У пензенских отшельников, скрывшихся в пещере под селом Никольским, осталось немало единомышленников на поверхности — в миру, во зле лежащем. И не только единомышленников, но и духовных наставников и идейных авторитетов. Их полный список — на первый взгляд достаточно странный — огласила журналистам раба Божия Валентина, приехавшая в Никольское из Белоруссии и не успевшая замуроваться под землей. Список открывает президент Александр Лукашенко, далее идут старец иеросхимонах Рафаил (Берестов), православный писатель Валерий Филимонов, некий схимник Авель и неназванный настоятель Почаевской лавры (официально таковым является митрополит всея Украины Владимир (Сабодан), но вряд ли затворники имели в виду его — к высшей иерархии они относятся с недоверием).
СТАРЕЦ БЛАГОСЛОВИЛ ВЫХОДИТЬ
В распоряжении корреспондента «Огонька» оказалась аудиозапись обращения к затворникам иеросхимонаха Рафаила, проживающего в одном из горных скитов Абхазии. Запись была сделана еще в декабре, однако передать ее затворникам не удалось. Сотрудники милиции из оцепления вокруг пещеры изъяли кассету у группы православных активистов, пытавшихся пробраться к заветной вентиляционной трубе, через которую затворники общаются с внешним миром. Сейчас в УВД Пензенской области и в Пензенском епархиальном управлении РПЦ МП утверждают, что запись проходит экспертизу, причем в епархии поясняют, что вряд ли ее содержание принесет «духовную пользу» «сектантам».
Впрочем, самого о. Рафаила ни в Пензенской епархии, ни в Московской патриархии сектантом не считают. Он официально принял постриг и был рукоположен в священный сан в Троице-Сергиевой лавре более 30 лет назад. В начале 90-х переехал на Валаам, в конце 90-х — на Святую гору Афон, откуда был депортирован греческими властями за создание «незаконного монашеского сообщества». Сейчас подвизается в Абхазской епархии, окормляя обширную паству, приезжающую со всей России и из-за рубежа. О. Рафаил имеет общего духовника с патриархом Алексием II — архимандрита Кирилла (Павлова) из Троице-Сергиевой лавры. Вместе с тем взгляды о. Рафаила на современную церковную и политическую жизнь находятся «на грани». Так, он поддерживает отказ пензенских затворников принимать ИНН и новые российские паспорта, где в виньетках вокруг номеров страниц «зашифровано» «число зверя» — 666. Журит старец затворников лишь за то, что они не слишком охотно подчиняются официальному церковному руководству, хотя сам же это руководство критикует: «Патриарх слушается постановлений врагов Церкви и идет у них на поводу. За него нам, верным, надо бы усердно молиться, чтобы он покаялся». Зато в РПЦ МП есть и хорошие епископы, продолжает старец, «например, ревностные епископы-исповедники Ипполит Хустский и Диомид Чукотский, которые борются с ересями». Вот почему, вероятно, у записи возникли такие сложности с «экспертизой».
В заключение иеросхимонах Рафаил призывает затворников из пещеры все-таки выйти, потому что конец света хоть и приближается, но в ближайшие годы не наступит. О. Рафаил знает его верный признак: «Тогда святые пророки Илия и Енох остановят дождь, и не будет дождя три с половиной года. А в 2007 году хоть и мало его было, но был дождь».
ИДЕЙНЫЙ ОТЕЦ ПЕЩЕРНЫХ АНТИГЛОБАЛИСТОВ
Объяснить мне «тайну новых русских затворников» из «потаенной пещеры» согласился тот самый православный писатель Валерий Филимонов, имя которого назвала раба Божия Валентина в перечне безусловных авторитетов, по призыву которых затворники согласились бы выйти из пещеры. В отличие от о. Рафаила г-н Филимонов не готов призвать к этому затворников, потому что считает их подвиг чуть ли не единственным способом привлечь внимание к нуждам тысяч православных, сражающихся «за право жить без ИНН». Именно так называется общественно-церковное движение, которое возглавляет писатель-патриот.
