтобы террористы были уничтожены.
— Как вы думаете, военные могут игнорировать мнение политиков, если те захотят начать переговоры?
— Среди российских генералов нет людей с таким влиянием. Если бы они пошли наперекор решению властей, это был бы настоящий вызов нашему президенту.
— То есть военный переворот на фоне войны невозможен?
— Абсолютно. У нас нет генералов, способных на это, в армии нет критической массы, способной действовать. После 1917 года и особенно после сталинских репрессий коммунистическая партия, а потом и новая российская власть воспитали генералов, которые начинают с громких заявлений, а заканчивают тем, что успокаиваются. Они думают о своих семьях, о своих дачах и быстро притихают.
— Как может закончиться эта операция?
— Бомбардировки будут продолжаться в монотонном режиме. Через полтора месяца будет звучать все та же песня: такой-то город окружен, такой-то город взят. Но то, что они захватили на данный момент, они могли бы взять за два дня! Война будет долгой и упорной. Настоящие бои еще впереди.
— Победа российских военных возможна?
— Они могут продолжать бомбить, могут занимать деревни, допустим даже, что они возьмут под контроль горы. Но потом-то что они будут делать?
— Складывается впечатление, что генералы хотят Чечню без чеченцев...
— Чеченцы сейчас уходят. В Ингушетии их 200 тыс., еще 500 тыс. по СНГ. Оставшиеся последуют за ними. Но что дальше? Построить гарнизоны с начальником генерального штаба Квашниным во главе? Всегда будут возникать басаевы и дудаевы. Это будет партизанская война.
— Кем для вас является Шамиль Басаев?
— Это человек, действующий по указке. В Абхазии он воевал в составе российской военной разведки (ГРУ). Всем известно также, что чеченские полевые командиры Удугов и Басаев имеют контакт с олигархом Борисом Березовским.
— Не считаете ли вы, что нападение на Дагестан, предпринятое Шамилем Басаевым, было организовано в Москве?
— Есть много вопросов, на которые нет ответов. Еще полтора года назад все знали, что чеченские боевики готовятся к вторжению в Дагестан. Знал президент, премьер-министр. Но почему не приготовили оборону? Почему не опередили боевиков, почему сняли пограничные посты и оставили на границах одну милицию? Я спрашивал об этом командующего Северо-Кавказским военным округом Виктора Казанцева. Он молчит.
— А как думаете вы?
— Я думаю, что чеченским боевикам был дан специальный коридор, чтобы уничтожить их, обвинив во всем том, что произошло. Чтобы создать предпосылку для начала новой войны. Так же я размышляю и обо всех этих терактах и взятиях заложников, которые имели место непосредственно перед возобновлением конфликта.
— Вы не верите в ответственность Басаева и Хаттаба за эти теракты?
— Я президент Ингушетии, я не могу этого знать. Федеральный центр знает об этом деле все.
— Вы думаете, что за этим стоят российские спецслужбы?
— Я не могу этого утверждать. Но я также думаю, что для Басаева взять на себя ответственность за 200 жизней или за 500 — разница невелика. На его руках уже столько крови. Это дикое животное, преступник. Он вошел в Дагестан, он убивал мирных жителей. Что ему стоило бы взять на себя ответственность за проведенные им теракты? И все-таки он утверждает, что это не он.
— Какими средствами русские могли бы вести переговоры?
— Только одним: через Масхадова, законно избранного президента. Но проблема в том, что, если он пойдет на переговоры, русские предадут его так же, как они предали всех остальных. Кроме того, Масхадов не может отречься от независимости. Это было бы так же, как если бы Ельцин решил восстановить коммунизм. Невозможно.
— Не чувствуете ли вы себя заложником этой войны с 200 тыс. беженцев и боями у ваших границ?
— Я заложник ситуации, сложившейся на Кавказе и в России. Кавказ — это полигон для российских политических сил. На этом полигоне можно сделать себе политическую карьеру, повысить себе популярность, можно стать депутатом и набить себе карманы. Мы все заложники политики.
Вопросы задавала в Назрани Лор Мандевилль (Laure Mandeville)
Перевел ФЕДОР Ъ-КОТРЕЛЕВ