С первой попытки посчитаны примерно пять сотен персональных столичных памятников. Выяснилось, что почти каждый пятый на московской земле не устоял. А жизнь устоявших полна драматизма
ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО
Пересчитать столичную монументальную недвижимость, возведенную за два последних века в память о совершенно конкретных, ходивших по этой земле людях, взялся Сергей Петров, председатель городской комиссии по монументальному искусству. Из соображений, надо сказать, чисто практических. Просто года четыре назад, когда церетелиевский Петр чуть не довел москвичей до референдума, именно ему предложили возглавить небольшую группу столичной интеллигенции. Соблазнив обещаниями, что всякий раз, когда власти в очередной раз придет в голову мысль увековечить кого-то или что-то в бронзе или камне, с комиссией (и с народом) будут советоваться. Выяснилось, однако, что в отличие от неистребимого желания увековечивать новые персоны и события полных списков хотя бы уже увековеченных граждан в Москве нет. Во всяком случае, из разных инстанций на запросы председателя комиссии неизменно приходил один и тот же ответ: «Изучите вопрос самостоятельно». Чем, собственно, последние годы он и занимается в свободное от работы время.
Зато теперь Сергей Георгиевич может со знанием дела утверждать, что за двести с лишним лет в Москве было установлено больше 500 персональных памятников. Правда, он посчитал таковыми еще и скульптурные портреты — бюсты и головы, которые в наше время модно стало устанавливать на мемориальных досках (например, такой скульптурный портрет Георгия Жукова совсем недавно появился у здания Минобороны). А также сосчитал изображения в формах барельефов и горельефов.
Персональный список потянул на целую брошюру. Хотя в ней нет ничего, кроме по-телеграфному скупых ответов на простые вопросы: что, где, когда, кому и что — и сухих примечаний: «не сохранился», «демонтирован», «перемещен», перечень занял целых 100 страниц.
В нем около 80 Лениных (номера с 224-го по 302-й) — с учетом бюстов, конечно, причем, как ни удивительно, примерно половина уцелела. В списке оказалось семь, опять же с учетом бюстов и горельефов, Пушкиных (два — подле Натали). Несколько Гоголей и Толстых — больших памятников у Льва Николаевича три, то есть на один больше, чем у Николая Васильевича, и эту несправедливость, по словам Сергея Петрова, москвичи хотели бы исправить — недавно в его комиссию обращались желающие установить рядом с двумя существующими третьего Гоголя.
В перечне можно обнаружить Махатму Ганди и Робеспьера, хотя они не провели на столичной земле вместе ни одного дня. Один вот уже 15 лет мирно стоит в сквере у Мичуринского проспекта, лишаясь время от времени стараниями местной шпаны своих нелепых круглых очков. Другой, установленный в Александровском саду 3 ноября 1918-го и в ту же ночь взорванный противниками новой власти, оставил после себя только рекорд скоротечности московского монументального бытия.
Этот бесстрастный список, скажу я вам, неплохо бы включить в школьные учебники по родной истории. А добавить к нему красок, выудить из архивов подлинных подробностей — вот и подробная живая иллюстрация к этой самой истории на протяжении двух последних веков...
Разве не главный памятник конца XIX века — прошедший всю Россию подписной лист «на Пушкина»? В собранной сумме в 106 775 рублей 10 копеек поразительней всего не рубли, а именно копейки: не будь этих народных копеек, не встал бы на Тверском и родной для каждого москвича Александр Сергеевич.
Александра II, царя-освободителя, на склоне Кремлевского холма установили на исходе ХIХ века опять-таки на добровольные пожертвования — «доброхотным иждивением русского народа». А через 20 лет он был свергнут с пьедестала все тем же доброхотным народом.
В начале безумного XX века в Москве появился бронзовый бюст Федора Гааза. Главный врач московских тюремных больниц похоронен был за казенный счет. Но удостоился памятника с неказенной надписью «Спешите делать добро».
Позже, когда представления о добре и зле изменились, в Москве встали другие монументы — Дантон, бомбист Иван Каляев, суровый бронзовый мальчик по имени Павлик Морозов, неисчислимые, словно клонированные, вожди.
Когда исчез из Александровского сада памятник Каляеву, никто уже и не вспомнит. Колоссальную голову Дантона, установленную на площади Революции в феврале 1919 года, в том же году предусмотрительно демонтировали сами власти — слишком уж напоминала маску чудовищного монстра.
В «оттепельные» годы, когда понятия о добре и зле в очередной раз переменились, сняли с трех московских пьедесталов любимого прежде «отца и учителя».
В 1991-м, прозрев в очередной раз, искоренили, как когда-то Романовых, руководителей Октябрьского переворота и примерно половину столичных Ильичей.
В 1992-м убрали из парка на Дружинниковской мальчика с металлическим взглядом...
