Не меньше 4 миллионов человек живут в сегодняшней Америке компаниями
В КОММУНЕ ОСТАНОВКА?
Как-то я спросила своего американского студента, что он думает делать после университета. Его гуманитарное образование после некоторой шлифовки допускало любой вариант: аспирантуру, продажу пылесосов или продвижение прав человека в какой-нибудь бедной, но гордой стране. Ответ был: «У меня друзья есть хорошие, мы тут с ребятами хотим квартиру снять, вместе пожить... Я этого сейчас больше всего жду...» Я спрашивала про что делать, а он ответил с кем жить: очевидно, что перспектива «совместного проживания не связанных родством взрослых» (так говорит об этом феномене жилищная статистика) стала самостоятельным жизненным проектом, равноценным профессии или созданию семьи.
Подобных «коммунальных» молодых людей в городской Америке немало. Речь идет не о студентах, а о тех вполне уже «взрослых», кто в принципе мог бы жить отдельно, но предпочитает вместе, причем не с сексуальным партнером (отдельная добрачная категория), а дружеской компанией, обычно от трех до семи человек, иногда разнополой. Они могут формироваться «с целью» переехать в большой город, в новую жизнь. Поодиночке жили бы в своем Slippery Rock (американский аналог Урюпинска), а так «мы с подружками собрались, рассказывала знакомая, одна работу в Чикаго нашла, мы и решили: едем вместе, снимем там квартиру, найдем какую-нибудь работу».
Очевидно, именно эту возможность — открыть другой мир — и имел в виду мой студент, говоря о коммунальном будущем. Время жизни в компании рассматривается многими как некоторая «игра», период экспериментов и поисков.
Подобных international communities, т.е. специально создаваемых (в соответствии с желанием их членов) сообществ, в городской Америке немало. В 2000 году 5% населения, т.е. 13 миллионов человек, жили вместе, не состоя при этом в браке или родстве. Сюда входят пары, а также компании, характеризующиеся различной степенью спаянности. Последние составляют из этого числа немногим менее трети, хотя статистически отделить случайную компанию («так жилье дешевле») от осознанного коммунального проекта невозможно. Ясно только, что по отношению к 60-м, когда почти все из того, что есть сейчас, и плохое, и хорошее, только начиналось, частотность проживания компанией увеличилась в несколько раз. В те времена это было более всего связано с контркультурой хиппи. Домашняя революция всегда была в центре революции социальной: и израильские кибуцы, и религиозные секты, и коммуны первых советских лет не были безразличны к личной жизни своих членов.
Нынешние «коммунальники» никаких социальных или политических целей своим образом жизни не преследуют, по крайней мере явно, и живут своей компанией, просто чтобы жить. Потому что это им нравится, и комедийный телесериал Friends уже несколько лет показывает зрителям обычную компанию, члены которой с кем-то знакомятся, расстаются, ссорятся, мирятся, приводя всех своих любимых и знакомых в общую квартиру, где и происходят между ними бытовые разборки.
Почему люди на самом деле собираются вместе, почему сбиваются в стаю? Об этом надо спрашивать у сотрудников зоопарков. Члены стаи оказывают друг другу услуги, и это увеличивает шансы выживания популяции. С развитием государства, появлением социальных программ и гражданского общества необходимость в семье как сети непосредственной поддержки уменьшается. И поэтому, говоря статистическим языком, рост числа семей, состоящих из одного человека, есть свидетельство определенного уровня благосостояния. Чем богаче общество, тем больше в нем одиночек.
Составляющей семейного счастья всегда были споры о том, кто должен выносить мусор, и компания в этом смысле не исключение. О бытовых конфликтах рассказывали мне все компанейщики, и многие в процессе совместной жизни обнаружили, что дружить лучше на расстоянии, и, когда заканчивается аренда жилья (обычно она заключается на год), решают эксперимент прекратить. Компании обеспечивают своим членам некоторую бытовую и эмоциональную поддержку, но дают гораздо больше свободы и не налагают тех обязательств, которых требует брак. В отличие от семьи здесь нет материальных причин (детей или общей собственности и финансов) быть вместе, и это совсем другая степень солидарности.
|
Поэтому всем, кто рассказывал мне о жизни компанией (а такой опыт до вступления в брак есть почти у всех моих знакомых), я задавала один главный вопрос: как вы питались? Вместе или отдельно? Несмотря на все усилия, не удалось человечеству до конца разделить любовь и деньги, и пресловутый «пуд соли» отражает фундаментальный социальный принцип: совместная еда и разделение расходов на нее свидетельствуют о степени человеческой близости. Каждый отдельно, отвечали почти все, но, конечно, иногда мы делали общий ужин. А один молодой человек в книжном магазине поведал, что, когда они жили ввосьмером, у каждого на кухне был свой шкафчик.
Снять одну большую квартиру дешевле, чем несколько маленьких. От коммуналки она отличается тем, что является результатом относительно свободного выбора. Многие оказываются вместе довольно случайно, когда недостающего «сожителя» находят по объявлению: нас трое, квартира с четырьмя спальнями, нужна еще девушка (или парень), бывает, что «пол не имеет значения», был бы человек некурящий или терпимый к кошке.
Вот этот не имеющий значения пол очень меня интересовал.
— И что? — спрашивала я владельца отдельного шкафчика.
— Ничего, — объяснял он, — некоторые у нас друг с другом встречались.
— Живя в одной квартире?
— Ну да.
— И как?
— Ну... отношения выясняли... драматично все очень было...
Такой образ жизни заботит в Америке многих блюстителей семейных ценностей. Как будет у этих ребят с чувством ответственности? На сколько думают они откладывать брак и рождение детей? Как строятся отношения в компании, нет ли там насилия, не обижают ли кого? Тех же, кто зарабатывает на жизнь производством и торговлей, это волнует в той мере, в какой все мы являемся потребителями. Ведь коммунальные жильцы потребляют по-другому, чем семьи с детьми или даже бездетные пары. Те планируют быть вместе долго, поэтому стремятся обзавестись постоянным жильем и наладить быт.
Другое дело — друзья: они совсем другие потребители. Жилье будут искать ближе к центру, а не в тихом пригороде. Стиральную машину, если в снятой квартире ее нет, скорее всего, не купят. А вот проигрыватель для компакт-дисков, магнитофон, компьютер — уж будьте уверены. Причем не один на всех, а каждый себе: это-то «мое», что можно при «разводе» унести с собой. Реклама, направленная на эту категорию потребителей, не станет рассказывать про бесшумную стиральную машину. Лучше предложить доставку по вечерам горячей пиццы.
Есть специальные исследования, посвященные потребительским приоритетам проживающих вместе, по странам, географическим зонам, возрастам, уровням дохода и стилям жизни. Очевидно, когда-нибудь человечество будет называть семьей совсем не то, что сейчас. И даже, возможно, думать, что такой она была всегда. Недаром британский социолог Энтони Гидденс уже определяет семью как малую группу, члены которой оказывают друг другу поддержку. И ни слова о детях или кровном родстве.
Елена ГАПОВА
Мичиган