Бунт интеллигенции против Сердючки, которая будет представлять Украину в этом году на Евровидении (12 мая), не затмит, конечно, бунтов Рады или майдана, но он, по сути, то же самое. Украина вообще очень герметичная страна: потяни за нитку эстетическую проблему — вытянешь политическую, и наоборот. В основе любой политики помимо прагматики всегда лежит еще и нечто иррациональное, суть человеческое; то, что в России называют «почва и судьба», в Германии — «фатум», в Китае — «путь», короче говоря, нечто, определяющее саму сущность страны, ее сердцевину. Сердючка (в исполнении Андрея Данилко) и есть символ этого украинского фатума. Результаты отборочного тура в прямом телеэфире 9 марта, где и победила Сердючка, в очередной раз раскололи общество, но теперь раскол прошел не столько между Западом и Востоком, сколько между народом и интеллигенцией. Западноукраинские студенты обратились к Ющенко с просьбой провести повторный отбор на Евровидение-2007; радио «Европа FМ» и Конгресс украинских националистов объявили бессрочную акцию «культурного сопротивления» (диджеи в эфире хрипло кричат: «Нет Евросердючке!»). Писатели тоже обратились с письмом к Ющенко и тоже с «беспокойством». Такой интерес интеллигенции к поп-артисту говорит только об одном: Сердючка в массовом сознании находится на той же ступеньке, что и великий поэт Тарас Шевченко. Только Шевченко — икона, святыня, а с обратной стороны иконы — жизнь, с тряпками и запахом общего вагона. А как вы хотели? Чтобы все было с запахом фиалки? Не бывает жизни с запахом фиалки. В чем же обвиняют Сердючку?
Главный упрек — это, конечно, ее язык, который, как известно, есть дух. Речь о том странном языковом киборге, так называемом суржике, на котором говорит треть Украины. Украинский литературный язык долгое время был для украинцев единственным «государством» — при отсутствии самой государственности. Проблема только в том, что красивый и правильный украинский язык так и не стал языковой нормой для 98 процентов населения. Эта тема — незаживающая рана украинской интеллигенции. Вот заходит известная украинская писательница Оксана Забужко в обычный киевский офис. Там стоит ни в чем не повинный охранник — типичный выходец «з-пид Кыива». Он, желая помочь Забужко, говорит писательнице: давайте, мол, я вас «провэду» прямо в нужную дверь. Лучше бы он был глухонемым. На следующий день в СМИ появляется статья Забужко, где фраза охранника подвергается тщательному анализу: «провэду» по смыслу образовано от русского «проводить», вульгарно трансформируется в «провЭду», что в переводе с того же русского означает «обмануть, объегорить, обмишурить». Получается, что охранник, скрытый агент влияния русских, имел целью обмануть писательницу Забужко. Каким образом? Ее, хрупкую девушку? Я даже теряюсь. Наверняка что-то ужасное.
Между тем суржик — не ошибка природы и не результат диверсии, а тоже целая культура, и вполне закономерная: это язык компромисса между невыученными украинским и русским. Украина вообще страна компромиссов: но если для филолога компромиссность языка — беда, то для здоровья нации — это великое благо. Именно поэтому любые политические кризисы на Украине никогда не доходят до крови.
Отношение же к суржику на Украине вполне фрейдистское: он повсюду, но все делают вид, что его нет. «Люда, бижи скорише, тут ножки курини есть, по трынадцать рублив!» — так примерно говорят обычные люди под Киевом, над Киевом и даже в трехстах километрах от Киева. Данилко первым из артистов отбросил лицемерие и заговорил, а потом и запел со сцены на этом языке. Результат вы знаете. За 15 лет до Сердючки точно так же поступила группа «Браты Гадюкины», но только с западноукраинским, «галицким» вариантом языка. Интеллигенция тогда тоже обиделась и называла группу проектом «московского КаДэБэ», то есть КГБ. Удивляться не стоит, потому что на западе Украины долгое время даже послеобеденная изжога считалась происками КГБ (Что конечно же не отменяет его реальных происков.)
Что до суржика, он по- прежнему живет, на нем говорят миллионы. Что с ним делать? Ругать его — умножать комплексы нации. Не ругать — одобрять безграмотность. Интеллигенция считает, что Сердючка придает этому гибриду еще большую легитимность. Сердючка считает, что, смеясь над этим языком, украинцам будет проще расстаться с ним, изжить, но без унизительного поучительства и комплексов. Ну да, есть такой недостаток, но, ей-богу, он не самый страшный, как-нибудь справятся.
Но вот ведь еще проблема: получается, прекрасную Украину на Евровидении в этом году будет представлять мужчина, переодетый в женщину. «Сердючка своими песнями представляет украинцев как народ трансвеститов», — считает лидер молодежной организации «Сокол» Андрей Хомицкий. На официальном сайте Евровидения так и написано: «Поздравляем, к нам едет трансвестит». Но тут, конечно, главный вопрос не в том, кто свистит, а почему? То, что главную поп-героиню Украины играет переодетый мужчина, тоже есть фатум и судьба. Дело в том, что в реальной жизни как раз все наоборот: исторически сложилось так, что украинская женщина как раз вынуждена играть мужскую роль — на ней традиционно дом, хозяйство, дети, работа, а муж зачастую объелся груш. Ситуация, схожая с российской с тем отличием, что украинка, имея больше обязанностей, требует себе и больше прав (недаром — Сердючка!), и общество ей, хотя и не сразу, но все же дает эти права. Тот же Хомицкий считает, что «молодежь должна воспитываться на выдающихся фигурах истории, а не на мужчинах в юбках» — ха-ха-ха! Иллюстрация все того идеализма, далекого от реальности: Украиной на самом деле давно руководят женщины, и поэтому в самом перевоплощении Данилко в Сердючку заложен непростой культурный смысл. Но глубинная причина любого культурного конфликта на Украине вовсе не в артистах и не в женском вопросе, а в украинской элите, которая живет в мечтах, а не в реальности.
