Карлу дель Понте в 2000 году принимали в Косово на высшем уровне. Кто бы тогда мог подумать, что у нее возникнут вопросы к хозяевам?
Карла дель Понте молчит после выхода своих мемуаров, но по мере того, как мир их читает, скандалов все прибавляется. Вслед за косовскими албанцами с экс-прокурором Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) теперь выясняют отношения сербские политики: им не понравилось, что в книге показано, как они сдавали в Гаагу политических оппонентов. О том, зачем ворошить недавнее прошлое и какова может быть его политическая цена, — нам согласился рассказать соавтор г-жи дель Понте по книге «Охота. Я и военные преступники» американец хорватского происхождения Чак СУДЕТИЧ. После пяти лет работы военным репортером «Нью-Йорк таймс» на фронтах балканских войн он тоже старается не говорить без необходимости. Но для «Огонька» исключение сделал.
Ваша книга, написанная в соавторстве с г-жой дель Понте, выглядит как попытка рассказать после провозглашения независимости Косово то, что вы не могли рассказать до этого. Вы согласны?
Нет. Работа над книгой началась в конце 2006-го. Я ее структурировал, написал большую часть, но не уложился в срок. Хотите верьте-хотите нет: если бы я уложился в дедлайн и если бы госпожа дель Понте покинула пост прокурора МТБЮ осенью 2007-го, как это планировалось, книга бы вышла задолго до признания независимости Косово. Это к слову о теории заговоров.
Главной сенсацией книги стал отрывок о том, как с ведома лидеров ОАК у пленных сербов изымали жизненно важные органы в подпольных лабораториях. В сербской военной прокуратуре нам сказали, что сведения — от журналистов. Простите за прямой вопрос: это ваши сведения?
Я не волен раскрывать личности журналистов, предоставивших информацию. Могу только сказать: у них большой опыт работы в регионе, и им можно доверять.
Любой, кто когда-либо освещал военные действия, знает: о похищении людей ради органов начинают говорить, как правило, для дискредитации врага. А все усилия по поиску источников чаще всего тонут в разного рода слухах. Журналисты, которые в 1999—2000 годах начали работу по этому сюжету, поначалу и сами крайне скептически относились ко всей этой истории. Но они потратили годы на сбор информации и получили ее от косовских албанцев, подвергая при этом страшному риску и себя самих, и своих информаторов. Пусть сейчас предоставленные ими сведения о похищении в Косово 100—300 сербов, перевозке их в Албанию и неких операциях по пересадке органов доказать нельзя, но строить на этом дальнейшие расследования можно и нужно.
На что вы рассчитываете? Что может книга, когда оказались бессильны следователи?
Трибунал не смог продолжить расследования по двум причинам. Первая: преступления, совершенные в Косово после входа туда в июне 1999-го войск НАТО, не входят в сферу его полномочий. Вторая: журналисты не открыли МТБЮ своих источников и следователи трибунала оказались в тупике. Вывод простой: расследованием должна заняться другая инстанция.
Что касается того, что может книга… А кто может что-то предсказать в этой жизни? Цель «Охоты» была как можно точнее изложить факты, чтобы обычные люди — не юристы, не дипломаты — могли их осмыслить. Бурная реакция со стольких сторон подтверждает, что это удалось. Нас, кстати, не только ругают. После публикации «Охоты» и г-же дель Понте, и мне выражали благодарность как те, чьи родственники пропали в Косово в 1999 году, так и косовские албанцы.
Оцените, пожалуйста, шансы расследовать эту историю тех, кто подхватил эстафетную палочку. Например, автора расследования по секретным тюрьмам ЦРУ швейцарского депутата ПАСЕ Дика Марти или военной прокуратуры Сербии. Как вы это, кстати, себе представляете-сербских следователей пустят в Косово?
И Косово, и Албания должны вести расследование. Пусть покажут, что они страны, где правит закон. Дело было бы легче столкнуть с мертвой точки, если бы правительства Албании, Косово и Сербии работали вместе, а международная инстанция выступала посредником. Взаимопониманию бы способствовало и то, чтобы, например, власти Сербии энергичнее занимались расследованием массовых захоронений албанцев.
Собираетесь ли вы продолжить сотрудничество с г-жой дель Понте?