Валерий Филимонов дает правовое определение происходящего в пещере: это «законный протест граждан против встраивания России в систему «нового мирового порядка». Лично зная некоторых затворников, писатель утверждает: «Они не сектанты, а искренне верующие православные, не подозревавшие, что их будут использовать в большой провокационной игре». Одним из ключевых персонажей этой игры, специально распиаренным прокремлевскими СМИ, Филимонов считает именуемого пророком Петра Кузнецова, раздающего интервью в психбольнице.
По свидетельству лидера движения «За право жить без ИНН», пензенские затворники — лишь верхушка айсберга, который составляют сотни монастырей и приходов, десятки тысяч православных верующих, «не желающих жить в электронном концлагере». Несколько лет назад борьба консервативно настроенных духовенства и мирян РПЦ МП против ИНН, новых паспортов и штрихкодов широко освещалась в прессе, рассматривалась на сессиях Св. синода и Богословской комиссии патриархии. Потом, как по команде, тема была объявлена закрытой, но напряжение в рядах православных антиглобалистов и не думало спадать. Даже в центре Москвы есть храмы, отказавшиеся от ИНН и ОГРН, а в российских регионах постоянно проводятся конференции с участием духовенства и монашествующих под общим лозунгом «За право жить без ИНН, личных кодов и микрочипов». Главная интенция этих акций — апокалиптическое предчувствие «диктатуры антихриста», которая наступит после «присвоения людям пожизненных и посмертных цифровых кодов вместо имен». Православные антиглобалисты считают, что, когда эти коды начнут наноситься на лбы и правые руки граждан в виде невидимой электронно считываемой записи, исполнится библейское пророчество о «печати антихриста», без которой невозможно будет ни покупать что-либо, ни продавать. Даже официальный орган церковной власти — Священный синод Украинской церкви Московского патриархата — признал в свое время, что «в религиозном контексте действия власти по цифровой идентификации приобретают апокалиптическую составляющую, что может расцениваться как сознательное или невольное содействие созданию технической базы, способствующей воцарению антихриста». Нечто подобное, в более дипломатичной форме, повторил Архиерейский собор всей РПЦ МП в 2004 году: «Основной документ гражданина России, как мы считаем, не должен содержать отметку о личном коде, а также какие-либо данные, неизвестные или непонятные владельцу документа».
В общем, заключает Валерий Филимонов, заявления экспертов типа Александра Дворкина или Андрея Кураева о том, что пензенские затворники — «сектанты», суть «ложь и провокация». Затворники вовсе не прячутся от конца света, даты которого, согласно Евангелию, никто из людей знать не может, а протестуют против ИНН и новых паспортов. Версия же об ожидании ими конца света «по весне» исходит от представителей правоохранительных органов, которые давали журналистам первые комментарии об инциденте минувшей осенью.
БЕЛОРУССКИЙ СЛЕД
Среди затворившихся в пензенской пещере есть несколько граждан Белоруссии. С их единомышленниками и родственниками активно работает КГБ республики. Председатель комитета Юрий Жадобин сказал: «Мы видим, что происходит в Пензенской области. Мы же выявили этого сектанта, который здесь работал. Мы закрыли ему въезд в республику, но несколько опоздали с этим».
Подробнее о белорусском следе пензенской истории рассказал «Огоньку» религиовед Сергей Шиптенко, преподаватель основ идеологии в Академии управления при президенте Белоруссии. По его сведениям, в пещере сидят 6 жителей Брестской области, в том числе дети. Они принадлежат к белорусскому отделению движения «За право жить без ИНН», которое насчитывает несколько тысяч человек. Сергей Шиптенко не считает их экстремистами. «Они не требуют представителей СМИ, они просят не мешать им молиться в уединении, — говорит он. — Экстремистский, антиобщественный, тоталитарный характер этой общины сомнителен».
