Сотрудники правоохранительных органов Венгрии уверены, что Анатолия Быкова в ближайшее время выдадут России. Помешать этому могло только одно обстоятельство — если бы на родине ему грозила смертная казнь. Но в самом худшем для Быкова случае его ждет длительный тюремный срок. Об аресте предпринимателя и последующих событиях НАТАЛИИ Ъ-ГЕВОРКЯН рассказал заместитель директора венгерского бюро Интерпола ТИБОР УРБАН.
— Где именно был задержан Быков?
— На югославско-венгерской границе в районе контрольно-пропускного пункта Реска. Его задержали венгерские пограничники, он ехал на "Мерседесе" из Югославии.
— Как он отреагировал на задержание? Сопротивлялся, ругался?
— Нет, он не оказал сопротивления, но с первой же минуты ссылался на статус неприкосновенности. Говорил, что в России у него такой статус, но ничем не мог его подтвердить. Для нас таким подтверждением является дипломатический паспорт.
— Но он въехал в страну со своим паспортом, на фамилию Быкова?
— Да. Его и опознали на основании этого паспорта. С 1 сентября на венгерских контрольно-пропускных пунктах введен новый порядок: каждый въезжающий заносится в базу данных компьютера, и, если он был в розыске, мы сразу получаем эту информацию.
— Быков приехал один?
— Нет, с шофером. Шофера допросили, осмотрели машину. Все было в порядке, и его отпустили.
— Россия уже попросила выдать Быкова?
— Пока нет. Но прошло еще очень мало времени. Мы уже дали подтверждение российской стороне, что это Быков.
— Когда московский Интерпол объявил Быкова в розыск?
— Оттуда пришло два письма, в июле и августе, по обвинению в трех преступлениях — убийстве, незаконном хранении оружия и отмывании денег.
— Где вы его содержите?
— Первую ночь он провел в тюрьме комиссариата полиции в городе Печ. В субботу из-за соображений безопасности его перевели в Будапешт, в тюрьму отделения полиции по борьбе с организованной преступностью. Теперь, после суда, он содержится в обычной тюрьме не очень строгого режима на улице Марко. В камере, насколько я знаю, он один. В этой тюрьме обычно находятся, скажем так, временно содержащиеся.
— Суд был в понедельник, насколько я знаю...
— Да. Там было принято решение о возможной выдаче. Обычно после этого в течение 30 дней приходит запрос заинтересованной стороны, то есть в данном случае России. Сама процедура выдачи будет происходить на основании старого соглашения между Россией и Венгрией — новое еще не подписано. По старому закону у России есть 60 дней, чтобы обратиться с запросом о выдаче. По новому закону их будет только 40.
— Кто принимает решение об экстрадиции? Суд?
— Окончательное решение принимает министр юстиции Венгрии.
— Что является основанием для выдачи?
— Практика такова, что мы руководствуемся документами, предоставленными российской стороной, а не проводим собственное расследование. Что для нас важно? Пункты обвинения, является ли это преступлением по венгерским законам. Если да, то мы начинаем процедуру выдачи.
— А как насчет обвинений в адрес Быкова?
— То, что ему вменяется, более чем достаточно, чтобы его выдать. Есть еще одно важное обстоятельство — это степень наказания, которую указывает Россия. Если бы в запросе было сказано, что ему грозит смертная казнь, то мы бы его не выдали.
— Что сказано в запросе?
— Пожизненное заключение.
— Быкову назначили адвоката?
— Нет. У него есть свой адвокат — венгр.
— У этой истории есть политическая подоплека и адвокат наверняка будет об этом говорить. Это будет учитываться?
— Скорее всего это не будет принято во внимание.
— Адвокат опротестовал решение суда первой инстанции?
— Да. Сразу в зале заседания. Но в подобных случаях протесты адвокатов не принимаются. Вообще в таких ситуациях у адвокатов практически нет возможности влиять на ход дела — это очень специальный процесс.
— Так что же делать адвокату?
— Следить, чтобы было соблюдено все, что предписано законом.
— Но тогда это фикция, а не защита, если принять вашу трактовку. Быков может пользоваться телефоном?
— Зная условия содержания в венгерских тюрьмах, не думаю, что он может сам звонить. Только через адвоката. Быков имеет те же права, что и любой другой заключенный этой тюрьмы, и тот же режим содержания.
— И многих русских вы выдавали?
— Да вроде еще не приходилось. Грузин выдавали, армян тоже выдавали, а вот русских не было.