КЛАДБИЩЕ КОРАБЛЕЙ
База пограничников в порту Поти вместе с базой ВМФ Грузии превратилась в кладбище уничтоженных кораблей и корабликов. В маленькой бухте российские десантники затопили все, что не смогли увезти с собой в Абхазию. Завалившись на бок, оперевшись на причал, как немощный старик, стоит красивый сторожевой корабль «Ает», названный так в честь знаменитого царя Колхиды. Все ценное из корабля выдрано и вынесено, сам корабль подорван, но полностью не утонул. Тут же торчат из-под воды башни от пушек двух десантных кораблей. Один корабль взорван так, что от него осталась только груда искореженного металла, даже название корабля прочитать невозможно. Второй—«Диоскурия»—уцелел больше. Всего я насчитал в бухте восемь потопленных кораблей, катеров и катерков, от некоторых из них над водой осталась только мачта с грузинским флагом. На грузинской военно-морской базе из всего имущества остались, по сути, только здания. С базы, как говорят грузины, вывезли 23 грузовика с имуществом. В рабочих помещениях остались только столы, а в казармах сиротливо стоят остовы кроватей. На полу разбросаны учебники английского языка для военных и остатки российских военных пайков.
На входе в базу сидят грузины в гражданской одежде. Это—охрана базы, офицеры из военной полиции, но они все одеты в гражданку, потому что каждый день сюда возвращаются российские военные со знаком «Миротворческие силы». Когда приезжают «миротворцы», грузинская охрана молча выходит за ворота базы и ждет в 20 метрах, пока русские уедут. Как раз за час до нашего приезда на базе был командир «миротворцев», которые стоят в Поти. Грузины стараются с русскими вообще не вступать в контакт, потому что 10 дней назад тут же, на базе, неожиданно вернувшиеся российские войска арестовали 25 грузинских офицеров, хотя российская армия уже покидала Грузию. До сих пор (по крайней мере, на момент сдачи номера в печать) часть грузинских военных держали в Абхазии без объяснения причин. Когда наши военные уходят, на базу приезжают люди с фотоаппаратами и телекамерами, каждый день несколько групп иностранных и грузинских журналистов. Потопленные корабли, конечно, удручают, но в конце концов война есть война и вражеские силы уничтожают. Тяжелое впечатление оставляет варварский разгром хозблока.
Майор Кондратенко (фамилию слегка изменим для конспирации) говорит мне, что он здесь ни при чем. Майору конечно же это имущество в палатке ни к чему. Майор командует «миротворцами», которые двумя постами разместились и окопались возле Поти. Один пост стоит на въезде в город и контролирует дорогу, второй разместили на окраине города, видимо, на случай высадки морского десанта. Другого смысла держать недалеко от берега моря, в поле, у самого края болот пост я не вижу, а майор не объясняет, говорит, что приказы командования не принято обсуждать.
Мне интересно, зачем майор ездит на базу грузинских пограничников, что он там ищет? «На потопленных кораблях остались пулеметы. Будем снимать,—объясняет майор.—Нельзя оставлять им оружие, а то они его опять используют». «Но корабли же затоплены?»—«Ничего, они там неглубоко». Майор отгоняет от базы грузинских журналистов, потому что это военный объект, съемки которого приравнены к военной разведке. «Миротворцы» очень напряжены, готовы ко всему: если не готовиться к новой атаке, то нет и смысла окапываться на почти 40-градусной жаре. За день до нашего приезда на посту на въезде в Поти российские солдаты захватили группу иностранных журналистов, которые попытались снять их пост. Журналистам разбили камеру, пинками и прикладами затолкали в БТР и отвезли в местную полицию. Смысла в подобных действиях не было никакого: сдали нервы. На другом посту, недалеко от Зугдиди, солдаты вообще открыли огонь в воздух, когда у поста местные жители устроили акцию протеста. Наши палили в воздух, а грузинские женщины стояли и аплодировали. Неловко было на это смотреть.
Мэр Поти Вано Сагинадзе каждый день встречается с российским майором, чтобы избежать эксцессов. «Вчера, например, несколько российских «миротворцев» явились на мясной склад и под дулами автоматов заставили его открыть, забрали определенное количество колбасы»,—говорит мэр, но не называет, сколько колбасы забрали наши солдаты. Скорее всего, они просто искали закуску, потому что после мясного склада поехали в магазин и за деньги (!) купили там выпивку. Понятно, что в Грузии сейчас из каждого такого случая делают настоящее ЧП.
