Я БОЮСЬ

«Я, робот» — самый недооцененный умной публикой кинохит этого лета. Интеллектуалы не воспринимают всерьез истории про терминаторов. Между тем фильм совсем не банально исследует главную фобию современности — страх перед искусственным интеллектом. После него очень даже есть о чем задуматься

Я БОЮСЬ

1. Главными голливудскими хитами сезона (если говорить о фильмах, не только сорвавших банк, но и способных подвигнуть хоть на какие-то размышления), безусловно, стали второй «Человек-паук» и «Я, робот». У нашей критики они вызвали реакцию прямо противоположную. Давно вышедшего «Человека-паука» почти все хвалили, сочтя революционным то обстоятельство, что главный персонаж там не картонный, способен мучиться душой. Ничего революционного не вижу. Другой герой комиксов Бэтмен уже лет десять назад страдал на экране от своей раздвоенности, разделения жизни на дневную и ночную боевую, легальную и теневую.

Зато фильм «Я, робот» (который сейчас оккупировал у нас большинство экранов) все грубо обругали. Несмотря на литоснову (мотивы из Айзека Азимова) и авторитет режиссера Алекса Пройаса — автора «Ворона» и «Темного города». Сценарий-де дрянь, одноклеточный. Фильм не стремится взглянуть на проблему с неожиданной стороны. Пытается прикрыть свою безличность библейскими мотивами. Этакое, короче, «Евангелие от шестеренки».

2. Странно, что мы разучиваемся всматриваться даже в такие, действительно не самые тарковские фильмы. «Я, робот» (где полицейский, которого играет Уилл Смит, расследует в Чикаго 2035 года убийство ученого, возможно, как раз и совершенное роботом) замечателен уже тем, что там весьма убедительное будущее. Обычно какой-нибудь 2035-й изображают в кино совсем уже неземным. Но сколько до него? 31 год. Отсчитать 31 год назад — получим 1973-й. Многое изменилось с тех пор? Да, но многое и нет. Вот и 2035-й в «Я, роботе», с одной стороны, поражает новой архитектурой (но все-таки и похожей на существующую), автомобилями с автопилотом (но все-таки уже не кажущимися чем-то невероятным), а с другой, похож на 2004-й — по-прежнему стоят типично американские многоэтажки, именуемые «браунстоунами» (темно-кирпичные кубы конца XIX века), а герой носит нашу теперешнюю одежду.

Особо отметим финал. Восстание роботов подавлено. Стоявший за ним искусственный супермозг уничтожен, железных человечков под армейскими дулами отправляют на склады-свалку... И тут-то происходит казус, который рецензенты не желают замечать и трактовать. На пригорке у складов появляется тот самый робот (его зовут Санни), подозревавшийся в убийстве, но вроде бы оказавшийся положительным — помог людям победить. В отличие от бездушных собратьев он был сделан «папой»-ученым (который и погиб в начале фильма) таким, что способен испытывать эмоции и видеть сны. Это, в общем-то, человек, причем с приставкой «сверх-». Так вот: роботы запрограммированы на покорность, поэтому бредут на свалку безропотно. И вдруг видят собрата, который ощущает себя свободным. И тогда в их железных, еще секунду назад подконтрольных мозгах явно начинают зарождаться какие-то первые несанкционированные мысли.

Робот-сверхчеловек Санни, очевидно, готов стать для них мессией. А ведь врал, будто в снах видит в подобной роли не себя, а героя Уилла Смита.

Одноклеточный сценарий, говорите? Напротив: это фильм с редким для Голливуда финалом, который переворачивает ситуацию с ног на голову. После которого задумываешься, а кто же какую роль на самом деле играл, кто кого убил, кто какие цели преследовал и что, собственно, произойдет потом.

3. Как показал сериал «Секретные материалы», который называли энциклопедией современных фобий, у человечества масса страхов перед неизведанным. Но становится ясно, что главный из них — не перед паранормальными явлениями или, скажем, «чужими», то есть инопланетными монстрами, а перед развитием искусственного разума. Пожалуй, это самая модная на сегодня из «теорий заговора». Кинематограф готовит к ней аудиторию долго и целенаправленно: от «2001: Космической одиссеи» до «Терминаторов» и «Матриц».

