Вчера на сцене московского театра "Эрмитаж" прошла премьера спектакля "Койка" нового театра "Монолог XXI" по пьесе Андрея Яхонтова. Перед началом пресс-показа режиссер спектакля Андрей Соколов вышел к публике, чтобы извиниться за задержку: оказывается, на сцену театра актеры впервые попали за два часа до прогона.
Ничего не поделаешь, такова печальная участь антрепризы. Антрепризные театральные проекты легко разделить на два сорта. Первый подразумевает непременное наличие актерских звезд первой величины. Тасуя к видимому удовольствию публики три-четыре своих коронных штампа, они по-хозяйски, без постановочных затей разыгрывают какую-нибудь крепко скроенную импортную пьеску. "Ужин с дураком" в театре Трушкина — из показательных примеров.
"Койка" принадлежит ко второму сорту антрепризы. Суперзвезд сцены на эти проекты не хватает, вместо них — просто известные лица, а за драматургическим материалом не тянется шлейф бродвейского успеха. Но и то и другое, по расчету антрепренеров, должно компенсироваться претензиями на высокое искусство и особый стиль. Вот и в постановке Андрея Соколова актеры, в числе которых и он сам, иногда говорят искусственными голосами и выполняют пластические упражнения, намекающие на то, что все не происходит на сцене просто так, а наполнено глубоким человеческим смыслом.
Выступая вчера днем по радио, автор пьесы грустным голосом рассказывал, как много людей убеждали его, что текст "Койки" просто гениален. Если это правда, то режиссер с актерами совершили страшное преступление перед мировой культурой, превратив шедевр драматургии в банальное и беспомощное зрелище. Яхонтов предлагает театру поспешное обозрение человеческого круговорота: вот герой еще мальчик, вот он влюбился, раз, другой, вот ушел-пришел отец, вот у него самого появился сын, вот умирает мама, а вот уже и сын собирается жениться. Причем, помимо смерти, все хороводы жизни в произведении Яхонтова водятся вокруг проблем либо полового созревания, либо угасания сексуальной активности.
Автору невесело. В конечном счете, любимая мысль пьесы Андрея Яхонтова состоит в том, что все мы когда-нибудь помрем. Факт этот, что и говорить, огорчителен. Но в качестве исчерпывающей идеи он малопригоден для любого произведения, в том числе сценического. Стоит ли из-за этого так мельтешить по сцене, так фальшивить, так нечетко отыгрывать ситуации и так бестолково суетиться. И все по поводу того, что мир в конечном счете — прах и суета.
Единственное, что можно противопоставить бренности мира,— реальное дело. Это общеизвестно. После "Койки" очень хочется сделать реальное дело: позвонить Олегу Табакову. Его любимый ученик Сергей Безруков играет у Соколова главную роль. Несколько лет назад в спектаклях "Табакерки" он подавал надежды, и весьма серьезные. Сегодня же Безруков может претендовать на рекорд скорости, с которой молодого артиста могут вконец испортить — не столько даже премиями и придыханиями девочек-журналисток, сколько дурной и халтурной режиссурой.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