Изучив высказывания затворников и их белорусских единоверцев, религиовед пришел к выводу: они исповедуют ортодоксальное православие, в их действиях «не отмечается признаков физического или иного принуждения, не исходит угроза насилием обществу или членам общины». Шиптенко критикует прокурора Бековского района Пензенской области Волчкову, которая и устроила прошлой осенью «истерику», утверждая, что дети в затворе до весны не дотянут. Но «если дети затворников не увидят с телеэкрана очередную порцию бесстыдства, не почитают очередную богохульную глупость в модном журнале, не пожуют фастфуда в модной американской забегаловке, — парирует преподаватель основ идеологии, — случится что-то плохое? Откуда такая уверенность у прокурора в том, что «протянуть» в катакомбных условиях детям невозможно, а почти 5 миллионам российских беспризорников возможно в значительно худших с точки зрения физической и душевой гигиены?»
Вместе с тем Сергей Шиптенко признает, что большая доля ответственности за историю с затвором лежит на Московской патриархии, в том числе на ее Белорусском экзархате. Он «слишком усердно сконцентрировался на вопросах реституции и развития инфраструктуры», не замечая «реальных нужд и фобий православных мирян».
Помимо мифологических Сергей Шиптенко указывает и на социально-экономические, даже бытовые причины ухода в затвор. Это, безусловно, акт социального отчаяния людей, в основном жителей сел и малых городов, не имеющих жизненных перспектив ни «в миру», ни в церкви, где тоже все поделено и монополизировано корпорацией клира. «Отчаявшись улучшить свое бытие доступными методами, не имея легальных способов выразить свое недовольство падением жизненного уровня и бесперспективностью его повысить в обозримом будущем, — говорит религиовед, — затворники избрали типично восточную форму протеста. Потому как француз или итальянец в подобных случаях готовит революцию или как минимум прибегает к саботажу и акциям гражданского неповиновения».
ЭКСПЕРТ
Сила зла — в неверии
Православные фобии тоже имеют свою моду: десять лет назад боялись штрихкодов, на рубеже веков — ждали конца света, сегодня — отвергают ИНН. Наметилась и другая тенденция — все больше россиян идут к экзорцистам. О том, как верующие люди представляют себе силы зла, «Огонек» решил выяснить у преподавателя миссиологии Московского Свято-Филаретовского православно-христианского института Семена ЗАЙДЕНБЕРГА (на фото)
Если говорить о современных фобиях, в чем принципиальная разница страхов верующего и неверующего человека?
Страх — это манифестация зла, а значит — и неверия. Поэтому тут противоречие в вопросе. Христос в Евангелии говорит: «Не бойся, только веруй». А вера — это открытость сердца человеческого к Богу, это возможность общения с Богом. Поэтому, если верующий человек допустил в сердце страх, дал ему овладеть собой, значит, он открыл свое сердце не Богу, а чему-то другому — его вера дала трещину или это и было просто суеверие, то есть суетная вера.
Как ощущается зло современным человеком? В каких формах оно проявляется?
Это можно увидеть, допустим, в фильмах ужасов. Вот знаменитый фильм «Чужие». Зло зарождается в каком-то сообществе, поселяясь в одном человеке. Сначала он и окружающие живут, ничего не подозревая, но зло постепенно подменяет человеческую личность, и однажды оказывается, что наш любимый человек стал монстром. При этом зло заразно: когда умирает один герой, мы точно знаем, что монстр уже поселился в следующем, но в ком конкретно — неизвестно, и это порождает недоверие, подозрительность, страх, взаимную вражду. Это точный образ, но нам язык западной культуры не всегда понятен. Для нас это просто страшилка, которая не ассоциируется с собственными проблемами.
Но ведь архетипы зла у нас с Западом похожи.
