Война многим играет на руку. Последняя иракская кампания не исключение. Свой куш с нее сорвали нефтяные брокеры, политики. А еще ее очень ждали стрингеры. Певцы катастроф и сенсаций
Юрий КОЗЫРЕВ:
СЕМЬ МЕСЯЦЕВ В ИРАКЕ
Юрий Козырев работал военным корреспондентом еще в Афганистане начала 90-х. Он снимал беженцев, пленных. Пока сам не оказался у моджахедов. Три дня в плену, спасение. И даже сейчас — категорический отказ говорить на эту тему. Дальше был опыт двух чеченских войн, работа под бомбежками в Белграде. Семь месяцев он провел в Багдаде. Рекорд, достойный Книги Гиннесса. По правилам, установленным властями, иностранный репортер мог задержаться в столице лишь на десять дней...
Стрингер всегда идет за событием. Козырев вернулся из Ирака в конце мая. А через несколько дней уже снимал в Грозном. Потом небольшая остановка в Москве. И сейчас он вновь в Багдаде. И все же в перерыве между походами он успел рассказать нам о своем уникальном опыте выживания в Ираке.
РАЗВЕДКА БОЕМ
Впервые я попал в Багдад в сентябре. С первых же дней Министерством информации ко мне был приставлен сопровождающий, так называемый гид. И так — к каждому журналисту. Малейший шаг в сторону, и репортер тут же навсегда выдворялся из страны. Мой гид Гасан постоянно ходил со мной и четко указывал, что нельзя снимать. Когда я поднимал фотоаппарат, становился сзади и пытался понять, что именно я фиксирую.
Запрещенными объектами в первую очередь были резиденции Саддама Хусейна — дворцы. Просто проезжая мимо, следовало прятать видео- и фотокамеры. И даже вынужденная остановка в этом районе могла закончиться арестом. Мы не имели права снимать нищих. Нет в Ираке нищих... Не могли снимать бездомных. Отчего-то нельзя было фотографировать осликов, а они в Багдаде — самое распространенное средство передвижения.
Конечно, в городе оставалось немало мест, которые можно было снимать без ограничений. Например, старый город. Живописный, но жутко запущенный. Здесь даже в сухую погоду не просыхают лужи из-за разрушенных коммуникаций. Но именно тут сохранился дух старого Багдада — с множеством старинных мечетей, с красивыми зданиями, где часто в окнах нет стекол, лишь деревянные ставни.
ПАНИКА
Атмосфера в Багдаде резко изменилась, когда в начале года город покинули инспекторы ООН. Стало ясно: скоро война. Многое изменилось и в отношениях с моим гидом. В январе власти вынудили меня уехать из Ирака на неделю. Гасан провожал меня в аэропорт. И неожиданно завел разговор: «Будет лучше, если ты не вернешься». — «Почему? — спросил я. «Когда придут американцы, — продолжил он. — начнут грабить город. Будет опасно. Прежде всего из-за НЕГО (Саддама). Если совсем станет туго и Он поймет, что конец, использует химическое оружие ...» — «Так нет же этого оружия», — осторожно заметил я. «Для них (американцев), может быть, и нет, а для нас есть... И было бы здорово, если бы ты и меня забрал...»
До этого разговора я не замечал активного бегства иракцев от скорой войны. Это даже удивляло: почему не уезжают? Так преданы Саддаму? Однажды спросил одного багдадца: «А перебраться куда-нибудь из Ирака не хочешь?» — «Да нет, а зачем?» — как-то вяло отреагировал он.
При этом надо иметь в виду, что почти в каждом доме было оружие. И это создавало ощущение, что иракцы готовы к сражению с американцами, как с личными врагами. Многие с охотой демонстрировали свои боевые навыки, превращая это действо чуть ли не в семейный праздник. Причем женщины не отставали от мужчин. «Саддам, Саддам! Твое имя потрясет Америку!» — надрывно причитала одна, потрясая «калашниковым».
Но чем больше я погружался в этот мир, тем яснее становилось: желающих сбежать из грядущего багдадского ада было много. Просто-напросто не у всех были на руках паспорта.
А в последний предвоенный месяц начали происходить совершенно неожиданные вещи. Иракцы стали больше доверять нам, иностранцам. Они всегда были довольно дружелюбны и гостеприимны, но попасть в их дом было практически невозможно, личная жизнь — табу. А тут водитель, который помогал мне в работе, однажды предложил: «Начнут бомбить, ты сможешь укрыться в моем доме...» Это при том что, если бы власти уличили его в пособничестве, ему грозила бы смерть! Хозяин гостиницы, где я жил до того, как всем репортерам приказали перебраться в «Палестину», тоже как-то открыто сказал: «Можешь остаться у меня. В моем доме отличный подвал...»
Но все эти возможности отпали сами собой, когда однажды вечером ко мне в номер пришли люди в штатском и безапелляционно приказали переехать в гостиницу «Палестина».
