Трудно познакомиться? Чепуха! Завязать отношения современному горожанину как раз нетрудно. Беда в другом: в обществе, где успехом считается только внешний, социальный успех, отношения с партнером строятся по остаточному принципу — лишь бы не мешали карьерному продвижению. Это и мешает удержать свою «вторую половинку». Вот такой диагноз ставит нам доктор медицинских наук Маргарита МОРОЗОВА, руководитель лаборатории психофармакологии Научного центра психического здоровья РАМН
Неврозов из-за неустроенной личной жизни, увы, в нашей практике хватает. И связаны они, как правило, отнюдь не с проблемой знакомства и невозможностью начать отношения. Ведь контактов у горожанина, который работает и общается с людьми своего круга, сейчас меньше не стало — наоборот, их очень много. Человек, у которого круг общения по тем или иным причинам действительно ограничен, скорее всего, обратится к интернету. Тот, кто полагается на помощь друзей, может настолько убедительно пожаловаться, что они воспримут его беду как свою и в конце концов найдут ему пару. Иными словами, горожанину из средних и верхних социальных слоев познакомиться с кем-то при всей своей замотанности вовсе не сложно. А вот удержать отношения стало очень трудно.
Времени на ухаживание (да и вообще на любое совместное проведение времени с партнером) у городского жителя, работающего даже на одну ставку, сейчас почти нет. О тех, у кого не одна ставка и занятость либо собственное дело, я просто молчу. Недаром поход в ресторан все чаще становится деловым завтраком, а поездка куда-то совмещается с какими-то делами. Например, в отпуск берется ноутбук и на нем пишется книга, чтобы окупить этот отпуск. Я, конечно, утрирую — так живут далеко не все. Но тот, кто зарабатывает неврозы, живет именно так. Свой бизнес часто затягивает как наркотик. Человек думает о нем постоянно, где бы и с кем бы он ни был. Успех становится во главу угла, а отношения с партнером строятся по остаточному принципу — лишь бы не мешали. Во многом проблема личной неустроенности и хрупкости семейных отношений возникает отнюдь не из-за излишней вольницы, как об этом часто говорят, а именно из-за примата социального, то есть внешнего, успеха — не личного, внутреннего, а именно внешнего. Жизненным успехом считается не сбалансированность характера и личностная зрелость, а рост стоимости человека на рынке труда, и только он.
Увы, в переходной экономике доходы высоки отнюдь не всегда у тех, кто способен на устойчивый союз. Я вовсе не хочу сказать, что все наши успешные люди не в себе — боже меня упаси. Дело в другом: высокий социальный статус в современной России не гарантия того, что человек нормален и гармоничен. В переходных обществах, где еще не утряслись правила игры, весьма успешным может быть и человек с так называемыми личностными расстройствами. Не совсем уж больной, но взрывной, часто меняющий самооценку и принципы тип. Тот, кого мы раньше назвали бы психопатом, а сейчас политкорректно назовем тяжелым человеком. Его психика позволяет ему делать такие ходы, о которых гармоничному человеку даже подумать страшно, например заказать конкурента. Гармоничный человек может рискнуть, но риск будет оправданным, поскольку такие люди рискуют, когда могут просчитать последствия. Человек с личностными проблемами пойдет на любой риск импульсивно, не задумываясь. И в ряде случаев может выиграть. При этом его импульсивность позволяет ему как бы рефлекторно отвечать на вызовы рынка: психически нормальный конкурент и бровью повести не успеет. Но это в бизнесе, а в личной жизни у этого социально успешного человека все будет по-иному. Завоевывать и очаровывать партнеров он может легко. Он блестяще входит в контакт где угодно — на улице, в самолете, на пляже. Но удержать партнера, выстроив с ним отношения, он совершенно не способен. Хотя бы потому, что устойчивый союз банально предполагает наличие общих ценностей, а у дисгармоничных людей ценности сегодня одни, завтра другие, а часто их вовсе нет. Имея деньги, такой человек может обращаться к любым технологическим цепочкам: агентам, свахам, интернету. И некий промежуточный результат, несомненно, получит: например, базу данных по образованным и красивым женщинам или мужчинам с высоким социальным статусом. Но когда такой человек останется один на один уже не с базой данных, а с конкретным партнером, все технологии окажутся бессильны: ухаживание за тебя никто не проведет и партнера не удержит. А если учесть, что человеку с личностным расстройством часто претит сама стабильность, ему постоянно нужно что-то новенькое и свеженькое — шансы на устойчивый союз просто обнуляются. Вот почему интернет-технологии так хорошо обслуживают проституцию, где нужно лишь найти товар по ряду критериев, но буксуют в более тонких и сложных вещах.