Восточная церковная традиция избегает персонификации зла. На наших иконах обычно не изображают бесов как реальность: там, где нужно обозначить их присутствие, изображается черный контур — как отсутствие человеческих черт. Зло — это дух, и восточная традиция разводит человека и зло: нам не заповедано бороться с людьми. Западная же культура позволяет себе смешение.
И как человек превращается в монстра? Не в кино, а в жизни…
Человек либо борется, либо подчиняется. Крайняя степень подчиненности злу — беснование, одержимость, когда человек начинает служить злу и от него ничего уже как бы не остается. В литературе есть много блестящих образов, недавний — Волан-де-Морт из «Гарри Поттера» — развитие Раскольникова. Волан-де-Морт раскалывает душу через убийство, а расколотость — один из признаков бесноватости. Человек разделен в себе, его как бы нет, и он теряет ответственность за свои поступки. Роулинг прекрасно поняла, что Достоевский пророчествовал именно о таком человеке, который сознательно доводит себя до состояния раскола и, значит, крайнего отдаления от самого себя и Бога. Такой человек в XIX веке был в новинку, а в ХХ веке это приобретает едва ли не массовый характер.
То есть мода на массовое изгнание бесов не случайна?
Люди сегодня прекрасно чувствуют необходимость массового экзорцизма, поскольку общество сильно заражено злом. Вопрос, как это делать. Иногда формы получаются жуткие, при этих «экзорцизмах» проводят просто психическую атаку, нагружая информацией про ИНН, всеобщую одержимость, страшных католиков, демонов… И людям это нравится, поскольку ответственность с них снимается. А исторически экзорцизмы связаны с крещением. Когда человека готовят к этому таинству, над ним читают запретительные молитвы, призванные очистить от зла. В крещении зло уничтожается, и если человек злом пленен, то рискует погибнуть вместе с ним. Это нужно знать тем, кто относится к крещению как к магическому обряду, когда крестятся, чтобы не болеть.
Вы сказали, что в ХХ веке сознательное порабощение злу становится нормой. Это от того, что его объективно стало больше?
Есть такой евангельский образ: на поле одновременно посеяны добрые семена и сорняки — растут и те и другие. Не зря в ХХ веке возникают понятия «империй зла»,. Зло стало мощным и убедительным. Проблема в том, что недооценивают силу Божию, которую можно увидеть только верой. Люди осознают, что со злом надо бороться, но они это делают вне церковной традиции веры и начинают бороться не с самим злом, а с людьми, чего делать нельзя. Христос запрещает полоть сорняки, потому что вместе с ними можно испортить пшеницу. Понятно, что это выглядит как попустительство. Но в том-то и дело, что это — притча евангельская, она требует доверия к силе Бога, а проблема современности как раз в неверии. Вспомните финал фильмов про вампиров: вроде бы всех победили, а потом у главного героя-победителя вырастают клыки...
Получается замкнутый круг. Как же бороться с тем, что в принципе не искоренимо?
Помните притчу об изгнании беса, когда на его место приходят семь новых? То есть это хуже, чем замкнутый круг. Приходят они туда потому, что сердце человека оказывается свободным, пустым. А в нем должен быть Бог. Только в этом случае мы можем увидеть зло и противостоять ему. Кстати, чем еще замечателен «Гарри Поттер»? Он заканчивается окончательным уничтожением зла. Не зла вообще, но его корня, что напоминает нам о христианской вере. Это требует веры, доверия, то есть открытости Богу и ближнему. А значит — общения и любви, вплоть до самопожертвования, до готовности стать преградой для зла. Ведь каждый человек знает, что любовь, дружба, братство, могут стать преградой для зла, но сами по себе они хрупки. Христианство же говорит, что все это обретает силу в глубине веры.
Беседовала ЕЛЕНА КУДРЯВЦЕВА
Фото: SERGEI KARPUHIN/REUTERS; DMITRY BARKHATOV/REUTERS