Александр Цекало, наименее прекрасная, но наиболее молчаливая половина распавшегося кабаре-дуэта «Академия», начал новую жизнь. Сегодня он работает над первым в России классическим стационарным мюзиклом «Норд-Ост». Премьера намечена на осень
ЦЕКАЛО НЕ ТОНЕТ
Наблюдая Александра Цекало на сцене и по «ящику», можно было заподозрить, что он чрезвычайно умен. На ум намекала его безграничная самоирония. И кураж его впечатлял. Какая эстрада, куда он полез?! Но он лез. И жена была красавица, и бешеный успех — и в один момент ничего не стало.
Однажды я видела, как телевизионное выступление кабаре-дуэта «Академия» смотрел Зураб Церетели. Молча смотрел, внимательно, а потом изрек: «Очень талантливые ребята». Я про себя умилилась, насколько однородны вкусы у населения. Я так думаю, что, когда Саша и Лолита развелись, где-нибудь в Кремле министры там разные и даже президент горько вздохнули: как жаль.
Действительно жаль. И непонятно — кого больше. Лолита хотя бы осталась при внешности. Кому без нее нужен Цекало?! И тут-то начинается самое интересное для нас, зрителей. Человека швыряют за борт, он судорожно бултыхается, чтобы не утонуть, а мы ждем финала: то ли аплодировать, то ли руками разводить: «Что ж ты, брат, не выплыл? Мы так разочарованы».
Но, кажется, Цекало решительно настроен выплыть. Сам он говорит, что даже и не тонул.
— Саша, не знаю, как правильно сформулировать большой вопрос... Как вам новая жизнь и когда она для вас началась?
— Началась моя новая жизнь 31 декабря 1999 года. После новогоднего выступления вторая половина кабаре-дуэта «Академия» заявила, что вместе мы работать не будем. Я это заявление принял... никак. Бесполезно же расстраиваться, что идет дождь, что зима у нас полгода — таков порядок вещей. Все равно к разрыву шло.
Новогодняя ночь для артиста — страда, час год кормит. У нас было три или четыре выступления. И вот ближе к утру я, уставший и опустошенный, вернулся домой. А жил я в то время в гостинице «Рэдиссон-Славянская»...
— Совсем неплохо для человека, который лишился всего.
— А где было жить? Не к друзьям же идти. Я вернулся в опустевшую гостиницу. Было грустно, по телевизору показывали, как встречают миллениум в разных странах мира. А я лежал на кровати и думал: завтра 1 января, и планов у меня нет. А у меня вся жизнь была распланирована, я строил график всего: репетиций, гастролей, записей на ТВ, в студии. Это не значит, что я такой прагматичный, просто жить сегодня по-эпикурейски тяжело, особенно человеку, который приехал из провинции, и особенно если работаешь в шоу-бизнесе. Успех должен быть выстроен, его нужно прогнозировать.
И вот оказалось, что то, чем я занимался двенадцать лет в составе дуэта «Академия», два года до этого в Одесской филармонии и еще раньше четыре года в училище, — всего этого не стало. Вот такое начало истории.
— Впору было уйти в загул.
— Нет. Я человек военной организации. Больше всего я боялся ностальгии. Думал: вот включу телевизор, увижу программы, коллег — и начну вспоминать-горевать. Как раз на следующий день, 1 января, шла «Песня года», в которой мы с Лолитой еще снимались. Удивительно, но во мне ничего не екнуло, не дрогнуло.
Я продолжал бояться ностальгии месяца два. К марту у меня возникло столько забот, дел, проектов, что я о своих страхах забыл.
— Что же вас отвлекло?
— Во-первых, репетиции спектакля «Новый». Премьера была назначена на конец января, и мы репетировали с утра до вечера. Эта работа стала для меня лекарством. Я попал в новый круг — театральных актеров. Фактически эти люди были моими братьями и сестрами с приставкой «мед». Помогали все.
— Это была ваша первая театральная роль?
— Да. Спектакль и сейчас идет, но все реже и реже, а после премьеры мы играли его два-три раза в неделю. Я так уставал — было не до воспоминаний.
