УХИЩРЕНИЕ ЕВРОПЫ

Что читают в европейских странах

УХИЩРЕНИЕ ЕВРОПЫ

В Париже прошел двадцать пятый книжный салон, на котором наше Отечество было почетным гостем. В мире уже сообразили, что Россия может сейчас предъявить не так уж много экспортного товара. Нефть и писатели--почти все, что осталось

Из России в Париж приехали полсотни писателей плюс незапланированный альтернативный десант от «Литературной газеты». С литераторами встретился Владимир Путин, заехавший в Париж на тот же книжный салон, а по совместительству поучаствовать в саммите европейской четверки.

Иной несознательный писатель искренне недоумевает: вот он встретился с Путиным, вот провел на стенде своего издательства короткое интервью с французской прессой, подписал там несколько экземпляров своего сочинения во французском переводе. Что ему дальше-то делать, если ходить на Пляс Пигаль не позволяет совесть, а одежда в Париже дорога до неприличия? Сознательный писатель, напротив, пользуется уникальной возможностью ознакомиться с европейским мейнстримом. Он бродит по книжным стендам огромного выставочного зала на станции метро «Порт де Версаль», вооружившись скромным запасом французских слов (ушлые люди вооружаются русскоговорящим французом), и смотрит, что продается. Очень скоро--если он, конечно, профессионал--в его голове складывается несколько четких паттернов, позволяющих легко и элегантно написать продаваемую в Европе книгу. Делов-то. Ниже предлагается несколько способов быстро стать известным в Европе русским (или даже нерусским) писателем, которого переводят на многие языки и, возможно, даже экранизируют.

Примечание автора. Я намеренно не называю тут фамилий европейских (большей частью французских) писателей, послуживших мне образцом. Все равно эти фамилии вам почти ничего не скажут. Да и не могу я запомнить столько французских фамилий. При достаточном навыке пристрастного чтения книжка легко опознается по первым строчкам, а иногда даже по обложке. И большой разницы между этими образцами, честное слово, нет. Я ведь пытаюсь объяснить, как покорить Европу, а не как написать шедевр.

1| ЕСЛИ ВЫ РУССКИЙ

Конечно, гораздо легче покорять Европу, если вы европеец. Предубеждения меньше, гонорары выше. Но если вы избрали путь наименьшего сопротивления и решили сыграть на туземной экзотике, шансы сохраняются. Помните, что для любого среднего европейца (и прежде всего для издателя) Россия--это страна, где:

--попираются права человека в Чечне;

--был ужасный ГУЛАГ;

--до сих пор преследуют отдельных граждан по идеологическим соображениям;

--остро стоит проблема гастарбайтеров;

--запрещены гомосексуальные браки и запросто могут уволить с работы за гомосексуализм;

--экономика по преимуществу криминализована;

--есть потерянное поколение, которому сейчас восемнадцать--двадцать лет. Оно много курит, пьет и трахается, и голосом его является Ирина Денежкина, переведенная на все европейские языки.

Больше ничего про Россию не надо. Категорически. Даже если у вас каким-то чудом перевели роман про средний класс и его счастливую, наполненную жизнь или про зайчика, который дружит с белочкой,--первый встречный журналист обязательно спросит вас о том, как нарушаются права человека в Чечне. И не дай вам бог ответить, что они не нарушаются.

В последнее время еще стала актуальна тема бархатных революций--альбомы, посвященные Грузии, расходятся «на ура», а уж записки очевидцев об украинских событиях обещают стать хитом сезона. О том, одобряете ли вы украинскую революцию, вас не спросит никто. Так вопрос не стоит. Если вы ее не одобряете, вас не существует в природе. Следующей модой сезона, вероятно, будет Киргизия.

Если вам хочется написать успешный и продаваемый русский роман, предки вашего героя должны пройти через ГУЛАГ (и лучше бы не выйти из него), а сам герой, замешанный в криминальной экономике, должен вступить в гомосексуальную связь с украинским гастарбайтером и, отчаявшись добиться регистрации брака с ним (не из-за гомосексуализма, понятно, а по идеологическим соображениям), поехать добровольцем в Чечню, где и погибнуть во время зачистки при попытке спасти доброго чеченца от пули обкуренного молодого солдата, принадлежащего к потерянному поколению. Сюжет не жалко, дарю. В принципе на все эти темы можно написать и хорошую книжку. Получается же, например, у Пелевина.

