ИСПЫТАНИЕ РЫНКОМ

На ямальском газе живет не только Россия, но и Европа. Но много ли имеет с этого сам округ? Как строятся его отношения с недропользователями, работающими в этих краях? Об этом нашему корреспонденту рассказывает вице-губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа Иосиф Липатьевич Левинзон

ИСПЫТАНИЕ РЫНКОМ

— Можно ли назвать округ ведомственным? Насколько местная власть зависима от «Газпрома», его проблем и планов?

— Начнем с того, что население округа занято не только в газовой отрасли. Здесь проживают немногим более 500 тысяч человек. Более 30 тысяч — представители коренной национальности, большей частью проживающие на селе. До 1990 года на Ямале работало пять крупных геологических объединений, более 70 тысяч человек были заняты в геологии. Примерно по стольку же — в нефтяной и газовой промышленности. Плюс строительный, подрядный комплексы, транспорт...

Если брать поступления в окружной бюджет, то, конечно, основные объемы идут от газовой отрасли. Внушительны сами цифры реализуемой продукции, которая производится на территории округа. Это дает по меньшей мере четверть поступлений в федеральный бюджет.

— А что остается в округе?

— Когда цена производителя газа была 2-3 доллара, на Запад он продавался по 90 долларов. А налоговая база складывается с цены производителя. Вот и судите, что в итоге доставалось округу. Если сравнить наш регион с Ханты-Мансийским округом, то там за тонну условного топлива собиралось налогов раз в 15 больше. Учитывая то, что газовая отрасль является определяющей для всей экономики государства и цены на газ регулируются государством, на территории остаются несравненно низкие налоги. Это наша основная боль.

— Эти вопросы поднимались на недавней встрече руководства округа с президентом России?

— Выступая на этой встрече, губернатор Ямала, в частности, обратил внимание на изменения в налоговом законодательстве, по которым сырьевые налоги с территории отошли в центр. Осталось только два налога: налог на имущество и налог на прибыль. По закону налог на имущество платится по месту его нахождения, но «Газпром» вывел имущество в Москву. И получилось так, что имущество здесь, а налог в Москве. Остался только налог на прибыль. А что он собой представляет, я уже сказал.

— И как удается решать вопросы жизнедеятельности округа при таком положении дел?

— С 90-го года, после принятия закона о недрах, округ сделал очень многое, в первую очередь за счет того, что сырьевые налоги стали оставаться здесь. Взять, к примеру, Салехард. До недавнего времени город был в бараках, не было ни водоснабжения, ни канализации. Перемены начались лет пять назад. В этом году запущен водовод, должна войти в строй электростанция. Переложены инженерные сети, к городу подведен газ. Пять лет назад здесь топили углем, и каждый год была проблема, замерзнем мы или не замерзнем. Со временем вместо 53 котельных в городе будет только семь. Половина из них сегодня переведена на газ. Построили в Салехарде три прекрасные школы. И все это за счет средств окружного бюджета.

— А «Газпром» как-то участвует в местных социальных программах?

— Участвовал в финансировании газопровода до Салехарда. Но, учитывая объемы ресурсов, которые добывают здесь газовики, нам бы хотелось большего. В принципе, это должно регулироваться налоговой системой. Предприятие обязано платить налоги, территория должна за счет этих налогов решать свои проблемы.

— И какой вариант распределения налогов вы считаете справедливым?

— Я думаю, что в данном случае уместнее другой критерий — заинтересованность. Если вчера люди коренной национальности получали плату за недра и были заинтересованы в разработке недр, то сегодня, когда этот налог ушел с территории, такая заинтересованность пропала.

— И все-таки не прибедняются ли местные власти? Ведь даже нынешним бюджетным поступлениям округа могут позавидовать многие другие регионы.

— Чтобы судить о том, насколько велики поступления в бюджет округа, надо соотносить их с масштабами проблем территории.

В 60-е годы началось стремительное освоение богатств Ямала, были построены железные и автомобильные дороги, аэропорты, города. Но люди, которые все это начинали, как правило, остались жить во временном жилье. Очень многие так и живут в вагонах-городках, в балках. В начале 90-х предприятия нефтегазовой отрасли стали акционироваться, и эти проблемы по закону стали не их проблемами, а проблемами муниципальных образований, не имеющих средств на их решение.

Надо учитывать и то, что месторождения имеют свойства когда-то кончаться. И появляются новые проблемы — брошенные компрессорные, рядом с которыми живут люди. И забота о них становится заботой территории.

Наши нефтяники, особенно в Ноябрьске, начинают работать в стадии падающего производства. А это уже совершенно другие объемы добычи, другая экономика и совершенно другая востребованность людей. Что делать с месторождением, выгодна ли экономически его эксплуатация для недропользователя? Мы понимаем, что эти проблемы подступают, но где механизм финансирования для их разрешения?

Каждый хозяин делает то, что положено по закону, с максимальной выгодой для предприятия. Такова жизнь, и уговаривать кого-то бесполезно, если закон позволяет делать по-другому. Тот, кто принимал такие законы, не до конца понимал, сколько нужно денег затратить на разведку месторождения, сколько на его освоение и сколько на то, чтобы после себя оставить на территории порядок. Пока мы с этими проблемами не столкнулись вплотную, но находимся на пике к их приближению. Пора выстраивать стратегическую систему решения этих проблем. Для округа это существенно, потому что после 90-го года мы пережили, например, период резкого падения добычи нефти в Ноябрьске. С 40 миллионов тонн она упала до 15 миллионов. Город лихорадило: резко выросла безработица, несвоевременно выплачивалась зарплата, в бюджетах не было денег, лишилось поддержки коммунальное хозяйство. Потребовались очень серьезные усилия, чтобы стабилизировать ситуацию.

— Но сегодня и у нефтяников, и у газовиков дела идут значительно лучше.

— Очень тяжелым было начало 90-х годов. В нефтяной отрасли — спад, газовики платили только часть налогов, потому что с ними не рассчитывались потребители. Мы очень часто входили в положение «Газпрома» и своими действиями ситуацию не осложняли. Что-то прощали, пытались совместными усилиями выживать, помогать друг другу. Ситуацию удалось переломить за последние два-три года. «Газпром» рассчитывается с территорией вовремя, на сто процентов.

Но с газовиками еще очень многое предстоит пережить. Будет меняться география добычи, предстоит уход на нижние горизонты. А это новые технологии, другие масштабы затрат. Однако жизнь заставляет идти на это, и в «Газпроме» четко понимают, что их ждет. «Газпром» хорош тем, что здесь сохранили систему. Хороша она или плоха, это другой разговор, но в целом система работает, и в ней гораздо больше плюсов, чем минусов. У нас выстроены достаточно конструктивные отношения с «Газпромом», и, думаю, решая свои задачи, руководство концерна и впредь не будет отмахиваться от проблем территории.

Петр МИХАЙЛОВ