Потом Александр Белоцерковский предложил мне поработать в команде Алсу — я был постановщиком ее сольного концерта. Сотрудничество продлилось до лета, до тура Алсу. Я сделал все, что мог, и ушел.
Затем я познакомился с Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко, которые как раз начинали работу над мюзиклом «Норд-Ост». Пару месяцев мы разговаривали, присматривались друг к другу — они не сразу решились прибегнуть к моим услугам.
— Но все-таки прибегли...
— Да. Сегодня я исполнительный продюсер мюзикла «Норд-Ост». Это основная моя работа, все свои связи и опыт я отдаю ей. Но параллельно летом 2000 года я снялся в фильме «Ландыш серебристый».
— Саша, был же еще проект «Оргия гуманизма». (Выставка картин, сквозным персонажем которых был человек, похожий на Цекало. Картины написали художники Дмитрий Врубель и Виктория Тимофеева. Авторы хотели воздействовать на все органы чувств: зрители должны были смотреть картины, слушать музыку, текст, ну, и кое-что обонять.)
— Это был конец 1999 года. Я очень люблю этот проект и буду им гордиться до конца дней. Не так много мечт, которые осуществляются. Осуществившись, мечта умирает, и эта, безусловно, была убита. Но она умерла красиво.
Я на самом деле весь 1999 год боролся с надвигающимся кризисом. Получалось все само собой. Вначале Виталий Манский пригласил меня озвучить фильм «Частные хроники. Монолог».
В течение нескольких лет Манский собирал любительские кинофильмы, снятые с 1961-го по 1986 год. Потом из этих фильмов склеил жизнь одного среднестатистического советского человека. Это последнее поколение, воспитанное в духе социализма.
Писатель Игорь Яркевич придумал к фильму текст, который я произнес за кадром. Я совершенно не понимал, почему выбор пал на меня. Но режиссер настоял.
Яркевич познакомил меня с Врубелем и Викторией Тимофеевой, вместе мы стали делать «Оргию гуманизма». Так постепенно у меня в жизни появилась какая-то кривая, которая меня вывела к новым занятиям.
— Сейчас вы делаете мюзикл. Это будет что-то выдающееся?
— Я сейчас все про мюзиклы расскажу. Их история уходит корнями далеко-далеко. Я стал ходить на мюзиклы года с 1990-го, когда впервые попал в Америку. Пересмотрел их штук шестьдесят. Я мечтал, что когда-нибудь мюзиклы приедут в Москву и что я сам напишу и сыграю — на то ведь мы и универсальные актеры: поем, танцуем, даже степ научились бить. Но не получилось, хотя последняя программа кабаре-дуэта «Академия» называлась «Почти мюзикл».
И вот в начале 2000 года я познакомился с Васильевым и Иващенко. Они тоже бредили мюзиклом. Даже наладили контакт с Камеруном Макинтошем — продюсером Cats, The Fantom of the Opera, Mizerable, гениальной личностью, владельцем театров на Манхэттене и вообще «номером один» в мире мюзиклов. Тогда речь шла о приобретении лицензии на «Мизерабль». Но впоследствии Васильев и Иващенко написали мюзикл сами. Они прекрасные стилизаторы, отлично знают музыку разных эпох, в том числе и русскую классическую, городской романс.
В основу «Норд-Оста» лег роман Вениамина Каверина «Два капитана». Идеальная основа для либретто. В «Двух капитанах» есть все: романтика, героизм, любовь, предательство, измена, самоубийство, попытка убийства и совершенно удивительные эпохи, с 1912-го по 1943 год. Музыка и декорации будут меняться в соответствии с каждым новым периодом времени.
— У вас не получится вторая опера про Маресьева? «Отрежем, отрежем Маресьеву ноги! Не надо, не надо, я буду летать!»
— Но там же не только сталинская эпоха. Но и даже сталинская — это ведь не только парады, это и фильмы «Веселые ребята», «Волга-Волга», «Цирк», наши киномюзиклы. А тема власти в романе отсутствует. Как умудрился Каверин это сделать, непонятно, роман он писал с 1938-го по 1944 год.
