Сергей Лукьяненко — самый популярный российский фантаст на Земле. С чем связана эта популярность — каждый отвечает по-своему, в зависимости от симпатии или антипатии к лидеру. Но лидерство не оспаривается — даром что одновременно с Лукьяненко работают такие корифеи, как Успенский, Лазарчук, Звягинцев, Логинов, Рыбаков, Каганов. Борис Стругацкий давно заметил Лукьяненко и благословил, назвав его успех заслуженным, а дар — счастливым и светлым. С тех пор, понятное дело, Лукьяненко прошел некий путь — автор цикла «Работа над ошибками» кардинально отличается от создателя «Дозоров». Сейчас он издал второй том новой многологии, он называется «Чистовик» (предыдущий был «Черновиком») и заслуживает серьезного разговора уже потому, что от фантастики мы привыкли ждать ответов на главные вопросы. Реализм знает то, что есть. Фантастика догадывается о том, что будет. В лучших своих образцах сочинения Лукьяненко — развернутые и точные метафоры. Это он первым догадался, что в нашем мире Горсвет давно договорился с Гортьмой, и всерьез относиться к их договорному матчу уже невозможно. О чем он догадался сейчас — интересно вдвойне: «Черновик» был лихо закручен и предлагал еще одну изящную конструкцию. Речь шла о так называемых функционалах — людях, которых внезапно вырывают из обыденной российской реальности, стирают из нее, превращая в заложников их единственного дара. Один — прирожденный полицейский, другой — прирожденный таможенник, третий — учитель, четвертый — писатель... И все они устраняются из обыденности, и каждого прикрепляют к новому месту работы, которого они уже физически не в состоянии покинуть. Сама по себе метафора таланта, избранности, одержимости — очень хороша; а дальше Лукьяненко, как всегда, дал вдохновению вести себя, куда получится.
Вообще из всех российских фантастов (чем, может, и обеспечен его всенародный успех) Лукьяненко — наименее рефлексирующий, что ли. Рефлексирует Пелевин; фантазирует — Лукьяненко. Причем не просто фантазирует, а фонтанирует: это азарт лихорадочного творения новых миров — Лукьяненко умеет выдумывать и сам от этой способности тащится. Однако выдумка его всегда — с нетривиальной моралью в конце: этим он и отличается от прочего Голливуда отечественной фантастики.
«Чистовик» — в некотором смысле продолжение прославленной трилогии Стругацких о Странниках. Там, если помните, в конце (в повести «Волны гасят ветер») выяснялось, что никаких Странников — сверхцивилизации, вторгающейся в наш мир, — нет. Что есть просто новая человеческая раса, так называемые людены, которым с обычными людьми уже не о чем договариваться, да и незачем... Когда же люденов наконец разоблачают и ущучивают, им ничего не остается, кроме как навсегда покинуть человечество. Или стать невидимыми, неважно. Новый цикл Лукьяненко — как раз об этих люденах. Они у него называются «Люди-над-людьми». Интеллектуальная элита, короче. Действуют они, типа, из будущего. Выделяют среди людей тех, кто может в своем развитии достигнуть некоей опасной черты и повернуть человечество куда-то не туда. И делают их функционалами — то есть вырывают из нашего мира, превращают их в заложников собственного гения. Ход не нов — достаточно вспомнить «Цель и средства» Михановского, «Тавро Кассандры» Айтматова, да хоть бы и «За миллиард лет до конца света» тех же Стругацких. Нов выход из традиционной коллизии: герой Лукьяненко, компьютерщик Кирилл, предпочитает отказаться от своего дара (непонятного покамест ему самому), чтобы остаться в семье, с любимой, с друзьями, в уютном земном существовании, — лишь бы не попадать в функционалы, то есть в гении. Он предпочел быть просто человеком — даже посредственностью, если угодно. Лишь бы не лишаться того человеческого уюта, в котором родители, приятели, любимая, квартира, работа и участковый милиционер.
И вот это уже симптоматично. Особенно если учесть, что повесть другого отличного фантаста, Александра Житинского, — «Спросите ваши души» (2006) — заканчивалась примерно так же. У героя был выбор — стать сверхчеловеком и подвергнуть себя и близких нешуточным испытаниям либо остаться обычным, добрым, слабым и страдающим обывателем, зато счастливым в браке и приятным в общении. И он с полным сознанием делал выбор в пользу обывателя.
В общем, фантастика опять умудрилась понять и высказать что-то очень важное про Россию. Про отказ от веера возможностей (разнообразие миров у Лукьяненко так и называется — веер) ради приятного, привычного, уютного застоя, ради того простого человеческого счастья, которым принято было жертвовать в предыдущие двести лет. Все мечты обманули. Есть только эта реальность — никакой другой.
И это действительно очень своевременно. И очень грустно.
Одна надежда, что после «Чистовика» Лукьяненко все-таки напишет «Корректуру».
Фото АЛЕКСЕЯ ПАНОВА/РИА НОВОСТИ