Кто бы мог подумать, что шамкающая, с причмокиванием речь Леонида Ильича Брежнева (которую, надеюсь, не все еще позабыли) обернулась нечаянным благом для советской стоматологии?! Но так все и было. Речь звучала невнятно из-за плохо вставленных зубов, отечественные врачи вылечить генсека не могли, и тогда позвали немцев. Вслед за западногерманскими стоматологами на закрытый советский рынок пришли производители материалов и оборудования. О том, как все было, рассказывает очевидец — Петер Хуг, управляющий директор крупной компании
ЗУБЫ БРЕЖНЕВА
— Я веду бизнес в вашей стране уже 25 лет и все перипетии истории пережил вместе с советским народом. Российская стоматология развивалась у меня на глазах, я имел к ней самое непосредственное отношение.
А началось все в 1977 году. Советский посол в ФРГ Валентин Фалин лечил зубы у одного частного стоматолога, доктора Якоба. Однажды он спросил врача, не согласится ли тот слетать в Москву, посмотреть одного пациента.
— Наверное, врачу пообещали сказочный гонорар?
— Наверное, точно я не знаю. У частных стоматологов рабочее время расписано по часам, на месяцы вперед. И нужны веские основания, чтобы график изменить. Тем более лететь в неизвестную и, как казалось тогда, зловещую Россию.
Визит состоялся. Врача на военном самолете доставили в Москву. Своего пациента он впервые увидел, лишь войдя в стоматологический кабинет. Это был Брежнев. Позже врач лечил все семью генсека, а также других членов политбюро.
Все технические работы по изготовлению зубов, протезов выполнялись в Германии в нашей компании, нашими техниками. Два-три раза в год врач, лечивший Брежнева, размещал у нас свой заказ. Параллельно он вел агитационную работу в России. «Смотрите, — говорил он, — у вас тоже есть неплохие техники, стоматологи, но не хватает материалов. Вы ничего не знаете о современных технологиях. Надо учиться. Вам нужна связь с производителями».
Наша компания послала в Москву, в клинику ЦК, зубного техника и стоматолога, они проводили первые мастер-классы, учили русских новым технологиям, как работать с нашими материалами и инструментами.
Первым большим заказчиком стало 4-е Главное управление, стоматологическую клинику которого по приказу Брежнева мы оснастили от и до. Но в общем и целом оборот был небольшой: за год 60, от силы 80 тысяч марок.
Однако жизнь полна непредсказуемых случайностей. Как-то я летел во Франкфурт, в самолете рядом со мной сидел пожилой мужчина, индус по национальности. Мы с ним разговорились. Он занимался продажей хороших дорогих оправ. У него была фирма в Мюнхене, но основную часть денег он зарабатывал в Москве. У него были отличные связи в правительстве, в Министерстве здравоохранения, в ЦК.
Я ему рассказал о своем бизнесе в СССР, о сотрудничестве с 4-м Управлением, о наших пациентах. Услышав про Брежнева, он очень воодушевился. Мы договорились, что он попробует представлять в Союзе и наши интересы. За процент с каждого заказа, разумеется. «Когда что-нибудь прояснится, я вам позвоню», — сказал индус. И мы расстались.
Прошло месяца три. Сижу я как-то в ванной, отдыхаю, читаю кажется, была суббота. Вдруг звонок. Это был тот самый индус, его звали Кушвага.
— Помните меня? Мы в самолете познакомились.
— Помню. Но от вас так долго не было вестей.
— Нет-нет, я работал. Я обо всем договорился. Приезжайте завтра в Москву!
— Я бы с радостью. Но у меня нет ни визы, ни билета.
— Виза вам не понадобится. Вас встретят в аэропорту, вы прилетите как гость советского правительства. А билет в Москву можно купить всегда, мало кто из Западной Европы сюда летает.
В понедельник я уже был в Москве. Это был моей первый визит. В «Национале» на мое имя зарезервировали номер. На следующее утро в «Медэкспорте» (единственной компании, которая имела право торговать с иностранцами) мы начали переговоры и через три дня подписали предварительный договор больше чем на миллион марок. Для меня это было чудо, я был в восторге. Единственное, на чем я настаивал, это философия нашей фирмы, что мы поставляем материалы и инструменты вместе с образовательной программой. Каждый материал только тогда хорош, когда он в хороших руках.
