Субъективные размышления о телевидении в марте
В этической сфере произошла рокировка. Понятие непорядочности перешло из разряда «плохо» в категорию «норма». Обманы, бесцеремонность, жестокость — все это теперь называется иначе: профессионализм. Этих качеств не скрывают и не стыдятся. Иногда афишируют — как в «Розыгрыше». Авторы там действительно ловко работают. Находят индивидуальный подход к каждому. Одного «разводят» на честолюбии, другого на неглубоко спрятанном под гламурной оболочкой хамстве, а Николая Николаевича Дроздова подловили на деликатности. Его дочь по просьбе авторов игры оставила машину в узком проезде у дома и, сказав, что через секунду вернется, скрылась в подъезде. Через секунду не вернулась, зато какая-то женщина попросила Дроздова отогнать машину — не могла выехать. Дроздов смутился, извинялся, объяснял ситуацию, понапрасну шарил на сиденье в поисках ключей. Тем временем стал сигналить развозчик пиццы, кричать, что пицца остынет, что он потеряет работу. Дроздов суетился, помогал доставать коробки, которые продавец якобы вынужден был нести на руках, а тем временем подъехал здоровый грузовик с бетономешалкой, и шофер вопил, что сейчас тонны цемента застынут и за это до конца жизни не расплатиться. Подъехала «скорая», ей нужно было забрать роженицу. Врачи побежали вокруг дроздовской машины, вывели молодуху с пузом, та узнала Дроздова. Кто-то уже фотографировал их, беременная, ликуя, ухватила Дроздова под руку: «Дядя Коля, улыбнитесь!» На дяде Коле не было лица. Вывалилась из машин с воздушными шариками свадьба, взорвался какой-то мотор, сыпались искры, пожарные разворачивали рукава, и все это было бы забавно, но посредине крутился перед всеми виноватый Дроздов, вмиг постаревший, ссутулившийся, с перекошенным ртом. И когда, наконец, с букетами объявили, что это розыгрыш, с его лица еще несколько секунд, показавшихся страшно долгими, не сходило выражение ужаса.
Дроздов оказался в мире животных, обладающих чувством юмора. Но у них не хватило какого-то другого, очень важного чувства. В студии Николаю Николаевичу ничего не оставалось, как улыбаться, поддерживать версию, что все это шутка. А рядом стоял розовощекий Пельш (на фото). Нет, не злодей. Просто ему хочется работать в эфире. Еще поразительней соучастие дочери. До какой же степени надо быть поклонником популярной программы…
На памяти также недавние телеверсии о Гундаревой, Караченцове… Не удивительно, что фильм «Любовь Полищук. Любка. Любушка. Мамуля» ожидался нами не без содрогания: любимая и больная актриса в свои последние недели жизни, когда ей на глаза попадались газетные публикации, металась в ярости: «У-у, твари!». Боролась с болезнью и папарацци. И то и другое оказалось неизлечимо. Но, к счастью, этот портрет получился на редкость человечным — независимая, вспыльчивая, чистая, дерзкая, женственная… Ее муж, Сергей Цигаль, рассказал, что она когда-то обматерила парторга, предложившего принять ее в КПСС. Но советские попытки вторгнуться в личный мир — ничто по сравнению с сегодняшними наскоками желтой прессы.
До журналиста Олега Кашина пытались достучаться Татьяна Толстая и Дуня Смирнова в «Школе злословия». Обе стороны друг друга не понимали, да и не могли понять. Кашин со сдержанной гордостью рассказал, что перешел из «Коммерсанта» на работу в редакцию «Жизни», которая «на голову выше других газет». Привел и доказательство блестящей работы: редакционный фотограф сумел сделать снимок Любови Полищук в ее последние дни — снял через окно больничной палаты, взобравшись на дерево. Кашин не понял, почему ведущие сперва обомлели, а потом назвали это подлостью. Подлость газеты, возразил журналист, — не сообщать о знаковых событиях, к каким относится болезнь любимой актрисы. «А если героиней такого снимка, не дай бог, была бы ваша мать?!» — кипели ведущие. Олег, кстати оказавшийся счастливым молодоженом, тоже вовсе не злой, он — современный. Его и циником-то не назовешь. Ведь циник сознательно переступает через этические представления, отрицает мораль. А тут просто нечего было переступать.
Порой само телевидение ужасается сдвигами этических представлений и даже пытается их исследовать. В программе «Народ хочет знать» прозвучал вопрос: «Хотите, чтобы ваши дети были готовы ради богатства поступиться нравственными принципами?» — 35 процентов собравшихся ответили «да»: «Мораль и нравственность — расплывчатые понятия…», «Лучше подсуетиться и переступить нормы, чем впоследствии кусать локти и завидовать тем, кто переступил».
«То, чем я занимаюсь, я не люблю, — признавался популярный диджей Бачинский. — Но каждый раз, когда мы понимаем, что совесть больше не вытерпит… нам увеличивают гонорар в два раза». Всероссийский опрос показал: среди молодежи, согласившейся «переступить», — больше половины. Пока ненамного — 54 процента. Но весы качнулись.
Однако были в марте и счастливые встречи. К Андрею Максимову в «Ночной полет» пришла Элеонора Беляева, бывшая ведущая из давней программы «Музыкальный киоск». Она восхитила достоинством без признаков звездности, неброским изяществом, свободной русской речью. Совершенно иной человеческий уровень. Его же мы увидели и в выпуске «Частной жизни», напомнившем о двадцатилетии знаменитой авторской программы Владимира Молчанова «До и после полуночи». Это, конечно, была эпоха! Телевидение осознавало само себя. Шел его золотой век, оно еще не стало технологией, заводом и шоу-бизнесом. Участники рассказывали, что жили с ощущением: каждая передача — последняя, потому что завоевывали каждый шаг пространства той самой бесцензурной свободы, которой СМИ так беспутно распорядились. Сегодня после очередной премьеры часто хочется, чтобы она как раз и была последней.
Фото ЛАРИСЫ КУДРЯВЦЕВОЙ/EPSILON