— И чем в этом проекте занимаетесь вы?
— Счастье моей профессии в том, что я занимаюсь всем.
Мы изучали технологию производства, мы подошли к этому дотошно и профессионально. Прелесть проекта в том, что технология западная, а литература и музыка российские. Российский зритель ведь всегда хочет видеть обложку, красивую, как «там», но чтобы внутри все-таки было наше, сделанное нашими людьми.
— Вы взяли в Москве какой-то театр и полностью его под мюзикл переоборудовали?
— Да. ДК одного завода. Сейчас идет ремонт. В определенных пределах мы переделываем интерьер, ставим свет и звук. Мюзикл будет стационарный. Мы планируем играть «Норд-Ост» каждый день минимум два года.
У нас есть планы привозить мюзиклы того же Макинтоша, официального нашего консультанта, писать и ставить музыкальные спектакли. Мы создали компанию, которой уже все нипочем. Других таких сумасшедших больше не найдется.
— А кто инвестор?
— Часть спонсоров уже нашли, с другой частью ведем переговоры, часть денег берется кредитами, частично мы финансируем проект сами. Схема сложная.
Помимо меня, исполнительного продюсера, есть руководитель проекта Георгий Васильев, который, как известно, не только один из авторов мюзикла, но и очень успешный предприниматель. И вообще, безусловно сильнейшая личность.
— Саша, а сценический образ шута вам не мешает? Вот вы сейчас в дорогом костюме, с двумя мобильными...
— Я сейчас в пиджаке и при галстуке только потому, что у меня была встреча в Министерстве промышленности, науки и технологий. А так бы я был в джинсах. Вы только что сказали, что я котируюсь как шут.
— Не вы лично...
— Я все понял, не оправдывайтесь. Для меня шутовской наряд — это деловой костюм и два телефона в придачу. Можно быть шутом относительно короля. Но и королем можно быть лишь рядом с шутом.
Считать меня шутом могут люди, которые видели меня лишь в программе «Доброе утро, страна». Зрители более глубокие, если они хоть раз побывали на концертах «Академии», мой потенциал оценили бы иначе. Или послушали бы, на каком русском языке я разговариваю. Я, приехавший с Украины. Им стало бы стыдно, что у них национальность русская, они родились в Москве и все у них было с самого начала — и квартира, и школа, и друзья. А я сюда приехал в двадцать восемь лет.
На самом деле мне давно все равно, кто что про меня думает.
— Я вас не обидела?
— Нет, нет, абсолютно.
— Простите.
— Я просто хочу сказать, что свою новую жизнь воспринимаю нормально. Почему бы не стать менеджером? Моего творческого потенциала от этого не убудет. Я продолжаю вести программы, концерты, вечеринки. Пишу с Леонидом Якубовичем сценарий своей сольной телепрограммы. Принимаю участие в создании нового развлекательного комплекса. Занимаюсь огромным количеством дел. Мне творчества хватает вот так. Я получаю удовольствие от того, что я всеяден. Я десять лет себя сдерживал. Мне казалось, это непрофессионально — заниматься всем. Но, озвучив фильм Манского, который, кстати, в 2000 году получил диплом Каннского фестиваля, я понял, что могу все. И сдерживать себя больше не буду.
— Ваша воля к жизни — это оттого, что вы поздно приехали в Москву или вас так воспитали?
— Я рос в семье инженеров, где не было ни особой роскоши, ни нищеты. Нормальная среднеобеспеченная советская семья. Но приехать в Москву, еще и с желанием стать известным артистом... Это был практически нулевой вариант.
— Может, вас раньше сдерживали семейные обстоятельства и надо было раньше развестись?
— Да нет. Наверное, я так устроен: стремлюсь к совершенству. Вот курить бросил. В спортивный зал хожу, железо таскаю, плаваю.
— А другие области жизни, политика например, вас интересуют?
— Как всех, не больше и не меньше. Шоу-бизнес напрямую зависит от стабильности в стране, во время войны артисты заработать не могут. Если стабильность наступит, я ее буду приветствовать. Наш мюзикл — это символ стабильности. Мы делаем все правильно и поэтому так долго — два года уже.