Российских постов в Западной Грузии много. Один взвод занял заброшенный завод на въезде в город Сенаки, в двух километрах от грузинской военной базы и аэродрома. На базу, также приведенную в негодность, уже вернулись грузинские солдаты. Целый день саперы разминировали то, что перед уходом заминировали российские десантники.
За грузинской базой оставили приглядывать взвод «миротворцев». По сути, этих ребят оставили тут как заложников. Что с ними будет в случае новой серьезной заварушки? Но наши солдаты уверены в своей силе. «У грузин нет боевого духа,—говорит высокий дагестанец.—Пусть только попробуют, в следующий раз дойдем до Тбилиси». Потом как-то очень по-житейски с интересом начинает расспрашивать, как там, в Тбилиси, не обижают ли грузины, спокойно ли я хожу по улицам и вообще, как живут люди. Они все-таки грузин за настоящих врагов не держат. Про агрессивный блок НАТО и американскую марионетку Саакашвили знают, но для ненависти к целому народу этих аргументов явно не хватает. Чего нельзя сказать о грузинах.
ВОСПИТАНИЕ НЕНАВИСТЬЮ
В день, когда президент России Дмитрий Медведев подписал указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, посол Грузии в России Эроси Кицмаришвили решил уйти в горы. В горах, как бывший альпинист, он надеялся перебороть депрессию и стресс от последних событий, но дошел до середины пути и вернулся в Тбилиси. С начала войны он не дает никаких комментариев, ни с кем не встречается. Он несколько месяцев изо всех сил старался наладить диалог между Тбилиси и Москвой, но теперь в России даже не будет полноценного грузинского посольства, официально Грузия считает, что находится с Россией в состоянии войны.
Российское посольство в Тбилиси тоже получило из Москвы приказ готовиться к эвакуации в случае разрыва дипломатических отношений между двумя странами. Тбилиси объявил о разрыве в пятницу. Стало быть, скоро в дорогу.
Грузинский парламент заседает чуть ли не круглосуточно, обсуждая новые резолюции и обращения к мировому сообществу и принимая все более и более жесткие заявления по поводу действий России. Президент Михаил Саакашвили выступил со специальным обращением к народу. Грузинский президент изо всех сил старался держаться подчеркнуто уверенно: «Россия сделала большие ошибки и за это заплатит и ответит. В 1993 году мы были одинокими, но сейчас у нас много друзей». Президент саркастически улыбался, говоря о России, и излучал оптимизм, рассказывая о планах на будущее: «Все будет хорошо, мы не сделаем ошибок, и весь мир увидит, что Грузия—европейская, цивилизованная страна».
По всем каналам грузинского телевидения о российской армии говорят только как об оккупационных войсках. Все новости только о том, как Россия оккупировала грузинские территории. Каждый день гражданам Грузии показывают ужасы о русских. Съемки скрытой камерой: российские десантники продают гранаты, патроны и гранатометы. Грузинские власти и журналисты охотно делятся с иностранными корреспондентами документальными кадрами, когда, например, десантник стоит в бронежилете с надписью по-грузински «Кекелидзе», а из кармана у него торчит чайная ложка. Такого русского солдата сейчас видит Грузия и западный мир. Это показывают каждый день, по несколько репортажей за выпуск новостей. В противовес министр внутренних дел Вано Мерабишвили в своем кабинете демонстративно повесил большой американский флаг, чтобы не было ни у кого сомнений, кто истинный союзник Грузии.
По телевизору постоянно крутят ролики о беженцах из грузинских сел. Их нетрудно себе представить, только вспомните аналогичные ролики российского телевидения, вывернутые наизнанку. Или показывают советские танки в Будапеште в 1956 году, потом Прагу—в 1968-м, затем кадры штурма советскими десантниками телецентра в Вильнюсе в 1991 году и, наконец, Грузию 2008 года, в конце ролика вопрос: «Кто следующий?» По Тбилиси расклеены плакаты с карикатурами на Россию и российские войска. Карикатуры настолько злобные, что знаменитые советские Кукрыниксы, которые высмеивали американский империализм в своих рисунках, покажутся милыми и добрыми детскими художниками. Плакаты иностранцы пытаются отодрать на память. Грузинская молодежь и интеллигенция носит значки и наклейки «I am Georgia!», где буква О сделана как мишень. Каждый день перед зданием российского посольства в Тбилиси проходят демонстрации протеста. Люди держат в руках плакаты «Russia, Go Home» или «Свободу Чечне!». На демонстрацию вышел даже армянский театр в Грузии. Пытаюсь выяснить, что их-то заставило собраться перед российским посольством. Милая армянская девушка с красивым именем Офелия говорит, что они не хотят быть рабами у русских. Ну, это уж слишком! Однако—на войне как на войне.
