Ни по какому цивилизованному городу не ездят грузовики среди бела дня. Ни в Берлине, ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне я не замечал этих монстров, расталкивающих автомобильный поток. Странное дело - ведь и строек там полно, и вообще большая часть всех грузов перевозится по асфальту, а машин грузовых почти не видно. То есть в городах их будто и вообще нет, а по магистралям днем летят только тягачи с многометровыми чистейшими прицепами - нарядные, мигающие, словно елки, огнями, сверкающие хромом, яркой окраской и рекламными надписями. Лишь однажды, оказавшись на рассвете в центре французской столицы, встретил череду огромных самосвалов, выезжавших из-за забора, которым была окружена строившаяся тогда перед Лувром стеклянная пирамида. Каждый гигант проезжал по большой щетке, положенной в воротах щетиной вверх: чтобы не пачкать колесами мостовую.
Боже мой, сколько их в Москве! Чудовищно ржавых, мятых, годами не мытых, плюющихся убийственным синим дымом, разваливающихся на ходу… Никакие строгие решения мэрии - не пускать внутрь Бульварного и даже Садового кольца - не действуют, потому что, как известно, на любое решение у нас есть исключения в массовых масштабах. А уж вне Садового кольца вообще ничто не препятствует этим страшным аппаратам уродовать пейзаж и разгонять остальной транспорт. Ни одному гаишнику не придет в голову оштрафовать водителя грузовика за грязную машину - вот немытые иномарки позорят столицу, а грузовику каким же еще быть? Это работяги, а работяги у нас с известных времен гордятся грязными робами и бесцеремонностью. И едут уверенно поперек всех рядов с мертвыми поворотниками, выдавливая мелкоту, - посторонись, частник, перед бывшим гегемоном.
Что они должны ездить в приличном виде и то исключительно ночью, не решается постановить даже мэрия: нельзя притеснять пролетариев, водители от ночной работы все разбегутся, несмотря на безработицу.
Самому, что ли, разбежаться из путающейся под их колесами машины… Да некуда.