Разговор с главным редактором российского «Плейбоя» Максимом МАСЛАКОВЫМ о суетном и вечном
МОДА УХОДИТ СТАНДАРТ ОСТАЁТСЯ...
Последний номер «Плейбоя» удивит публику. Его авторы подумали: а как выглядел бы «Плейбой», если бы он выходил в семидесятые годы в СССР? А подумав, выпустили эротический журнал в стилистике развитого социализма. Голые женщины в нижнем белье образца 1973 года, торшеры, «ГАЗ-21», Брежнев, всесоюзная секс-бомба Ирина Алферова... Забавно, ничего не скажешь
— Максим, сейчас плакаты советские в моде, фильмы потихоньку возвращаются. Теперь вот эротические стилизации пошли... Откуда взялась эта мода на имперский стиль?
— Ностальгия. Просто естественным образом прошел период активного отрицания всего советского. И настал черед иронии, воспоминаний, грустных улыбок. А мы просто проэксплуатировали эту тягу к тихому советскому уюту.
Мы вообще стараемся делать журнал в традиционном стиле, заложенном в 60 — 70-е годы в Америке. Только у нас журнал помоднее американского... А теперь вот сделали семидесятые в стиле соцреализма. Тем более что был хороший повод — 85-летие со дня Великой Октябрьской революшн.
— А Зюганов не будет против? Он не любит шуток по поводу славного прошлого.
— Меня мало волнует мнение Зюганова. К тому же «Плейбой» никак не противоречит коммунизму. Он ведь мог издаваться и во времена Брежнева! В конце концов пепси-кола у нас появилась тоже в семидесятые. Чем «Плейбой» хуже? «Плейбой» — это не только сиськи-письки, к которым все тоталитарные режимы отчего-то питали стойкую неприязнь. «Плейбой» пишет о кино, о моде...
— Кстати, о моде. В Америке журнал издается уже полвека. Вам не доводилось просматривать его подшивки?
— Конечно, просматривал. У нас есть подшивка за пятьдесят лет. Точнее, за 49, полтинник стукнет только в следующем году.
— Очень хорошо. Значит, листая, вы могли наблюдать, как менялась за это время мода на женское тело?.. Судя по кино, эта мода шла параллельно, буквально ноздря в ноздрю в Америке, Европе и СССР. Гитлер любил крутобедрых актрисок с низкими задницами. В СССР, если посмотреть кино шестидесятых годов и более ранние ленты, так же в моде были слегка целлюлитные тетки с небольшим брюшком и толстыми дряблыми руками с отвислым трицепсом. Но потом все изменилось! И теперь разве что в Индии до сих пор ценят жирненьких девушек.
— Для середины прошлого века действительно была характерная мода на пампушек. Типаж Мэрилин Монро. В шестидесятые резко вошел в моду стиль твигги — девушка-пацан. На смену «доске» в семидесятые пришел типаж Брижит Бардо. А уж в восьмидесятые, во времена яппи, женственность полностью вошла в моду...
— Под женственностью вы имеете в виду подкожные отложения?
— Я бы сказал, фигуры в журналах и на экранах стали просто более фактурными. А в девяностые снова возобладал стиль твигги, только модернизированный: стали модными манекенщицы-вешалки — костлявые двухметровые дылды. Очень агрессивный стиль... Сейчас же опять входят в моду девушки нормальных габаритов, унисекс уходит.
— Я заметил, мода на женские туловища меняется по синусоиде с периодом в десять лет и амплитудой примерно в 10 кг. А от национальных особенностей страны она как-то зависит?
— Да. Российский вкус отличается от американского. В Америке любят силикон, искусственные формы.
— У них и помидоры невкусные! Водянистые такие. Гидропоника!
— Да, кукольные девушки. А нашим мужчинам подавай что-то более натуральное.
— Отвислую грудь, волосатые ноги... Я слышал, именно приход в модельный бизнес педерастов вызвал к жизни моду на «вешалочный» тип женщин. Они-де подсознательно стремились к «мальчиковым» формам.
— Педерасты всегда существовали в культурной среде вообще и в индустрии моды в частности, но задает моду все-таки массовый вкус. Именно к нему нужно прислушиваться, иначе прогоришь. Так что педерасты не виноваты.