2| ЕСЛИ ВЫ ЕВРОПЕЕЦ

а| Нон-фикшн

Это самый продаваемый сегодня (и не только в Европе, а во всем мире, кроме нас) род литературы. Почему он как следует не прижился у нас--не постигаю. Вероятно, проблема в отсутствии грамотных и неприхотливых профессионалов, способных несколько месяцев, а то и лет посвятить журналистскому расследованию. Книги Анны Политковской (которые имеют к журналистскому расследованию примерно такое же отношение, как противотанковый еж к живому) или Светланы Алексиевич (которая умеет работать по-настоящему) гораздо популярнее на Западе, чем у нас. Может, сказывается еще и то, что русским гораздо больше обрыдла их реальная жизнь и хотя бы в литературе им хочется встречаться с чем-нибудь нереальным.

В области нон-фикшн наибольшей популярностью пользуются исповеди больных и инвалидов. Тридцатилетний пациент, страдающий болезнью Паркинсона, с помощью семьи вернулся в строй. Инвалид возглавил наиболее ответственное направление в крупнейшем компьютерном концерне. Наркоман сел на иглу, слез, сел, слез. Актриса, страдавшая диареей на почве страха перед залом, дает полезные советы жертвам аналогичного недуга: йога, ксанакс, а если не помогает--памперс.

б| Биографии звезд

Этот жанр бессмертен. Парижская ярмарка ломится от писательских, телезвездных, спортивных биографий--столь дотошных, что чтение их немало удивило бы персонажей. Вся родня до десятого колена плюс полный перечень родинок. Понятно, что ни одна отечественная звезда европейцу не интересна, но если вам повезет поговорить с западной--появляется шанс. В России есть люди, добивавшиеся аудиенции Суркова,--что им какой-то Спилберг!

в| Исповеди перековавшихся воинов ислама

Это особый и чрезвычайно популярный жанр. Как знаем мы все, в Чечне происходит моральный и физический террор, а в Ираке--борьба с террором; это надо помнить, даже учитывая то обстоятельство, что президент Ширак не в восторге от американской операции в Ираке. Хит сезона--новые очерки Орианы Фалаччи, объединенные в книгу «Иншалла», а также автобиографические повести жестоко угнетаемых женщин Востока, которым вдруг наконец открылся свет истинной цивилизации. Записки об ужасной жизни в фундаменталистских государствах (особенно в Иране), о борьбе женщин за свои права (в том числе и в Китае), о мучительном пути от исламского фанатизма к европейской толерантности--все это чрезвычайно востребовано, как и очерки о благотворном влиянии свободной Европы на психику потрясенного переселенца.

При правильном использовании всех перечисленных мотивов продвинутому автору не составит труда за месяц испечь бестселлер об исламской кинозвезде, страдающей болезнью Паркинсона и побеждающей ее с помощью европейской демократии, феминисток и памперсов.

3| ЕСЛИ ВЫ ЕВРОПЕЕЦ-ИНТЕЛЛЕКТУАЛ

Помните, что шансы европейского интеллектуального романа на успех довольно призрачны. Пока получилось только у Уэльбека с Бегбедером, но они тоже как-то поблекли. Чего нового выдумаешь в такую клеклую эпоху?! Все уже было, как говорится в старом анекдоте: девочку?--было; мальчика?--было; чего же вам, месье?!--мне бы старичка... Месье, я позову полицейского!--Полицейский--это тоже уже было...