В минувшем монументальном веке Москвы все смешалось. Почти как в доме Облонских. Льва Николаевича работы скульптора Меркурова, непарадного старца с большими руками, засунутыми за пояс, в том веке два раза передвигали, пока в 1972-м не задвинули подальше, на территорию музея на Пречистенке.
Гоголя работы скульптора Андреева, мученика за грехи России — надломленного, больного, со скрюченной рукой, походящей на птичью лапу, тоже сослали со старого места, поменяв на новый памятник — совсем другому человеку, неистребимому оптимисту.
А вот непарадного «буревестника революции» Веры Мухиной, завершившей работу умершего Шадра, не отправили на задворки. Горького просто приказали переработать «с целью создания более тепло-человеческого образа». Каковой мы сегодня и лицезреем у Белорусского вокзала.
Чего-чего, а парадности с монументальностью большинству столичных памятников не занимать. В этом председатель самой монументальной московской комиссии убедился — осматривал лично. Но беспокоит его другое. Городская дума наконец-то нашла деньги на настоящий, с фотографиями, каталог городских персональных памятников. Недавно он отправил фотографа снять бюсты Наташи Качуевской — погибшей в Отечественную войну девочки-медсестры, вынесшей с поля боя сотни раненых. В Москве их установили два — в Измайловском парке и во дворе школы во Вспольном переулке. Там, где школа, бюст сохранился. Но что фотограф снял в парке? Только бетонный постамент — без бюста, даже без гранитной облицовки. От бюста Кирова тоже уцелел только постамент. На Соколе, в Чапаевском парке, стоят бюсты конструкторов Яковлева и Строева, еще недавно их окружали подпорные стенки из огромных гранитных монолитов, но сегодня их тоже нет. У памятника Энгельсу — а уж он-то стоит в центре — исчезли полированные гранитные опоры. А г-н Тантлевский, отвечающий в городском комитете культуры за охрану наследия, на одном из заседаний комиссии рассказал, как с постамента чуть не сняли монумент Чернышевскому. Уже и технику к нему подогнали. Спасибо, жители увидели и вовремя просигнализировали.
В общем, едва пересчитав персональные монументы, Сергей Георгиевич сел за другой список — тех, кого нужно срочно спасать, который и представил недавно Московской думе. Впрочем, памятники гибнут не только от варварства, но и от состояния столичного воздуха. Его не выдерживает даже такой материал, как бронза. Особенно жалко гражданина Минина с князем Пожарским, простоявших в Первопрестольной почти два века. Изумительный памятник тонкой отливки (по воску лили) страшно потерять, но он уже на грани.
За четыре года комиссия рассмотрела около ста предложений соорудить в Москве новые памятники. Одобрила чуть больше двадцати. Но, может быть, лучше повременить, а позаботиться хотя бы о лучших из тех, что есть?
Наталья ДАВЫДОВА
На фотографиях:
- 1. ТРАДИЦИЮ ПРИЖИЗНЕННЫХ ИЗВАЯНИЙ ПОЛОЖИЛ ЕЩЕ «ОТЕЦ НАРОДОВ». ТАКИМ РАЗЖИЛАСЬ И САМА АЛЛА БОРИСОВНА. ПОДАРОК ОТ МОСКВИЧЕЙ И МАЛО КОМУ ИЗВЕСТНОГО НАЧИНАЮЩЕГО СКУЛЬПТОРА — ПОКА ЧТО ИЗ ГИПСА. ЗАТО ОБОШЛОСЬ БЕЗ ВСЕНАРОДНОГО СБОРА СРЕДСТВ
- 2. О МАРШАЛЕ ЖУКОВЕ СКУЛЬПТОРА КЛЫКОВА ОБЫЧНО ГОВОРЯТ ТАК — ЭТОТ ПАМЯТНИК БЫЛ НУЖЕН ГОРОДУ
- 3. ЭТОТ ПАМЯТНИК ШАЛЯПИНУ ОТКРЫТ ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ НА НОВИНСКОМ БУЛЬВАРЕ, ВО ДВОРЕ ДОМА-МУЗЕЯ АРТИСТА
- 4. ВЕЛИКИЙ ДРАМАТУРГ ОСТРОВСКИЙ В ИСПОЛНЕНИИ ВЕЛИКОГО СКУЛЬПТОРА АНДРЕЕВА — ТАКОЙ ДОМАШНИЙ, В ТЕПЛОМ ЗИМНЕМ ХАЛАТЕ, С БУМАГОЙ И КАРАНДАШОМ. СЛОВОМ, НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА ДОВОЛЬНО ПРОСТОТЫ
- В материале использованы фотографии: Сергей КАПТИЛКИН, Photoxpress, Виталий БЕЛОУСОВ, Итар-ТАСС, Алексей ДРУЖИНИН, Photoxpress, Олег БУЛДАКОВ, Итар-ТАСС