Элита украинская, в особенности западноукраинская, шляхетная, находясь долгое время вне среды, словно ребенок без отца, выросла идеалисткой и утописткой. Она долго и самоотверженно лелеяла, носила в душе образ некоей чаемой, цветущей Украины — где все лучше, чем в соседних РФ или Польше, где лев возлежит с овцой и они вместе поют гимн на слова Шевченко. И когда время свободы пришло, элита продолжала жить в придуманной ими Украине — тогда как реальность начала 90-х годов наполнилась совсем другими образами. Тем, кто в те годы бывал на Украине, памятны еще бесконечные кавалькады женщин, продающих и покупающих, перекупающих и перепродающих, — тогда вся страна словно вышла на один большой базар, как сегодня на майдан. У России есть нефть, а на Украине только женщины: и именно благодаря им, тем самым, одетым в бесформенные дубленки, ватные штаны и сапоги, увешанным кошелками и баулами, Украина и выжила в 90-е годы, будем откровенны. Этих женщин в точности и выразил Данилко, и тут не столько пародия даже, сколько скрытая жалость, нежность даже — по отношению к тем, кто на себе Украину и вытащил, пожертвовав молодостью и красотой.
Народ, в отличие от элиты, этот образ сразу понял и полюбил. Даже сама элита, тогда кучмовская, то есть днепропетровская, в середине 90-х приглашала за баснословные гонорары Данилко на выходные в украинские посольства по всему миру: тогдашние дипломаты, вчерашние выпускники партийных школ, скучая по родине, просили Сердючку просто полчаса поговорить, «як вдома, у мамы». Говорят, в этот момент плакало все, даже стены — и непонятно, от смеха или от тоски. Но если пять лет назад Сердючка была символом выжившей Украины, то теперь она еще и символ украинской демократии, своеобразной, но демократии — признаемся, наконец, себе в этом. При всех ужимках и прыжках Сердючка ведь потрясающе… свободна. Элиту оскорбляет внешний вид Сердючки — однако, если вглядеться, мы увидим в ее образе массу достоинств именно демократического толка. Неприятие «грубоватости» Сердючки показало, что на самом деле украинская элита просто стыдится своего народа и не понимает, а главное — не принимает его. В этом причина вообще всех конфликтов на Украине: огромная разница между утопическим представлением элиты о стране — и реальной жизнью.
Среди причин бойкота есть, впрочем, еще одна, неназываемая, но крайне важная, в которой отразилась главная особенность украинской культуры: ее избыточная серьезность по отношению к себе. Интеллигенция костьми готова лечь, лишь бы Украину в Европе представлял «серьезный артист». Как человек, переживший много горя, не способен шутить над собой, так и украинская культура, долгое время находившаяся под гнетом других культур, выросла чересчур серьезной и постепенно сжилась с этой ролью — страдающей, плачущей украинки, зависимой от родных стен, находящей утешение в плаче и молитве. Этот образ был по-байроновски трогателен, но он совершенно лишил украинскую культуру оптимизма и самоиронии. Сердючка первой из артистов этот страдательный падеж украинской культуры отменила, вернув ей оптимизм и любовь к жизни; Сердючка — это первый ЖИВОЙ тип современной украинской поп-культуры.
Словом, на Евровидение от Украины поедет в этом году артист, которого даже не народ — сама история выдвинула. В России такого артиста, соединившего бы в себе настолько органично высокое и низкое, пока что-то не обнаруживается — разве только Шнур, но кто же его на Евровидение пошлет? О российских участниках Евровидения-2007 как-то и сказать нечего.
Напоследок нельзя умолчать об одном забавном совпадении. На нынешнем Евровидении кроме «странной» Сердючки ожидается еще как минимум две «странности»: израильтяне с песней против иранской ядерной программы (нехило, да?), а также сатанист из Швейцарии c песней про вампиров.
Все это неспроста. Если вы помните, в прошлом году на Евровидении победила шок-группа «Лорди» из Финляндии, которая к «домохозяечному» формату Евровидения никакого отношения не имеет. Было типичное «протестное голосование»: то есть европейцы голосовали не столько ЗА сумасшедших финских панков, сколько ПРОТИВ формата конкурса. Против самих принципов поп-культуры XXI века, которая себя скомпрометировала и уже разрушается изнутри. Европа хотела поставить искусство на службу человеку, наладив серийное производство радости, семейного счастья, пестуя единственный тип потребителя — ДОМОХОЗЯЙКУ, на которую все поп-искусство и было рассчитано, но сегодня, по-видимому, с этим перестали мириться даже сами домохозяйки. Наш интеллект и вкусы не зависят ни от возраста, ни от того, работаем мы или сидим дома, словно говорят они. На самом деле это означает провал всей концепции европейской поп-культуры последних 50 лет, но индустрия еще боится себе признаться в этом. Потребитель больше не хочет быть тупым, судя по реакции на Евровидение в прошлом году. И потому голосовать и далее на Евровидении будут именно за таких, как Сердючка. Потому что сегодня любая ненормальность людям интереснее надоевшей нормы. И я еще буду громко хохотать, когда Сердючка победит — хохотать вместе с украинским, российским и прочими народами. Разом нас багато.
Фото ВИКТОРА ПОГОНЦЕВА/PHOTOXPRESS.RU