ТАРГИТ — ЗНАЧИТ МИШЕНЬ
В «Палестину» власти согнали почти всех иностранных журналистов. В принципе мало кто сопротивлялся. Поскольку нам было известно: точечных ударов по этой гостинице американцы не собирались наносить. В то же время, по моему ощущению, американцы первые удары сделали для нас, журналистов, — иначе отчего бы так все полыхало именно в окрестностях гостиницы?..
Иракские власти до последнего пытались контролировать репортеров. А потом вдруг вывесили список журналистов — человек сто, — которые наутро должны были покинуть страну. Я тоже был в том списке. Все долго гадали, в чем дело. Глупо же под конец почти всех выгнать! Потом многое прояснилось. Иракцы, видимо, уже чувствовали, что день-два, и американцы захватят город. И решили собрать со всех побольше денег. Дело в том, что за право пребывания в стране, то есть за аккредитацию, за право иметь спутниковый телефон, пользоваться услугами гида и водителя, нужно было платить немалую дань. За каждый день пребывания около 300 долларов. Стало быть, сумма со всех набегала немалая. Я и до этого как-то ухитрялся избегать этого фантастического оброка. И тогда решил как-то избежать, в крайнем случае — сбежать из гостиницы. Но все обошлось. Сбежали они. Наутро исчезли все наши гиды, водители, все работники Министерства информации, которое одно время также помещалось в «Палестине». Оставалось два дня до входа американцев в центр Багдада.
ВОЕННЫЙ СЮР
Контроля со стороны власти больше не было. Но возникла странная ситуация. Как себя вести? В городе находиться без гида было опасно. Потому что про американцев очень быстро стали распространяться слухи: могут не просто забрать, арестовать, но и расстрелять, потому как стреляют по всему движущемуся...
И только когда мы узнали, что взят аэропорт в пригороде Багдада и американские БТР уже не только вошли в столицу, но и перешли через Тигр, я позволил себе вылазку в город. Поехал навстречу американцам. Увидев БТР, достал белый флаг и пошел... Они с кем-то связались, переговорили, потом сказали: «o'key». И... начали пижонить. Вели себя очень демонстративно: позировали охотно, но предсказуемо.
С появлением в столице первых американских БТР происходящее стало вовсе напоминать сюрреалистическое кино. Будто кто-то сказал: «Мотор!» И все закрутилось. Я заходил вместе с багдадцами во дворцы. Они хватали первые попавшиеся под руки вещи. Причем все отчего-то тащили стулья. А оставшееся тут же поджигали.
Но самое важное происходило на одной из главных площадей, где стоял памятник Саддаму. Сначала сами иракцы попытались его снести. Причем они тоже не забывали о зрелищности, выбрали монумент, который находился рядом с гостиницей, где располагались иностранные журналисты. Скоро на подмогу подошли американцы, которые и демонтировали Саддама. Естественно, тут же водрузив вместо него свой флаг. А тем временем сверженному памятнику оторвали голову и потом еще долго возили по всему городу. Иракцы считали чуть ли не делом чести плевать на «голову Саддама». А еще снимали ботинок и ботинком били по ней...
На следующий день в городе уничтожалось уже все и вся. Но именно тогда удалось попасть в самую большую тюрьму Багдада Абу-Грейб. И уже беспрепятственно находить свидетельства того, что это был самый настоящий иракский ГУЛАГ — с местами, где расстреливали, где вешали, со всевозможными средствами для пыток. И свежими братскими могилами...
«ДА ЗДРАВСТВУЕТ БУШ?»
Я не заметил особой радости на лицах людей с приходом американских военных. Как и вообще радости от произошедших перемен. На самом деле стало еще страшнее. Для большинства именно сейчас там невыносимо жить. Потому что пришла анархия. И очень своеобразная «свобода». Когда в собственном доме люди живут под страхом смерти. Эта угроза исходит даже не столько от американских военных, сколько от своих же... Так и продолжается уже не первый месяц. Свои же грабят, поджигают и насилуют своих... И в какой-то агонии повсюду играют в футбол.
Записала Майя ЧАПЛЫГИНА
На фотографиях:
- ШИИТСКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРАЗДНОВАНИЯ В БЫВШЕМ ГОРОДЕ САДДАМА
- ЭТА ДВЕРЦА ОТ ШКАФА С ИЗОБРАЖЕНИЕМ БАРБИ КОГДА-ТО УКРАШАЛА ОДНУ ИЗ КОМНАТ ВО ДВОРЦЕ САДДАМА
- АПАРТАМЕНТЫ ДВОРЦА САДДАМА ПОСЛЕ БОМБЕЖКИ
- ХИЛЛА, 80 КМ ОТ БАГДАДА. МАССОВОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ (ВКЛЮЧАЯ ДЕТЕЙ 10 — 12 ЛЕТ) ОТНОСИТСЯ К 1991 ГОДУ, ВРЕМЕНИ ВОССТАНИЯ ШИИТОВ
- ВОТ ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ПОРТРЕТОВ САДДАМА
- ИРАКСКИЕ МАЛЬЧИШКИ ИГРАЮТ В ФУТБОЛ. ХИЛЛА
- В материале использованы фотографии: Юрия КОЗЫРЕВА, Владимира МИШУКОВА