Тем не менее шансы есть. Роман про отмену секса в будущем имеется, но про людоедство или копрофагию пока ничего нет. Героиня, которая отрезала от себя по кусочку, уже была, но герой, который постепенно растворял бы себя в кислоте, еще не освоен. Большой успех имела книга сравнительно молодого автора про то, как один молодой человек никак не может примирить свою девушку с тем фактом, что девушек у него много. Он мечется, страдает, испытывает муки выбора. Особенно возбуждает его почему-то пупок. Как увидит пупок, так с цепи срывается--и прощай, возлюбленная! А у возлюбленной на этой почве открывается что?--правильно, диарея. Не помогают ни ксанакс, ни памперс--герой вовсе уж было раскаялся, но его девушка в это время вышла замуж за гастроэнтеролога. Подпустите сюда умеренно-неполиткорректных мотивов, вроде того, что все министры воры, а все негры тунеядцы, и недолгая, но бурная слава вам обеспечена. Действие лучше всего уложить в двадцать четыре часа, книга не должна быть длиннее двухсот страниц, не забывайте подробно описывать все физиологические реакции героя--поел, рыгнул, пукнул. Хорошо бывает сделать героя евреем, а героиню--немкой. Наоборот будет вовсе уж неполиткорректно, но черт его знает, может, и прохиляет.

4| ЕСЛИ ВЫ МАССОВЫЙ БЕЛЛЕТРИСТ

С этим проще. Огромной популярностью пользуется молодежная проза а-ля Денежкина. Денежкина попала в мейнстрим, как новичок-наркоман попадает в вену,--случайно; во Франции таких множество, да и в Германии хватает. Исповеди о том, с кем, когда и сколько, почему-то не переводятся; в том смысле, что нету им переводу, а на иностранные языки они переводятся очень хорошо. Как правило, эротизма в такой прозе нет вовсе--берите количеством. Гораздо круче Денежкиной поступила арт-критикесса Катрин Милле, описавшая свою сексуальную жизнь и все фантазии (книгу немедленно перевели у нас), да еще и сфотографировавшаяся голой для обложки. Главное--описывать все как есть, без намека на вымысел. Лучше бы под настоящими фамилиями (у нас в последнее время тоже в большой моде пасквильная литература; говорят, партнеры Катрин М., выведенные кое-где под собственными именами и всегда узнаваемые, пришли в ужас. А некоторые, допускаю, и в восторг). Короче, современный европейский художник не должен преобразовывать жизнь. Он должен у нее учиться. И поменьше психологизма в ущерб действию.

Близка к этому дневниковому жанру и квазидневниковая проза а-ля записки Бриджит Джонс. Ее главные темы: «Я одинока и мне не с кем»; «Мой сосед напротив встретиться не против, но у него пахнет изо рта»; «Мой начальник проявляет ко мне интерес, но это сексизм, харрасмент и вообще он толстый»; «У меня есть любовник, у него есть любовница, и вдобавок у нее есть любовник сексистских взглядов»; «Я уже пятый месяц считаю калории, но все еще никак не могу похудеть».

Почему-то мужских дневников о сексуальном одиночестве гораздо меньше. Вероятно, потому, что--вне зависимости от пола читателя--когда мужчина жалуется на облом, он жалок, а женщина, страдающая от недолюбленности, всегда трогательна. Помните, что в конце книги наилучшим любовником должен оказаться ваш давний друг, которого вы и за мужчину-то не считали, потому что он мыл вам посуду и выгуливал вашу собаку.

Таким образом, если по методу Андрея Кнышева объединить основные мотивы современной успешной европейской прозы в симфонический роман, объемлющий все аспекты текущей литературной моды,--это должна быть исповедь чеченской гастарбайтерши, которая никак не может похудеть, потому что на нее не обращает внимания украинский гомосексуальный гастроэнтеролог, страдающий диареей после переселения из фундаменталистского Ирана в обкуренную Европу.

5| ЕСЛИ ВЫ ГЕНИЙ

А что, бывает. Тогда вы внезапно пишете роман, который не имеет ничего общего с социальным или коммерческим заказом. Просто он настолько хорошо получается, что все готовые штампы этим опровергаются, зато создаются новые. У вас тут же покупают права, снимают фильм, вы попадаете на журнальные обложки--и всем становится понятно, какую дрянь они читали до сих пор. В принципе это почти нереально. Но примерно раз в десятилетие получается. И если бы не получалось, вся эта склочная литераторская профессия не имела бы вовсе никакого смысла.

Дмитрий БЫКОВ