Мне везет. Из пяти претендентов от Социал-демократической партии Германии я знаком с четырьмя. С Гансом-Йохеном Фогелем я беседовал о русских в Германии, с Рудольфом Шарпингом обсуждал мировую торговлю оружием. Экс-канцлер Шредер жаловался мне на отсутствие времени для игры в теннис. Но больше всего мне повезло с Франком-Вальтером Штайнмайером. С ним мы пили кофе в ресторане «Эйнштейн», что на Унтер ден Линден, рядом с бундестагом. Сидели, правда, за соседними столиками. За нашим как раз говорилось о Кавказе, когда в сопровождении охраны вошел министр. Услышав мой русский акцент, он наклонился к нам и вежливо, протяжно сказал: «Гу-у-утен та-аг!»—заказал эспрессо и, не приглушая тона, стал говорить своим спутникам о том, почему с Москвой надо вести диалог. Уверен, что он уже знал о том, что ровно через неделю станет кандидатом в канцлеры.
СУДЬБОНОСНЫЕ ИНТРИГИ
О том, что не все спокойно в семье у социал-демократов, было известно уже очень давно. И речь даже не о том, что рейтинги партии падают быстрее биржевых курсов американских банков. Партия за последние годы подрастеряла практически все—программу, философию, а члены стали сдавать свои партийные билеты, как говорится, пачками. Еще хуже обстоит положение наверху—в партии практически нет харизматичных фигур, способных привлечь к себе и партии внимание избирателя. С уходом Герхарда Шредера закончилась эра так называемых спонти—группы социал-демократов, которые с середины 70-х пропагандировали динамичный стиль жизни, готовность к новым нестандартным ситуациям, спонтанную реакцию (отсюда—спонти). Шредер, который мог руководить очень жестко, никаких волнений в рядах единомышленников не допускал. Другое дело Курт Бек, который возглавил партию фактически сразу после ухода Шредера. Либеральный и даже флегматичный Бек не мог позволить себе крикнуть в зал, как это однажды сделал его предшественник: «Я сказал, и баста!» Как известно, нерешительность до кресла канцлера не доведет. В отсутствие крепкой руки и громкого голоса начались междоусобицы. В СДПГ появилось два крыла, которые два года назад начали жесткую борьбу друг с другом за кресла в руководящих органах партии. «Левые», которые фактически ведут курс на построение капиталистического социализма и создание максимума социальных гарантий для населения. И «умеренные», которые и от социализма не отказываются, но и модерновые идеи Шредера им совсем не чужды. Тем временем, по опросам, социал-демократы скатились до отметки в 23 процента. Самые радикальные стали требовать сближения с партией «Левые», которая была создана на базе постгэдээровской Партии демократического социализма. Это грозило СДПГ окончательной потерей имиджа крупнейшей и старейшей партии Германии. Председатель партии Курт Бек превратился в куклу для битья и насмешек, которого уже никто как конкурента Ангеле Меркель на выборах в следующем году не представлял. В рядах партийцев появилось убеждение в том, что «у атамана нет больше золотого запасу» и не остается ничего другого, как бежать. И тут вспомнили о спокойном, рассудительном и симпатичном Штайнмайере—а почему бы и нет? Как бы там ни было, но, в лучшем совстиле, в президиум партии стали поступать коллективные письма партийцев с просьбой сделать именно Штайнмайера, а не Бека, кандидатом в будущие канцлеры.
По неписаной традиции право первой ночи имеет, однако, глава партии. Он может стать кандидатом сам или предложить кого-то другого. Еще до прошедших выходных, когда состоялся съезд социал-демократов, раскладывался пасьянс, в котором королем оставался Бек, а вопрос о Штайнмайере как кандидате переходил в разряд резервных. И вдруг в ночь на воскресенье, после многочасового закрытого заседания президиума, просачивается новость—Бек уходит. К журналистам выходит непривычно раскрасневшийся Штайнмайер и сообщает, что председателем партии отныне будет Франц Мюнтеферинг, уже возглавлявший партию, а он сам выступит в роли кандидата в канцлеры. Бомба взрывается. Бек действительно покидает съезд, причем через запасной выход, избегая репортеров, отказывается от комментариев и только через несколько часов говорит что-то не очень внятное об интригах в партии. Имеется в виду, разумеется, экс-канцлер. Говорят, что идею о Штайнмайере и весь последующий внутрипартийный компот сварили на кухне экс-канцлера Герхарда Шредера. В это легко поверить. Мюнтеферинг, кореш Шредера по временам спонти, уже привел его десять лет назад в кресло канцлера. Штайнмайер—не просто любимчик Шредера, он его правая (и верная) рука на протяжении нескольких десятков лет. Кстати, это именно Штайнмайер «привил» своему шефу особое, доверительное отношение к России. Еще во времена работы в Нижней Саксонии, при активном лоббировании Штайнмайера, Шредер стал искать поддержки у избирателей с русскими корнями, которых в Германии (включая немцев-переселенцев) уже далеко больше трех миллионов.
ХАРАКТЕР НОРДИЧЕСКИЙ, ВЫДЕРЖАННЫЙ
В далеком 1956 году в деревне Бракельзик, близ городка Детмольд, в семье столяра и рабочей родился мальчик. Вот на этом историю детства и отрочества будущего министра иностранных дел, а возможно, и канцлера можно закончить. Ничем особым она не интересна. Франк-Вальтер играл в футбол и дошел до команды региональной лиги своего города. История даже сохранила факт единственного забитого им в местном чемпионате гола. Больше ничего особенного. И именно это важно, чтобы понять, кто такой Штайнмайер, потому что его вполне можно было бы назвать «Мистер ничего особенного». Ведь еще четыре года назад ни то, как он выглядит, ни его имя широкой публике, да и самим социал-демократам, было практически неизвестно.