Я горжусь тем, что мне довелось работать с Карлой дель Понте. Она самый бесстрашный человек, которого я когда-либо видел. Ее годами обвиняют в пристрастности, поверхностных расследованиях-а все потому, что она пыталась привлечь к ответственности высокопоставленных лиц, на которых лежит ответственность за преступления в Югославии и Руанде вне зависимости от того, по какую сторону конфликта они были. Она проталкивала дело о пропавших сербах, когда оно было политически неугодно. Объяснить, как на ее деятельность реагировали политики, дипломаты, военные-это еще одна из причин написания «Охоты».
За Карлой дель Понте прочно закрепилась антисербская репутация. Какая же это справедливость, если она повернута в одну сторону?
Это не так. Пристрастий у г-жи дель Понте не было. Это представление, рожденное сербскими лидерами, некоторыми представителями сербской прессы, а также так называемыми российскими экспертами по Балканам. Возьмите Хорватию — там пресса и правительство критикуют дель Понте, а теперь и меня, за антихорватскую направленность. В Косово уверены в ее антиалбанской направленности. То же в Боснии, Руанде... Все жалуются на дель Понте — Москва, Вашингтон, Брюссель, столицы Европы, даже НАТО жалуется. По-моему, это все потому, что она пыталась честно делать свое дело.
МТБЮ действительно вынес больше обвинений сербам. Но это отражает степень их криминальной активности во время войн в Хорватии, Боснии и Герцеговине, в этнических чистках против косовских албанцев в 1999 году. Думаю, если бы трибунал действовал только из принципа пропорциональности в отношении к преступлениям, по всей вероятности, несколько сотен сербов преследовались бы в судебном порядке задолго до того, как хорватам, мусульманам или албанцам предъявили бы первые обвинения. Правда, с возможным исключением-я имею в виду экс-президента Хорватии, покойного Франьо Туджмана и его министра обороны, покойного Гойко Шушака.
Что было самым страшным в вашем профессиональном опыте работы на Балканах? К чему вы сами бы хотели привлечь внимание трибунала?
Трибунал расследовал многое из того, о чем я писал. Я писал о расколе Сараево и убийстве пожилой хорватки сербами в 1992-м; после этого в мой дом в Белграде приходили угрозы мне и моей семье, включая мою годовалую дочь. Я писал о сербских концлагерях для боснийских мусульман; за это я был выслан боснийскими сербами и получал угрозы в 1993-м. Я писал о том, как хорваты убивали сербских мирных жителей близ Госпича в 1991-м, за что мне досталось от хорватских властей и прессы. Я писал об угрозах сербам в городе Тузла в 1993-м — за это мне угрожали боснийские мусульмане. Я писал о человеке, которого считаю самым зверским убийцей в Боснии, — сербе Милане Лукиче. Я написал книгу о Сребренице, где сербы убили более 7500 мусульманских узников, включая родственников моей жены,-после чего был фактически выслан из Сербии. Я писал о массовых этнических чистках, которые вели сербы в Косово против албанцев. И вот сейчас я в соавторстве написал книгу, где есть информация о похищенных албанцами сербах. Я опять разозлил людей, которые видят мир сквозь призму национализма со стороны хорватов, сербов, боснийских мусульман, албанцев. Думаю, это значит, что я поступил правильно.
После всего, что вы видели на балканских войнах, вы еще верите в международную юстицию? Или журналистские расследования все-таки действеннее?
У Международного трибунала не раз возникали проблемы. Чаще всего из-за нежелания или неспособности тех или иных стран оказать должное содействие в задержании обвиняемых, сборе доказательств, защите свидетелей. Честно говоря, из-за всего этого моя вера в международную юстицию пошатнулась. Но я по-прежнему понимаю, что без нее мир подчинится закону джунглей, а безнаказанность сильных мира сего станет нормой.
Международные трибуналы по Югославии и трибунал по Руанде — первые международные трибуналы со времен, когда в Нюрнберге и Токио судили преступников Второй мировой войны. Сравните условия: тогда армии стран-победительниц дали прокурорам все полномочия для доступа к свидетелям, сбора документальных подтверждений, задержания военных преступников. Сотрудники МТБЮ не имели ничего похожего.
