На излете холодной войны в одной из дискуссий с американцами академик Георгий Арбатов предостерег своих собеседников: «Готовьтесь к худшему, мы скоро лишим вас врага». Его пророчество сбылось.
Никогда за всю свою историю со времени основания в 1949 году в целях проведения политики то ли «сдерживания», то ли «отбрасывания» Советского Союза и всемирной коммунистической угрозы, которую он олицетворял, Североатлантический союз не переживал более трудные времена. Когда же в соответствии с подписанным в 1987 году Горбачевым и Рейганом Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности с европейской территории были одновременно с советскими евроракетами удалены и уничтожены американские «першинги» и «томагавки», а в 1989 году начался отвод советских войск из стран Восточной Европы, будущее НАТО большинству его тогдашних руководителей представлялось весьма неопределенным.
Неофициальная триединая цель, в свое время сформулированная американскими стратегами—«держать американцев в Европе, русских за ее пределами, а немцев «на коротком поводке»,—оказалась перечеркнутой стремительными переменами, происходившими на европейском континенте и, главное, демонтажем тоталитарного режима внутри СССР.
На повестке дня новой Европы, начавшей превращаться в «общий дом», уже стоял вопрос о создании общей для Востока и Запада системы коллективной безопасности, а такие авторитетные лидеры Западной Европы, как президент Франции Франсуа Миттеран и министр иностранных дел Германии Геншер, выступили с проектами создания Европейской конфедерации и Совета безопасности для Европы, в которых не было предусмотрено места ни для военных блоков, ни для сохранения американского военного присутствия на европейском континенте.
Политическим парадоксом этого периода стала ситуация, когда именно западные политики, наиболее озабоченные судьбой НАТО (Буш, Бейкер и Тэтчер), приезжая в Москву, высказывали большую заинтересованность в продолжении жизни Варшавского договора (как оправдания для существования НАТО), чем еще недавние стратегические союзники СССР из стран Восточной Европы.
Реальной «отмычкой», взломавшей глухую стену антисоветской стратегии блока, воздвигнутую за годы холодной войны, стал исторический оползень на Востоке, открывший путь к объединению Германии и тем самым снятию пресловутого «германского вопроса», который в значительной степени и стал причиной создания НАТО (недаром подписание в Вашингтоне Североатлантического договора в 1949 году практически совпало с объявлением о создании ФРГ). Падение Берлинской стены, открыв путь к воссоединению разделенной немецкой нации, одновременно возродило в умах западных политиков призрак нейтральной Германии, которую они давно подозревали в готовности заплатить выходом из существующих блоков за свое единство.
Вот почему, приехав в Москву в январе 1990 года, во время встречи с Горбачевым госсекретарь США Джим Бейкер старался убедить советского президента в том, что сохранение будущего воссоединенного германского колосса «на коротком поводке» в рамках НАТО будет отвечать общим интересам США и СССР, поскольку убережет немцев от соблазна задуматься о создании собственного ядерного потенциала. Дополнительным аргументом, который должен был убедить Горбачева, было торжественное обещание Бейкера от имени Буша о том, что в случае вступления объединенной Германии в Североатлантический альянс «юрисдикция НАТО не будет распространена ни на дюйм на Восток», что касается как размещения иностранных (читай американских) войск, так и военных структур блока. Подобные же заверения были даны Горбачеву в последующие недели и другими западными лидерами: Миттераном, Мейджором и самим Колем и впоследствии были официально закреплены в положениях Договора о единой Германии, подписанного в Москве в октябре 1990 года.
Под «Востоком» тогда имелся в виду, естественно, восток Германии, то есть территория ГДР. Это важно напомнить тем, кто до сих пор пеняет Горбачеву за то, что он не оформил «юридически» обещание Запада об отказе от продвижения НАТО в пределы Варшавского договора и территории тогдашнего СССР (страны Балтии).
Однако в конце концов не эти юридические тонкости и не «забывчивость» Горбачева подарили новую жизнь и второе дыхание истощенному вечным боем с тенью «советской угрозы» Североатлантическому союзу. Новую миссию и новое «жизненное пространство» на Востоке ему открыл мало кем ожидавшийся на Западе распад СССР. Именно он, расколов прежнюю сверхдержаву на независимые и суверенные осколки и погрузив постсоветскую Россию в продолжительный внутренний кризис, создал на Востоке континента зону стратегического вакуума, которым поторопилась воспользоваться пришедшая на смену Бушу администрация Клинтона, объяснявшая свой отход от заверений Бейкера тем, что они адресовались Горбачеву, а не Ельцину, и относились к государству, которого больше не существует.
Ускоренное освоение Восточной Европы (от Балтики до Средиземноморья) на определенном этапе вполне логично поставило перед НАТО задачу покорения Балкан и привело к первому (после окончания холодной войны) серьезному обострению в отношениях между постсоветской Россией и Западом: кризису вокруг Косово.
Война вокруг Южной Осетии резко изменила не только общий климат в отношениях между Россией и Западом, но и деликатный внутренний баланс внутри натовской семьи. И дело не столько в «размашистой» российской реакции на попытку силового решения режимом Саакашвили проблемы сепаратистских очагов на территории Грузии, сколько в очевидной демонстрации «вставшей с колен» Россией, что впредь она намерена не только проводить «красную черту», обозначая пределы для западной экспансии в зону своих интересов, но и готова делать это, отдавая предпочтение военным аргументам перед политическими. Иначе говоря, без оглядки на то, и как ее поведение воспринимается во внешнем мире, и на «малозначащие» нюансы в отношении к ней самой ее западных партнеров. Проблема лишь в том, что, кивая на поведение Запада в оправдание своего возвращения в жесткий мир «реалполитик», в котором правит сила, Москва, желая бросить вызов однополярным амбициям США, бьет в сердцах посуду и в европейском доме.
Если кто и ликует сегодня на еще дымящемся кратере, оставленном последней кавказской войной (помимо лидеров Южной Осетии и Абхазии, произведенных в ранг президентов независимых государств), так это «новая Европа», считающая, что теперь именно в ее руки окончательно перейдет выработка новой «восточной политики» Запада и НАТО. С этой точки зрения если военная авантюра Саакашвили провалилась, то его политическая провокация удалась. Его выкрики насчет того, что по российско-грузинской границе проходит линия мирового «противостояния добра и зла, варварства и цивилизации», встречают куда более благосклонный прием, чем раньше. Не только Дик Чейни, но и уже Ангела Меркель готова публично обещать Грузии членство в НАТО в обозримом будущем, а еще недавние «недовольные разговорчики» в натовском строю, вызванные американскими планами размещения баз ПРО в Польше и Чехии, окончательно заглушены канонадой кавказской военно-пропагандистской кампании. Враг вновь у ворот, причем по их обе стороны. У дышавшего было на ладан НАТО и породившей его в 40-е годы прошлого века стратегии нагнетания обоюдного страха между Россией и Западом, судя по всему, и в начале XXI впереди еще—многая лета.
*Автор — известный политолог, в прошлом пресс-секретарь президента СССР М С. Горбачева
Фото: ARNE DEDERT/AP; BARRY THUMMA/AP