— И чего же потребует массовый вкус в ближайшее десятилетие? Какова будет мода на женщин?
— В наше время мода подвергается размыванию. Происходит дисперсия вкусов. Гораздо больше плюрализма. Мода стала относительной. Я сейчас имею в виду не только моду на женское тело, но и моду вообще — на одежду, машины, украшения... Нынче по автомобилю и одежде уже не определишь статус человека. Каждый покупает не то, что модно вообще или положено ему по социальному статусу, а то, что «модно персонально», то есть нравится лично ему.
— Да, всегда были люди, которые, несмотря на действующие стандарты, любили иной типаж. Во времена рубенсовских свинотёток эти извращенцы любили худышек, а во времена костлявых манекенщиц предпочитают пышек.
— Естественно, всегда был мейнстрим и отклонения от него. О вкусах не спорят.
— Увы. Только о вкусах и спорят. Все остальное — точные науки... Вы сказали, что дисперсия моды появилась только в наше время. Но почему? Разновкусие теоретически должно было быть самым распространенным во времена, когда не было средств массовой информации, ведь именно СМИ внушают людям ценности, моды, вкусы...
— Все развивается по спирали. Мир стал сложнее и многообразнее, информационно насыщеннее. Поэтому и появилось в последнее время много разных, индивидуальных мод. Хотя еще тридцать лет назад все было не так.
— Но это значит, что мода в классическом понимании этого слова — когда все носят одно и то же и имеют по подъездам одинаково сложенных девушек — умерла! Смерть моды — вот что должно праздновать человечество!
— Нет. Не умерла. Просто мода стала элитарной. Модно читать Сорокина. Но читает его ничтожная горстка интеллектуалов. А остальным интереснее читать Маринину.
— Маринина как картошка — это не мода, а простейшая пища... Но в конце концов у нас уже пошел спор об определениях. То есть о вкусах. Не стоит его продолжать. Вкусы вкусами, мода модой.
— И все же я настаиваю на том, что мода не умирает! Она просто расслаивается по социуму. Становится все больше модных дизайнеров, портных, режиссеров, писателей, художников. И все они делают по-разному. И все они модны. Каждый для своей группы потребителей.
— Допустим. Тогда у меня вопрос на засыпку. Если и среднегабаритные девушки, и вешалки, и толстухи одинаково модны для кого-то, то почему у вас в журнале нет толстых женщин? Вы же модный журнал!
— Почему нет? Вот Саманта Фокс — символ советских времен. Она довольно пузатенькая.
— Нет, я имею в виду не легкие отклонения от средних пропорций, а концептуальные! Стокилограммовых теток.
— Мы, конечно, не против дисперсии моды, но тем не менее у нас есть все же некоторые представления о... э-э...
— Порядочности?
— Хм... Скажем так — стандартах и допусках, которые вырабатываются нашими редакционными экспертами. Они определяют не только телесные стандарты, но и темы, которые могут быть интересны современному модному читателю. Вот о советском кино, например.
— Разве оно было эротично?
— А как же! Вот, скажем, «А зори здесь тихие» — первый советский эротический фильм.
— Сцена в бане?
— Нет! Нет! Весь строй фильма. Молодые, красивые, сексуальные девушки в военных мундирах воюют с нацистами в форме. Дико эротично!
— Да, наверное, я подумаю в эту сторону...
— При Советах даже были детские эротические фильмы!
— Вы имеете в виду фильм про Буратино? Там был один эпизод, который отчетливо прочитывается как эротический, — когда Буратино переодевается и просит Мальвину отвернуться.
— Нет, я имел в виду снятый во время хрущевской оттепели фильм «Девочка и эхо». Его показывали в рубрике «Фильм — детям». Там девочка любила купаться голой. А мальчики украли у нее одежду. Пришлось голой идти по берегу.
— А-а! Помню! Смотрел в детстве. Но, к сожалению, ее там показали голой только до пояса, если мне память не изменяет. И что стоило опустить камеру чуть ниже? Ведь была же оттепель!
— Вот видите, вы уже ностальгируете, по глазам вижу. Ностальгия сейчас определенно в моде!
— Ностальгия всегда в моде. Как и женщины стандартных пропорций. Так выпьем же за разнообразие унификации!..
Александр НИКОНОВ
Благодарим редакцию журнала Playboy за любезно предоставленные фотографии