Пока еще эта массированная пропаганда ненависти к «русским оккупантам» не проявляется в повседневной жизни. К вам не пристают на улицах, если вы говорите по-русски. Хотя я часто ловил на себе косые взгляды и раздражение.
Очевидно, Грузия готовится к сопротивлению. Ее армия проиграла, но не уничтожена. Войска вернулись в казармы, потеряв убитыми чуть меньше 200 человек из 30 тысяч солдат. Ночами грузины собирают подбитую в ходе боев военную технику и перевозят на свои базы. Солдатам раздали брошюры с перепечатками статей из российских газет, чтобы грузинские военные почитали, что о них думает их противник. Так получилось, что, защищая осетин и Цхинвали, мы в ходе августовской войны воспитали нового врага на Кавказе.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Давид Кезерашвили: «Война не закончена, она приостановлена»
Министр обороны Грузии Давид Кезерашвили уверен, что грузинская армия проиграла битву, но не войну. Своей главной заслугой 30-летний министр считает то, что грузинскую армию удалось уберечь от разгрома
Как следует называть нынешнее положение дел: разгромом грузинской армии или временным поражением?
Я бы вообще формулировку поменял. Я называю это отступлением, если объяснять двумя словами, что произошло. Непосредственно на театре военных действий участвовало 12 тысяч грузинских военных. Наша армия немногочисленная, а одна бригада из четырех вообще находилась в Ираке. Нам противостояло в несколько раз больше сил, и мы приняли решение отступить. Мы и весь цивилизованный мир увидели, что Россия решила брать Тбилиси.
Это было отступление или все-таки бегство?
Это было отступление. Если вы имеете в виду, что на базах оставили часть имущества, то это естественно в обстановке войны и достаточно спешного отступления. Когда по тебе с воздуха наносят постоянно удары и еще бьют ракетами, нет времени собирать вещички. И никто не отдавал приказ ехать на базы и забирать оттуда личные вещи.
Каковы потери грузинской армии?
На данный момент мы потеряли 102 человека погибшими и 65 человек—пропавшие без вести. Мы продолжаем выяснять судьбу каждого, но есть информация, что раненые были расстреляны, поэтому пропавшие без вести, скорее всего, погибли. Сейчас в плену находится 12 военных. Их захватили в Поти уже после того, как российские войска стали уходить из Грузии. Сейчас их держат в Гали.
Каковы материальные потери?
Пока все подсчитывается. Урон нанесен и в результате грабежа. Во время боевых действий конечно же были потери техники, но с баз вынесли все, включая унитазы.
Об этом много говорят, но ведь с неохраняемых объектов кто угодно и что угодно может вынести. Вы не ожидали, что так произойдет?
Трудно ожидать, что в XXI веке армия будет напоминать монгольскую орду. Я не хочу никого обидеть, но это задокументированные факты.
Военные потери возникли в результате боестолкновений или от ударов авиации?
Большинство наших солдат погибло от самолетов и ракет. Российская пехота в Цхинвали не входила, нас оттуда выкурили самолетами и ракетами.
Авиация бомбила наши позиции буквально с первых часов войны. Но в первый день мы сбили шесть российских самолетов. Тогда летчики поднялись выше, и это снизило эффективность их ударов. Но после того как Путин приехал во Владикавказ, авиация летала не переставая. Уже даже не было смысла эти самолеты сбивать, потому что пять влетало, мы два сбивали, тут же залетало семь новых, мы один сбивали, прилетало пять. Всего мы сбили 14 самолетов и 4 вертолета. Российская сторона признавала только те, когда мы предъявляли доказательства в виде обломков. Кстати, меня поразило, что все четыре пилота, которые попали к нам в плен, были в возрасте, одному недавно исполнилось 53 года. Мне казалось, что пилоты должны быть моложе. В какой-то момент из-за интенсивности стрельбы система «Бук» вышла из строя, потому что она не рассчитана на то, чтобы стрелять день без остановки.