ЦИТАТЫ
«Охота». Албанский след
Отрывки из нашумевшей книги Карлы дель Понте и Чака Судетича любезно предоставлены издательством Фельтринелли и Чаком Судетичем
С членами тех семей, чьи близкие пропали в Косово, я встретилась 25 января 2001 года во время первого визита в Белград. Тогда несколько сот человек собрались у стен Министерства иностранных дел, где у нас была встреча, и шумно митинговали. Их лидер Ранко Джинович кратко ввел нашу делегацию в курс дела-он рассказал о людях, пропавших в Косово с 1998 по 2001 год, и о том, что возглавляемая им ассоциация располагает доказательствами криминальных действий бойцов Освободительной армии Косово (ОАК). Эти доказательства, по словам Джиновича, включали показания свидетелей о похищении мужчин, женщин и детей, три четверти которых были похищены уже после прибытия KFOR (международных сил под руководством НАТО в Косово) и UNMIK (миссия ООН в Косово)... Джинович просил меня расследовать преступления... Я сказала, что попробую....
***
Вскоре в офис прокурора МТБЮ (Карлы дель Понте. — «О») поступила информация о том, что от 100 до 300 человек были похищены в Косово и перевезены на север Албании. Вначале похищенных запирали на складах в Кукесе и Тропои. По журналистским источникам (а этими источниками были только косовские албанцы), самых молодых и здоровых хорошо кормили, обследовали, никогда не били, содержали не на складах, а, например, в хижине за желтым домом в городке Барелл. Комната этого желтого дома служила операционной, там доктора извлекали органы. Эти органы через аэропорт в Ринасе, неподалеку от Тираны, перевозились состоятельным иностранным пациентам. Тем, кому вырезали одну почку, накладывали шов, после чего вновь запирали в хижину. Потом, когда требовались другие жизненно важные органы, их убивали. Таким образом, заключенные знали о своей дальнейшей судьбе и в ужасе молили о мгновенной смерти. Среди заключенных были женщины из Косово, Албании, России и других славянских стран...
Рекомендации (следователей МТБЮ. — «О») были очевидны: «Учитывая значение этих дел, тот факт, что практически не найдено тел жертв ОАК при эксгумации в Косово, а также то, что в этих зверствах обвиняются средние и высшие чины ОАК, профессиональным и опытным следователям необходимо провести как можно более тщательное расследование этих дел». Похищения людей скорее всего имели место после окончания воздушной кампании НАТО, когда Косово… было заполнено иностранными миротворцами и легионами борцов за права человека…
***
22 октября 2002 года я вернулась в Приштину. Новый командир KFOR итальянский генерал Фабио Мини заверил меня, что его войска готовы в любой момент арестовать тех, кого сочтет нужным арестовать МТБЮ. Мини сказал, что сначала KFOR попробует убедить обвиняемых сдаться добровольно, но операция по аресту будет подготовлена. «Сотрудничать с UNMIK нужно в последнюю очередь»,-сказал генерал Мини. Потом он пошутил о тесных отношениях между членами UNMIK и бывшими членами ОАК. Когда начнутся первые аресты, сказал Мини, «на наших глазах многие местные лидеры отправятся в отпуск в сопровождении американцев». Мы также говорили о пропавших без вести, об указаниях на массовые захоронения в трех местностях на севере Албании и о возможной причастности к этому албанских секретных служб. Мини поручил своим людям незамедлительно провести аэрофотосъемку местности, а также лазерное сканирование возможных мест массовых захоронений до выпадения снега.
***
Только месяцы спустя следователи МТБЮ и UNMIK отправились в Албанию и посетили желтый дом… Теперь дом был белый… Следователи нашли использованный шприц, кусочки марли... пузырьки из-под лекарств, которые используются для расслабления мышц во время хирургических операций. С помощью спрея-индикатора удалось найти капли крови на стенах и полу внутренней комнаты… За те два дня, что следователи были в деревне, хозяин дома дал ряд объяснений этому. Сначала он сказал, что его жена несколько лет назад рожала здесь ребенка. Однако сама жена хозяина рассказала, что ее роды проходили в другом месте. После этого он заявил, что в комнате зарезали животных к мусульманскому празднику.
.. Следователи не смогли определить, принадлежит ли найденная кровь людям. Источники не указали точных мест захоронений похищенных жертв, так что мы не нашли тела. Миссии не удалось убедить кого-либо из жителей дать правдивые показания… А местный албанский прокурор открыл еще одно измерение проблемы; он хвастал тем, что его родственники боролись в рядах ОАК, он сказал следователю трибунала: «Здесь не похоронено никаких сербов. Но если их и перевезли из Косово и убили, то это было правильно».
ЧАК СУДЕТИЧ, репортер, соавтор книги «Охота»
Фото: FELTRINELLI; NICOLA SOLIC/REUTERS; HAZIR REKA/REUTERS