Автор — главный редактор журнала «СпбСобака.ру», известен как укротитель муравьев
Однажды, выйдя на кухню, я с удивлением обнаружил на столе тонкую коричневую линию, которая, изгибаясь прямо с края стола, мягко перетекала на подоконник, уходила на стену и исчезала в стыке стены и потолка. Присмотревшись внимательно, я обнаружил, что коричневая нить состояла из бесчисленного количества мельчайших живых существ, двигающихся в двух направлениях.
За окном была зима 1986 года. Животные были настолько мелкие, что без специальных приборов определить их вид не представлялось возможным, хотя характер их поведения, сама структура живой цепочки, которая кратчайшим путем соединила стол с потолком, говорила о высокоорганизованных коллективных действиях, характерных для нескольких известных сообществ, пчел или муравьев. Вооружившись лупой, я понял, что не ошибся. Передо мной по столу и стенам бежали самые настоящие муравьи, только невероятно мелких размеров. Я был поражен. Это был совершенно новый вид насекомых.
Я не только стал наблюдать за ними, но и поставил несколько экспериментов. Например, окружил группу муравьев кольцом воды и ждал, что будет? Точно, как их собратья, красные африканские муравьи, эти крохотные создания начали сцепляться между собой, создавая живой мост, до тех пор, пока не достигали «суши», и по ним другие муравьи выходили из окружения! Я менял температурный режим, освещенность, включал на полную мощность вентилятор — муравьи мгновенно реагировали изменением маршрута и интенсивностью движения, сохраняя при этом общее направление и дисциплину. Я не верил своим глазам. Их коллективный разум был гораздо гибче и сильнее общего интеллекта дряхлого брежневского политбюро. Животные демонстрировали невероятные адаптационные способности и целеустремленность. Как ученый я был в восторге, а как обыватель — в растерянности.
Спустя несколько месяцев я выяснил, что эти животные обладают огромным ареалом обитания. Все новые районы Ленинграда, Москвы, Нижнего Новгорода, Самары и даже Новой Вишеры были захвачены муравьями. Справиться с ними, по-видимому, было невозможно. Они почти синхронно появились на пространстве, равном территории Европы. Эти мельчайшие животные ели все, кроме нормальных продуктов. Их рацион составляли: кирпич, бетон, любой металл, дерево, смолы и стекло. И это была уже реальная угроза стране!
Я решил позвонить в Москву одному из крупнейших российских энтомологов Михаилу Ефимовичу Швыдкому. Швыдкой уже много лет жил среди муравьев, хорошо знал их, обладал связями в их среде и имел репутацию честного ученого. Михаил Ефимович как будто ждал моего звонка, он не удивился. Усталым голосом он произнес: «Толя, не лезь ты в это дело... — и добавил: — свяжись с Хорошиловым, года через три». Я был потрясен мощью этого ответа. Никто из моих коллег не жил такими временными категориями. Все говорили о днях, в крайнем случае, о неделях. «Года через три» означало невероятную осведомленность, а упоминание Павла Владиевича Хорошилова, специалиста по международным контактам различных видов насекомых, делало ответ особо весомым. Я продолжал наблюдать за муравьями. Но вдруг они исчезли. Ушли так же внезапно, как и появились.
Проводя много времени в экспедициях, я почти забыл о муравьях. Как-то на одной из конференций в Бологое я встретил Павла Хорошилова и Михаила Швыдкого. За прошедшее время оба ученых стали центральными фигурами отечественной энтомологии и с очаровательной простотой (хороший новый стиль) уделили провинциальному ученому несколько минут. «Это ты, что ли, к муравьям полез? — спросил Хорошилов и мягко подтолкнул меня к буфету. — Так это же ваши питерские их изобрели». Я весь превратился в слух. «К концу восьмидесятых годов у нас в стране скопилось такое количество старого военного хлама, — начал Павел Владиевич, — что никто не знал, что делать с сотнями тысяч танков, самоходных орудий, ржавых ракет, пушек Второй мировой, ненужных подводных лодок и прочего дерьма. Вот и было приказано чего-нибудь придумать. Ваш гений Саша Боровский в Русском музее и вывел этих... как их, которые все жрали, кроме нормальной еды и картин. Но по пьянке они у него сбежали, штук шесть-семь, кажется. Ну и началось! Мы не знали, что делать. А когда Горбачев появился, то было решение всех сбежавших муравьев вернуть любым способом и забросить в ГДР к Берлинской стене. Вот мы этим и занимались. Нашли, слава богу, способ, иначе мы бы с тобой здесь не сидели». Мы опрокинули по рюмочке. «Так вот, видишь, Берлинская стена за несколько лет и рухнула. Ты думаешь, сама? Архивы штази это тоже подтвердили». Мы еще опрокинули рюмочку. Я был потрясен. Насекомые делают историю, а политику вершат с помощью насекомых!!
Тысячу раз был прав Джералд Даррелл, сказав: «Мир по-настоящему принадлежит насекомым».
P.S.
Михаил Ефимович Швыдкой — крупный российский ученый. Pуководит национальной экологической программой «Культурная революция». Живет и работает в Москве.
Павел Владиевич Хорошилов — крупный российский ученый. Осуществляет операцию по возвращению на родину незаконно вывезенных насекомых. Живет и работает в Москве.
Александр Давыдович Боровский — крупный российский ученый. Возглавляет департамент Русского музея по новым и новейшим видам животных. Живет и работает в Петербурге.
Анатолий БЕЛКИН
Санкт-Петербург