Проблемы есть у всех — и у гармоничных людей тоже. Если у пары нет совпадающих представлений о том, что такое «хорошо и достаточно», она не будет устойчивой. Вот один из характерных примеров. Жили впятером в тесноте и бедности муж, жена, двое детей и прикованная к постели после инсульта бабушка. Муж пахал за гроши в НИИ, жена сидела с детьми и бабкой. Стонали, кряхтели, но жили дружно. И тут неожиданно муж стал успешным бизнесменом, семья купила загородный дом, бабушку сплавила в хороший санаторий, а детей пристроила в частные школы — и все затрещало по швам. Все друг друга ненавидят, все с бессонницей и мигренью, все еле живы. В чем дело? А в том, что семьи изначально не было. Не было общих интересов и ценностей, да их никогда и не искали. Они и внутренний мир друг друга представляли весьма туманно. Не семья, а пожарная команда денно и нощно разруливала пожарную ситуацию и потому держалась на плаву. Исчез пожар — стала не нужна и бригада по его тушению.
Так что вывод доктора в данном случае будет банален: не все то золото, что блестит. Глядя на будущего партнера, постарайтесь понять, кто перед вами: дорогой вам человек или человек, дорого стоящий на рынке. Это все-таки очень разные вещи.
Назад дороги нет
Более половины первых браков в Советском Союзе происходило с беременными невестами.
После рождения второго ребенка практически 100 процентов беременностей в европейской части СССР заканчивались абортами.
Уровень абортов в России в 2000-е по сравнению с поздним СССР снизился в два раза.
Консерваторы часто призывают вернуться к советской модели семьи, так как миграция россиян в гражданские браки ведет к депопуляции. Чтобы сдержать отход от формальной семьи, предлагается ограничить доступ к контрацепции, урезать имущественные права гражданских пар и создать им иные проблемы.
Однако браки вдогонку беременности, распространенные в СССР, как раз были потенциально опасными для ребенка: вынужденный союз, стимулированный нежелательной беременностью, обычно конфликтный. Из-за отсутствия контрацепции в таких семьях почти не было желанных детей, а после рождения второго ребенка (тоже «внепланового») обычно следовал шквал абортов. При этом внебрачные дети в СССР были действительно внебрачными. Дело в том, что рожали вне брака либо совсем юные мамы, едва начавшие половую жизнь и «залетевшие», либо одинокие женщины бальзаковского возраста, которые повиновались социальной норме «женщина реализовать себя без детей не может». Вот у этих детей никаких отцов не было и в помине.
Любовь без брака
40 — 45 процентов российских пар сейчас начинают сожительство без оформления отношений. В поколениях, родившихся до 1960-х годов, так поступали лишь 20 процентов пар.
В возрасте 20 лет опыт партнерства есть у 40 процентов девушек и 20 процентов юношей. К возрасту 30 лет 90 процентов мужчин и женщин уже имели как минимум одного постоянного партнера.
К пятому году совместной жизни 60 процентов неформальных союзов в России регистрируется. Нередко это происходит после рождения ребенка.
К 10 годам совместной жизни в России распадается 25 процентов незарегистрированных союзов, в Италии — 35, в Швеции — 40, в США — 50.
Популярность зарегистрированного брака в России падает, особенно если это повторный союз. Россия движется от традиционной модели, близкой к американской, ко все более распространенной в Европе шведской. Шведская модель к мифу о шведской семье отношения не имеет: это продолжительное совместное проживание партнеров до брака (или вместо него). Почему наши люди больше не хотят ставить штамп в паспорте? Во-первых, обеспеченность женщины все меньше зависит от ее формального брачного статуса. В семьях, где работают оба супруга, доля женского заработка в последние годы растет. А раз так — крушение брака или невступление в него для женщины уже не катастрофа. Зачастую одинокая женщина материально независима настолько, что кормит кроме себя и ребенка иногда еще и пожилых родителей. Во-вторых, есть ощущение, что проблемы одиночества в нашем обществе уже почти нет: к тридцати годам 90 процентов мужчин и женщин хоть раз, но побывали в устойчивом союзе.
В неволе не размножаются
В 2004 году каждый третий российский ребенок родился вне брака. В Швеции таких детей было 50 процентов от всех рожденных, в Дании — 55, а в Исландии — 70.
Означают ли эти цифры, что треть российских детей растет без отца? Нет: опросы показали, что лишь 5 — 8 процентов женщин в России рожают детей вне устойчивых партнерских союзов. То, что брак между родителями не зарегистрирован, еще не означает, что у ребенка нет семьи. У скандинавов тоже вряд ли подавляющее большинство детей растет без отцов — иначе бы об этом уже кричал весь мир. Просто в той же Швеции рождаемость в формальных и неформальных союзах уже не различается. Чем можно объяснить бум внебрачных рождений на севере Европы? Там десятилетиями складывалась система поддержки ребенка независимо от того, родился он в браке, в сожительстве или у одинокой женщины. И эти инвестиции даром не пропали. Не увеличив число рождений, они резко улучшили качество жизни детей. Это и помогло избежать спада рождаемости при массовом отходе от традиционной семьи. Отход от нее не выплеснул на улицы Европы толпы беспризорников. Поскольку неформальные союзы всегда добровольны и осмысленны, а все решения в них взвешенны — они обычно не слишком конфликтны, и детям реже нужно из них куда-то бежать.
Данные демографических исследований «Огоньку» предоставил и прокомментировал директор Института международных исследований семьи Сергей Захаров