Каковы потери России, на ваш взгляд?
Не могу сказать, я не подсчитывал. Но абсолютно точно, что это больше, чем сообщает генерал Ноговицын (от редакции: по сведениям Генштаба РФ, потери нашей армии составляют четыре самолета). Мы сбили 14 самолетов, сожгли шесть БТР, мы активно обстреливали колонны, которые выходили из Рокского тоннеля, они там были очень уязвимы. Поэтому потери российской армии были большими. Но это никакой радости нам не приносит, потому что с Россией мы воевать не собирались. Для этого нужна армия тысяч в 100 солдат и совсем другое вооружение, чем у нас было.
Вы реально собирались дать бой на подступах к Тбилиси?
Конечно, в тот момент все данные разведки—и не только грузинской—показывали, что российское войско шло на Тбилиси.
А почему вы не оказывали никакого сопротивления в Зугдиди, Поти, в Западной Грузии?
У меня не было приказа. Хотите верьте, хотите нет. Потому так просто взяли базу в Сенаки. Там стояло 3 тысячи человек, и легко эту базу они бы не взяли. Но, оставив армию в Цхинвали или в Западной Грузии, мы просто уничтожили бы грузинскую армию. И Путину удалось бы дойти до Тбилиси без всяких проблем.
Кстати, никто не запаниковал, не попытался бросить оружие, все готовы были к сопротивлению. Однако мы не можем положить 2–3 тысячи наших солдат. Для нас это стало бы катастрофой. Но мы армию сохранили.
Давайте подведем итог имущественных потерь.
Разгромлено четыре базы в Гори: это база спецназа МВД, это наша строящаяся большая база бригады, это база артиллерии и танковая. Разгромлены базы в Сенаки, база пограничников в Поти и военно-морская база МО. Потопили с десяток кораблей, корабликов и катеров. Взорван радар под Тбилиси. Также разбомбили аэродром в Марнеули, в Копетнари—гражданский. Пытались разбомбить аэропорт в Вазиани. Разбомбили старый гражданский аэродром в Гурджаани, который уже не функционирует 16 лет.
Горная база в Сачхери осталась целой. Они не смогли туда добраться, сначала их остановил грузинский полицейский пост, а потом сутки на базе провел посол Франции.
Забрали около 40 танков. Это были не новые танки, а Т-72. Забрали пять американских, а не наших, «хаммеров», несколько катеров. Подорвали несколько гаубиц и советских пушек. Из стрелкового оружия им удалось забрать только автоматы М-4 с базы в Сенаки. Одежду еще и ботинки тоже унесли. Но грузинская армия не уничтожена, она есть, даже ПВО сохранена.
Все-таки война вами проиграна?
Нет. Война так быстро не проигрывается, война приостановлена. Я не говорю, что мы собираемся возобновлять боевые действия, но у войны есть две стороны—со стрельбой и без стрельбы. Война не закончена, просто автоматы не стреляют. Но мы нарушать договор не собираемся, хотя нас провоцируют.
Грузинская армия родилась три недели назад. Только ПВО оказалась слабой, все остальное прошло проверку этой первой для нас настоящей войной. Мы знали, как сражаться против террористов, но к обстрелам ракетами и к наступлению 40 тысяч войск мы оказались не готовы. Сейчас мы будем менять абсолютно все. Мы будем менять армию, она станет адекватной той опасности, которая угрожает нам со стороны России. И случится это очень скоро.
ДОСЬЕ
Уже не братья?
ВЦИОМ выяснил, как изменилось у россиян отношение к грузинам после грузинского конфликта и что, по их мнению, между нами общего и различного.
У каждого второго россиянина отношение к грузинам после событий в Южной Осетии изменилось в худшую сторону (51% опрошенных). 41% относится к грузинскому народу, как и раньше, а 2%—лучше, чем раньше.
Половина наших сограждан уверены в том, что между русскими и грузинами больше того, что их разъединяет (50%). Хотя 28% все же полагают, что объединяющих моментов больше, чем разъединяющих.
Фото: BELA SZANDELSZKY/AP; LOUISA GOULIAMAKI/AFP/EAST-NEWS; REUTERS