После того как Франк-Вальтер отслужил в армии, получил диплом юриста и докторскую степень, у него было две дороги—стать адвокатом или заняться политикой. Он выбрал второе, вступил в СДПГ и где-то во время бурных мероприятий, которые организовывали спонти, познакомился со Шредером. Затем большой отрезок его биографии остается белым пятном, но в 93-м году Шредер, который в это время работает министром-президентом земли Нижняя Саксония, призывает его под свои знамена и назначает руководителем своей канцелярии. Надо понимать немецкие обозначения правильно. Канцелярия—это все. В руках ее шефа находятся кадры, управление, финансы и самое главное—близость к шефу. В 1997 году мне довелось видеть Штайнмайера во время подготовки выступления своего шефа на очередном предвыборном собрании. Он не стоял за плечом патрона, не шептал тому ничего на ухо, не листал нервно свои папки. Нет, все это делал Шредер—он искал Штайнмайера глазами, он просил у него ту или иную бумагу, он удалялся с ним в сторону для каких-то консультаций. Прошло совсем немного времени, и Штайнмайер прочно занял ключевое место между своим шефом и остальным миром.
Он рано поседел, из-за очень сильной близорукости носил старомодные толстые круглые очки, похожие на пенсне. Видимо, эта внешняя незаметность создавала у всех, кто с ним общался, иллюзию серости и человека из второго ряда. А он и не стремился в первые. Его устраивала роль серого кардинала, тем более что в 1998 году он им действительно стал. Герхард Шредер, который к этому времени получил титул канцлера, переместил своего любимца руководить канцлерамтом. Переводя на язык аналогий—это наша администрация президента. Пока Шредер двигал новые идеи, выступал перед трудящимися или депутатами, именно Франк-Вальтер Штайнмайер держал в своих руках все реальные нити управления страной. Нет, он не назначал министров и даже не давал никаких руководящих указаний. Он железной рукой, но спокойно и незаметно, наводил порядок, усмирял непокорных, примирял враждующих. Правда, к этому следует добавить, что к обязанностям шефа канцелярии канцлер добавил ему еще кое-что, что иначе как подарком судьбы не назовешь. Шредер назначил его координатором всех немецких спецслужб! Это значит, что именно Штайнмайер, а не Шредер, первым получал утреннюю сводку из БНД. Именно Штайнмайер мог отменить или назначить любую операцию спецслужб. Конечно, Германия—страна с высоким уровнем демократии, возможно, самым высоким в Европе, но близость к спецслужбам—она и в Германии близость. Поэтому неудивительно, что, став министром иностранных дел, Штайнмайер не забыл и своих друзей по службе. Его советник по координации спецслужб в канцлерамте, Эрнст Урлау, стал директором внешней разведки ФРГ—БНД, а бывший директор службы, Август Ханнинг, переместился в ключевое кресло статс-министра МВД Германии. Если бы речь шла о Москве, то было бы сказано слово о неких силовиках, из которых состоит нынешняя команда Штайнмайера. Несомненно, что в будущей борьбе за кресло канцлера лишним это не будет.
ПОДАЙТЕ ДАМЕ РУКУ
Плюсы Ангелы Меркель известны. Он прекрасно знает как восточную, так и западную части Германии, имеет математический склад ума и рассчитывает свои политические ходы как гроссмейстер. В народе ее любят, да и, в конце концов, не случайно по версии «Форбса» она третий раз подряд называется самой могущественной женщиной мира.
Штайнмайер имеет свои фишки. На него практически нет компромата—он не работал министром, как Меркель, не жил в ГДР. В последнее время, когда стало явным то, что он уверенно продвигается на первую роль, Штайнмайер резко изменился даже внешне. Он сделал операцию на глазах и сменил «пенсне» на хорошую оправу, носит дорогие часы, тщательно укладывает благородную седину и охотно демонстрирует камерам свою улыбку. Для немцев, которые во многом любят глазами, это существенный плюс, особенно в сравнении с унылым лицом Меркель и ее серыми нарядами. Штайнмайер стал выступать перед партийцами с зажигательными речами, сняв пиджак и закатав рукава—точь-в-точь, как делал это его экс-патрон Шредер.
Да и война на Кавказе добавила ему популярности. Пару месяцев назад он ездил в Абхазию и Грузию и даже предлагал некий трехступенчатый план, который не реализовался только из-за неуступчивости конфликтующих сторон. Это он настоял, чтобы Меркель полетела на встречу с Медведевым в Сочи, в то время как вокруг все советовали поездку отменить. И, кстати, это из немецкого МИДа еще в первые дни войны прозвучали слова о том, что авантюру начала Грузия. Как это ни странно звучит, но на фоне почти истерического вещания местных СМИ об опасности, идущей с Востока, а точнее—из Москвы, уравновешенные слова и, главное, действия министра вызывали у населения симпатию. Не случайно, что его личный рейтинг популярности самый высокий в стране.
В общем, наконец-то унылый политический ландшафт Германии сменился ярким действом, где два достойных кандидата будут спешить первыми войти в дверь. Ясно одно—руку даме Штайнмайер подаст, но вперед не пропустит.
Фото TABRIZIO BENSCH/REUTERS