Это должен был быть спокойный семейный выходной: прогулка в парке, ужин в любимом ресторанчике и два фильма на DVD — про любовь и войну, чтоб без обид. С утра, правда, на избирательный участок планировали зайти. Исполнить, так сказать, свой гражданский долг. Муж, Андрюша, даже не спрашивал у Ленки, за кого она голосовать собирается — почему-то был уверен, что жена с ним заодно. Так и сказал, натягивая куртку: «Ну что, пойдем подсобим нашим?» Ленка улыбнулась: «Я за своих». И партию назвала совсем не Андрюшину любимую.
За год совместной жизни они редко ссорились. Первый раз — когда выбирали курорт для свадебного путешествия, второй — когда решали, кто круче: братья Кличко или Костя Цзю, а третий — вот теперь, из-за политики. «Ты с ума сошла! — Андрюша стал бегать вдоль зеркального шкафа-купе, время от времени поглядывая на свое отражение. — Подумай, что ты делаешь! Лена, приди в себя! Ты голосуешь за наших врагов. Ты предаешь идеалы демократии!» Супруга стояла в одном сапоге и защищалась вторым: «Не подходи ко мне, дурень либеральный! Хочешь страну разрушить? По очередям соскучился, маргарин по карточкам давно не получал?»
«Да что? — Андрюша был на грани истерики. — Да что ты такое говоришь? При чем тут моя партия? Ты… Твои… Тебе крепкая рука нужна, что ли? Могу обеспечить». Надо было как-то спасать Родину, ликвидировать неправильный Ленкин голос. Поэтому Андрюша схватил ее сумочку с паспортом и в ванной заперся. Хохотал, прижавшись к двери: «Иди, пиши на меня жалобу в Центризбирком!»
Ленка попробовала напомнить о Конституции, о свободе волеизъявления, о том, что надо уважать выбор других людей. Но муж настаивал на своем: так не доставайся же ты никому, и точка. Ну что делать? Сняла Ленка сапог и на кухню пошла. Стала сырники жарить, надеясь, что Андрюша на запах выйдет. Но он, похоже, неплохо там у себя устроился: набросал в ванну халатов и полотенец, включил радио в телефоне и заснул, счастливый. Проснулся в девять вечера: «Ну что, все закончилось?» Ленка кино про любовь выключила и закричала: «Закончилось, выходи. Наши не прошли. Обе».