ПОТЕРЯННОЕ ВОЗРОЖДАЕТСЯ

К 31 августа должны управиться с реставрацией Успенского собора — ведь на этот день намечен приезд патриарха, который собор благословит

ПОТЕРЯННОЕ ВОЗРОЖДАЕТСЯ

Переминаюсь с ноги на ногу, проникаясь своим абсолютным религиозным невежеством. Как же разговаривать-то с батюшкой? Как ему вопросы-то задавать, если прямо в глаза смотреть — это непочтительно. Спорить нельзя, перебивать нельзя. Так, руки вынуть из карманов. Слава богу, юбку догадалась надеть.

Батюшка, а точнее, архимандрит Роман, возникает откуда-то неожиданно, смотрит ласково. Глаза улыбаются и даже смеются заразительно. И я расплываюсь в ответ самой идиотской улыбкой и обнаруживаю ее на себе не скоро. Длинный подол батюшки скользит по ступеням собора, за ним тянется, прилепившись, кудрявая легкомысленная стружка. Вдруг сразу чувствую волнующий, любимый с детства запах свежей древесины, мир вокруг наполняется звуками: тенькает птичка, перекликаются рабочие, из раскрытых дверей смеются молоденькие круглолицые художницы, водящие голубым и розовым по стенам собора, на которые нанесены уже лики новомучеников. Большой высокий батюшка входит внутрь легко, художниц благословляет. Наклонившись, пролезает под деревянными перекладинами и начинает для меня персональную экскурсию по храму. Мне неловко: что я за птица, чтоб столько внимания? Но интересно. И про золоченый резной иконостас в пять ярусов конца XVII века, из которого старинные иконы были вынуты, чтоб не «портились», и про стенную монументальную живопись XVI века, и про керамический барельеф Георгия Победоносца в три метра диаметром, и про осуществляемую задумку отдать целую галерею под исторические сюжеты из жизни города, церковные легенды. Над ней как раз и трудятся сейчас девушки-художницы. Нежная цветовая гамма древнерусской книжной миниатюры умиротворяет. А что здесь творилось! Настенная живопись была замазана толстым-толстым слоем краски, стояли стеллажи и деревянные перегородки, не было света, все было в жутком состоянии.

«Успенский собор — это подарок всему Подмосковью. Сюда приходим мы, православные, мы здесь молимся, совершаем богослужения. Но сколько сюда приходит людей инославных, которые не участвуют в литургии, но пришли поглядеть на эту красоту и благолепие, вспомнить историю! Едут издалека. К пустому колодцу за водой не ходят. Это то богословие в камне, которое всех по-разному тянет. Одни идут помолиться, другие — порадоваться. Тут бывают паломники, туристы, дети. А ведь дети — наше будущее. Они приходят в музей, но и в православный храм действующий. Конечно, это музей, памятник федерального значения, но и храм, а это совсем другое».

К счастью, вставлять вопросы приходится нечасто. Отец Роман рассказывает о том, как собор был передан наконец церкви, как удалось решить болезненный в подобных случаях вопрос с музеем, располагавшимся в соборе, как быстро, споро идет реставрация: «Наверное, самые хорошие слова будут сказаны Борису Всеволодовичу. Когда наша церковь 15 мая отмечала 2000-летие Рождества Христова, в Борисоглебском мужском монастыре владыка митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий совершил на улице божественную литургию. Борис Всеволодович приехал, поднялся на помост, где совершалась литургия, и передал митрополиту постановление о передаче Успенского кафедрального собора Русской православной церкви. Это было на глазах у огромного количества верующих, такие были аплодисменты, такой был восторг, такой прилив радости для всех дмитровчан! Просто подарок. Ничего просто так не бывает, раз было постановление, глава района Валерий Васильевич Гаврилов стал думать, что можно сделать. С Божьей помощью стали решать вопрос о выводе из собора исторического музея. Видите, стоит здание, построенное всего за год, стоит по соседству с церковью, в нем — экспозиции музея. И видите здание собора, обновленное, которое заново рождается. Реставрируются два этажа, которые занимал музей, жители города воочию видят, что потерянное снова возрождается.

Никто не предполагал пять, а тем более десять лет назад, что такое может быть, причем так безболезненно. В интересах государства Российского все сохранили — и собор, и музей. Реставрация идет к завершению! Борис Всеволодович был здесь неоднократно, он интересуется, помнит за массой своих проблем и дел, не забывает о наших маленьких городах, которые в его огромном сердце находят место».

Целая армия архитекторов, рабочих, художников, скульпторов обосновалась в Дмитровском районе, изменив его жизнь. Подъезжают машины и чирикают мобильные телефоны, стучат топоры, люди бесстрашно карабкаются на пятидесятиметровую высоту по лесам и стропилам. Напротив, в затрапезной мастерской скульптора — обычной комнате дома барачного типа, где свалены в кучу кирзачи, телогрейки, мешки с гипсом и рулоны мятой бумаги, — человек с просветленным лицом внимательно разбирает какие-то черные бесформенные обломки, будто добытые у времени археологом, и вдруг извлекает из этой «гибели Помпеи» изящный листочек-завиточек, складывает его с чем-то и еще с чем-то, воссоздает некий грациозный изгиб, и вот уже фрагмент разрушенной капители. Ее предстоит воссоздать по обломкам.

Храмам Дмитровского района досталось не только от ниспровергателей-атеистов. По Подмосковью прошла линия фронта — одни церкви фашисты взрывали, по другим свои приложились, выбивая врага. Порой речь идет не о реставрации, а о воссоздании из руин.

Марш за маршем иду вслед за архитектором Коровиным по полуразрушенным крутым ступеням. Заканчиваются перила. Пытаюсь ухватиться за стену, и кирпич остается у меня в руке. Нелепо пытаюсь воткнуть его назад, но он крошится, рассыпается. Ноги тяжелеют. Под нами дышат, как подвесной мост, доски. Кружится голова. Опасливо смотрю вниз. А архитектор и его помощники привычно взбираются еще выше уже по приставной, грубо сколоченной из занозистой древесины лестнице, кажется, к небу. Слава богу, я в юбке. Значит, робость моя имеет законное оправдание.

Сколько же работы впереди у дмитровских мастеровых! А вот и колонна, часть которой снесена снарядом, обнажен проволочный каркас, разбита капитель. Не ее ли восстанавливал по осколкам скульптор-хирург в мастерской?

Страшно смотреть на фотографии руин, в которые были обращены многие храмы, радостно видеть их возрождение. Но это ощущение от камня, который сыплется песком между пальцев... И все же они восстанавливаются, и это самая большая загадка.

Александра ЛАВРОВА