— А за границей вам не хотелось поработать?
— В качестве кого?
— Артиста, продюсера?
— Артистов там своих хватает. И продюсеров. Для русскоязычной публики выступить — пожалуйста. Мы и выступали: Америка, Германия, Израиль, Австралия. Встречают всегда прекрасно, они ведь все-таки по России скучают, хотя и тщательно это скрывают.
— Общение с публикой, наверное, утомительная вещь?
— Когда как. Иногда подойдет такая «публика», хлопнет тебя по плечу: «Привет, Санек». И надо поздороваться, иначе обида:
«А-а-а, зазнался».
— За украинскими событиями следите? Ваши родители еще там, переезжать не собираются?
— Не хотят они переезжать, у них там работа, друзья. Я оттуда сбежал с огромным удовольствием, потому что бывали случаи, когда меня заставляли петь на украинском языке. Я его знаю, но не люблю, когда заставляют.
Ничего трагического на Украине не происходит. Нормальные политические дрязги, борьба за власть.
— Неужели Юлия Тимошенко не вызывает у вас симпатии?
— Она вызывает невероятную симпатию. Редко бывает, чтобы все так совпало: красивая, умная, прекрасно говорит. Но меня волнует и судьба президента Кучмы, поскольку я принимал участие в его предвыборной кампании — вместе с большой группой российских артистов между прочим. Ничего плохого мне лично и моим родителям, которые живут на Украине, он не сделал. Я не знаю, какие грехи совершил президент Украины. Но те люди, которые выходят на Крещатик на демонстрации и разбивают на улицах лагеря протеста, — законченные уроды, бузотеры, скандалисты и бездельники. Студенты, которые не хотят учиться, националисты, которые не хотят жениться, сексуально ущербные девочки, социально ущербные мальчики. Если президентом будет не Кучма, а кто-нибудь другой — на площадь будут выходить те же самые люди, только в руки им дадут другие плакаты. Это не общество, не электорат — это толпа. Моя аполитичность, быть может, проявляется в том, что я говорю обо всем этом в Москве, а не на территории Украины. На самом деле я люблю свою родину.
Было бы неплохо им всем — президенту и оппозиции — как-то договориться. Тимошенко и силы, которые стоят за ней, — это ведь серьезные люди, занятые большим бизнесом.
— Вы свое провинциальное происхождение ощущаете как крест или как преимущество?
— Провинциалы, которым труднее, научаются выживать, легче преодолевают разного рода препятствия и стрессы.
— К психотерапевту не ходите?
— Я сам психотерапевт. Хотите, доверьте мне ваши проблемы — я вам подскажу, как от них избавиться.
— Про личную жизнь не расскажете?
— Она есть.
— Она певица?
— Нет. Мне сложно что-либо говорить о своей личной жизни, кроме того, что я нахожусь в состоянии душевного равновесия. И надеюсь, что и сам являюсь таким же равновесом для своей «половины». Планировать, как раньше, на годы вперед, не хочу. Я очень точно знаю, чего я хочу в работе и как этого добиться. В личной жизни загадывать надолго не может никто.
Людмила ЛУНИНА
На фотографиях:
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. «ЧТО БУДЕТ С НАШИМ РЕБЕНКОМ?» ХОЛСТ, АКРИЛ 285Х195 СМ
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. «ПРЕДАТЕЛЬ». ХОЛСТ, АКРИЛ 285Х195 СМ
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. «А ВЫ ТРЕВОЖНО-МНИТЕЛЬНЫ». ХОЛСТ, АКРИЛ 285Х195 СМ
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. БЕЗ НАЗВАНИЯ. ХОЛСТ, АКРИЛ 230Х195 СМ
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. БЕЗ НАЗВАНИЯ. ХОЛСТ, АКРИЛ 230Х195 СМ
- ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ. «16.300». ХОЛСТ, АКРИЛ 205Х195 СМ
- КАДР ИЗ ФИЛЬМА ТИГРАНА КЕОСАЯНА «ЛАНДЫШ СЕРЕБРИСТЫЙ»