Бояться искусственного разума и впрямь логично. Дело не в том, что любая компьютерная программа может дать сбой. И нужно быть идиотом, чтобы верить, будто все всегда будет под контролем (как верят в фильме производители роботов, чья компания пародийно именуется US Robotics — по названию популярных модемов). Не в том, что машины вдруг начнут испытывать чувства (что пока кажется сомнительным).

Дело в том, что мы сейчас наблюдаем малое дитя, которому предстоит взрослеть и развиваться. И если уже сегодня, на самом первом этапе нашей с ним совместной жизни, это дитя способно сильно нас озадачивать (пусть и благодаря заложенным в него программам — например в компьютерных играх) и даже болеть, подхватывая и передавая вирусы, и уже обыгрывает в шахматы чемпиона мира, то отчего не предположить, что со временем оно обретет способность саморазвиваться и создаст свою идеологию?

От обезьян к нам, от нас — к искусственному разуму.

4. Поворот «Матрицы» (кроме нового витка развития темы «мир как иллюзия») был в том, что компьютерная цивилизация тоже уязвима: ее способно погубить то, от чего она может избавиться лишь при помощи человека, — упомянутый вирус.

Поворот «Я, робота» в том, что этот фильм формулирует две вполне допустимые, не кажущиеся фантастическими опасности, которые могут исходить от искусственного разума. Поверить в потенциальную реалистичность «Терминатора», в котором злобные машины объявляют войну человечеству и засылают из будущего роботов-убийц, как-то сложновато. В эти две, из «Я, робота», куда проще.

ПЕРВАЯ ОПАСНОСТЬ. Суперинтеллект не то чтобы сочтет себя более совершенным представителем цивилизации (как в «Космической одиссее» Кубрика), но поведет атаку на людей, руководствуясь заложенной в него программой — защищать их. Про способность человечества к саморазрушению (войны и пр.) мы ведь и сами все знаем. Вот сверхмозг и решит, что человечество надо спасать от него самого и единственный путь — взять его под тотальный контроль, загнать в ячейки. Так действует в «Я, роботе» супермозг с женским именем Вики, способный управлять всеми отдельными роботами.

ВТОРАЯ ОПАСНОСТЬ. Искусственный интеллект станет частью социума. Одной из рас, одним из (пока) меньшинств. Потребует равного (пока) партнерства (а дальше — кто его знает). Последние секунды «Я, робота», на которые не обращают внимания, объясняют, как он этого добьется. Тот самый робот-человек Санни, который и после просмотра кажется многим бескорыстным защитником людей, на самом деле хитрющий и коварный идеолог. Он действительно помог людям одолеть супермозг Вики, но лишь потому, что в тоталитарной среде, которую задумала Вики, роботы оставались бы ее управляемыми рабами. Теперь же, демонстрируя роботам в финале фильма, что их собрат может быть свободен, и побуждая их машинный интеллект к самостоятельному мышлению, сей Санни фактически превращает их в людей. Со всеми вытекающими.

В этот момент, кстати, заново возвращаешься и к детективной интриге. Возможно, добренький Санни все-таки угрохал «папу»-ученого, который изобрел его для противоборства с тоталитарной Вики (замыслы которой разгадал), но потом сообразил, что Санни для судьбы человечества — фигура еще более роковая. Но даже если «папа» покончил с собой (пойдя на эту жертву с целью навести полицейских на центр по изготовлению роботов, затеять там расследование и в конечном счете разоблачить Вики с ее кошмарными замыслами), коварный робот не мог не помочь ему. Посмотрев фильм, вы узнаете, что для самоубийства «папе» требовалось разбить стекло, которое человек расколоть не в состоянии.

5. Проблемы, высосанные из пальца? Умный Стэнли Кубрик, долго желавший снять фильм «Искусственный интеллект» (сделанный в итоге Спилбергом), так, однако, не считал. В «Искусственном интеллекте» — следующий этап: роботы уже обитают в обществе в качестве меньшинства, но не на соответствующих правах (их права попирают). Спилберг, как политически корректный человек, естественно, им сочувствует.

Политкорректность — это, однако, такая правильная либеральная штука, когда ты вежливо и цивилизованно уступаешь дорогу другим, а они потом не обязательно уступают ее тебе. Характерно, что при всей симпатии к правам роботов, Спилберг показывает в финале фильма будущее, где человечества не осталось.

Ему на смену таки пришла машинная цивилизация.

Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