Операторы, осветители, звуко-и просто режиссеры 11-й студии НТВ в Останкино, где политических ток-шоу в прямом эфире не было почти два года, потирали руки как матросы, изголодавшиеся по штурвалу. Взмокший задолго до начала съемок директор студии Евгений Дегтяренко объяснял на ходу: «Прямой эфир очень бодрит. Иначе квалификация теряется».
Случай повысить квалификацию выдался благодаря приближающемуся саммиту «Большой восьмерки» — именно в связи с ним приехал записывать свое шоу в Москву ведущий Question Time Дэвид Димлби, потомственный журналист Би-би-си и легенда британской журналистики, которому год назад даже вечно улыбающегося Билла Клинтона удалось привести в ярость вопросами про Монику Левински. Дэвид, впрочем, к упрекам в излишней жесткости относится легко: «Метод интервьюирования зависит от характера. А кроме того, интервью — это не шутки, это способ добыть информацию. Иногда достаточно расслабленной беседы на диване, а иногда приходится задавать один и тот же вопрос 20 раз».
В гримерке НТВ перед началом съемок легенда Би-би-си сидел в кресле, закинув ноги на подлокотник, и репетировал сложные фамилии гостей: «На-роч-ниц-кая…» Депутат Госдумы от партии «Родина» Наталья Нарочницкая выиграла в конкурентной борьбе за право участвовать в дискуссии у Валентины Матвиенко и Любови Слиски по единственной причине — благодаря более свободному владению английским языком. Экс-советник президента по экономической политике Андрей Илларионов по этой же причине обошел Бориса Немцова. Бывший посол России в Великобритании и нынешний замминистра иностранных дел Григорий Карасин заменил шефа, потому что сам Сергей Лавров был в командировке. «Лавров — это было бы прекрасно, это же русская Кондолиза Райс!» — слегка расстроился главный редактор Question Time Ник Пезани.
Тремя другими гостями студии стали министр Великобритании по делам Европы Дуглас Александр, экс-чемпион мира по шахматам и лидер «Объединенного гражданского фронта» Гарри Каспаров и заместитель главы РСПП Игорь Юргенс. Выбор гостей — важнейшая часть подготовки к программе. «Мы стараемся, чтобы состав был сбалансированным по возрасту, полу и занимаемым позициям. Кроме того, среди участников нужен «эксцентрик». Это не обязательно политик — это может быть актер, журналист или бизнесмен, но имеющий собственную яркую точку зрения, чтобы провоцировать дискуссию», — объяснил корреспонденту исполнительный продюсер шоу Джордж Кэри. Среди участников московской программы оппозицию представляла Наталья Нарочницкая, а на роль эксцентрика был назначен Гарри Каспаров. «Во-первых, его взгляды действительно противоречат общепринятым в России, а во-вторых, его хорошо знают в Британии благодаря шахматам», — мотивировал выбор Джордж.
Важнее, чем состав гостей, только состав зрителей программы в студии — ведь именно они задают вопросы экспертам. Над отбором аудитории работают сразу три человека. Результат их работы выстроился в очередь к 11-й студии за два часа до начала съемок. «Я хочу спросить господина Илларионова, что он имеет в виду, когда называет Россию корпоративистским государством. И спросить господина Каспарова, на каких основаниях он считает нашего президента самым большим олигархом», — объяснила корреспонденту преподаватель английского языка на пенсии Гюльфара Резаева. «Мы хотим узнать, почему в России так низок престиж образования», — заявили девушки Светлана и Елена, представившиеся юристом и экономистом. «В чем вы видите величие России и должна ли Россия быть великой?» — сформулировала свой вопрос экспертам преподаватель курса «От Сталина до Путина» в Университете Сассекса Елена Хор.
— Если вы хотите задать вопрос, просто поднимите руку. Если вы очень хотите задать вопрос, поднимите руку и потрясите ею, чтобы Дэвид наверняка вас заметил. Если вы потрясете рукой с тысячерублевой бумажкой — это гарантия, — добродушно инструктировал зрителей помощник ведущего. Сам Дэвид Димлби в это время сортировал по темам вопросы, написанные зрителями на специальных карточках: бизнес, политика, шпионы, коррупция, Путин, образование… Продюсер Джордж Кэри тем временем вспоминал, как они записывали программу в Китае: приглашенные на запись студенты с трудом скрывали удивление при виде того, как члены их правительства дискутируют с правозащитниками. «А в Северной Корее можно записать QT?» — поинтересовался корреспондент. «Думаю, нет, — ответил Джордж и догадался: — А-а, я понял, вы хотите, чтобы я поместил Россию куда-то между Северной Кореей, Китаем и Великобританией. Нет, не просите меня. В крайнем случае я смогу сказать это только после шоу».
После шоу продюсер выглядел довольным. Главный критерий успеха — ощущение, что гости «вот-вот подерутся», — был почти достигнут. «Я обещал сказать вам, где место России. Она между Китаем и Великобританией, но ближе к нам, — подмигнул Джордж. — Вам только нужно еще побольше таких шоу».
Время ответов
Что делается в России для борьбы с коррупцией?
Юргенс: — Ничего.
Нарочницкая: — Пока коррумпированы будут политические партии, проблему не решить.
Карасин: — Надо сначала определиться, что такое коррупция… Президент и правительство работают над этой проблемой.
Каспаров: — Президент и правительство — это не решение проблемы, это и есть проблема.
Если ООН решит применить санкции к Ирану, воспользуется ли Россия правом вето?
Илларионов: — Надеюсь, что нет. Иран ближе к России, чем к Великобритании, и опаснее для нас как обладатель ядерного оружия.
Карасин: — Этот вопрос в руках профессионалов.
Ведущий: — Так Россия воспользуется правом вето или нет?
Карасин: — Это гипотетический вопрос.
Каспаров: — Режим Путина заинтересован в любой нестабильности на Ближнем Востоке, потому что ему нужны высокие цены на нефть.
Юргенс: — Нужно, чтобы обсуждением иранской проблемы наконец занялись не только политики, но и бизнесмены. Мы заинтересованы в сотрудничестве по ядерным технологиям, и мы хотели бы получить компенсации за потерю иранских контрактов.
Как сочетается ситуация с правами человека и уровнем политической свободы в России с ее председательством в «Большой восьмерке»?
Каспаров: — «Большая восьмерка» — нет такого понятия. Есть семь высокоразвитых демократических стран и Россия, которая получила этот аванс при Ельцине.
Нарочницкая: — С точки зрения Запада в России нет демократии: мы больше не расстреливаем парламент, как в 1993 г.
Юргенс: — Россия — не классическая демократия, но мы свободная страна. Мне 53 года, и я никогда не был таким свободным, как сейчас.
Карасин: — Наша дискуссия здесь показывает, какова ситуация со свободой в России. Наша политическая и бизнес-элита постепенно начинает вести себя все более ответственно, так что мы на правильной дороге. А членство в «Большой восьмерке» для нас хороший университет.
Илларионов: — «Большая восьмерка» — это не университет и не школа. Иначе почему не пригласить бы туда поучиться Ирак, Венесуэлу и Белоруссию? Это организация для тех, кто разделяет единые ценности.
Ведущий: — Вы говорили об этом мистеру Путину, когда были его советником?
Илларионов: — У меня есть строгое правило: я не обсуждаю ни с кем, что я говорил своему бывшему шефу.