В этой поездке была одна история, которую я часто вспоминаю. После подписания договора я на радостях пошел в бар, познакомился там с гидом, который возил по Москве американцев. «Если ты в Москве, надо учиться пить водку», — сказал он. Я попробовал водку первый раз в жизни. Мы так хорошо напились, что я не знаю, как добрался до номера. А утром вспомнил, что оставил в баре теплое кожаное пальто, купленное специально для этой поездки (было же холодно, в Германии таких температур нет). Я повесил его в гардеробе. Пальто, естественно, пропало. Но все это не сильно меня расстроило, потому что у меня в кармане пиджака лежал контракт на миллион.
— И с этого началось проникновение западной стоматологии в СССР?
— Некоторые врачи, кто ездил на Запад, и раньше привозили для личного пользования кое-какие материалы. Но больших поставок не было. Мы были первопроходцами.
— Зубы Брежнева помогли?
— Конечно. Это обстоятельство обеспечило нашему контракту зеленый свет. К проекту тут же подключились ведущие врачи, например профессор Рыбаков, главный стоматолог страны. Мы стали ежегодно приглашать специалистов из СССР к нам в Германию на обучение. С каждым годом наше присутствие в СССР увеличивалось.
Но масштабы того сотрудничества вряд ли можно сравнить с нынешним.
Тогда вся стоматология была сосредоточена в Москве, закупки делал только «Медэкспорт». Работать было очень удобно: один раз приедешь — контракт на целый год уже обеспечен.
И до 1991 года мы были на советском рынке почти в одиночестве. Сегодня каждый, хоть что-нибудь производящий в стоматологии, стремится в Россию. Это большой рынок, потребность в стоматологических услугах и, следовательно, в материалах колоссальная.
— Давайте снова возвратимся к Брежневу. Я помню, он очень хорошо говорил на открытии Московской олимпиады. По Москве ходили слухи, что его вылечила народная целительница Джуна. Или это заслуга немецких стоматологов?
— Ха-ха-ха! Нет, никакая волшебница сделать это не могла. У Брежнева была сложная болезнь. У него шло изменение твердых и мягких тканей челюсти. Советские врачи, лечившие его по устаревшим методикам, этот дефект устранить не могли. Они ставили зуб посередине альвеолярной кости, вместо того чтобы ставить его на то место, где он был раньше. А наша технология позволяла ставить зубы на прежние места. У Брежнева до нас был протез, но он очень плохо сидел. Когда Леонид Ильич говорил, ему приходилось языком протез поддерживать, чтобы он не падал. И возникали проблемы с речью, шло постоянное жонглирование языком. Отсюда и цокающие звуки. А надо было сделать так, чтобы протез плотно присасывался, чтобы его трудно было даже снимать.
— Говорят, он сильно переживал из-за своей речи.
— Каждый человек на его месте переживал бы.
— Те, кто непосредственно его лечил, еще живы?
— Некоторые да, хотя им за семьдесят, некоторым даже под девяносто. Наша компания до сих пор сохраняет с ними отношения, мы периодически встречаемся. Даже посол Фалин приходил к нам на банкет в ресторане «Прага» в 1988 году. Но врачи ничего лишнего не говорили, их настоятельно просили соблюдать конфиденциальность. О том, что немецкие стоматологи лечат Брежнева, знал очень узкий круг.
С людьми из правительства, с которыми нам приходилось иметь дело, не сильно можно было общаться. Нам ничего не говорили, даже имена тех, кто лечился у наших специалистов.
— Неприятностей с КГБ не было?
— Были только приятные моменты. Наша компания известна тем, что постоянно предлагает новые материалы — у нас большой исследовательский центр, на который мы тратим ежегодно 100 млн. марок. Каждый раз, когда я приезжал в Москву, я вез с собой образцы новой продукции. Но проходить таможню с чемоданом, полным пробирочек, колбочек, медикаментов (хотя я честно все декларировал и потом вывозил обратно), было сложно. Иногда знакомые из «органов» мне помогали.
— Кризис 98-го года вас не сильно подкосил?
— Многие фирмы не выдержали кризиса, ушли. Мы все-таки зацепились. Конечно, пару миллионов тоже потеряли, потому как, пока шел перевод денег, они ежеминутно обесценивались.
— Говорят, что российская экономика коррумпирована. Вы с этой проблемой сталкивались?
— Мы здесь продаем свои материалы через представителей, дилеров. Это их задача знать специфику российского бизнеса, мы в это не вникаем. Насчет взяток ничего не могу сказать. В России по-прежнему огромную роль играют личные связи, это правда. Без этого невозможно работать.
Но и в Германии, и во всем мире дружеские контакты в бизнесе очень важны.
Моя жизненная философия такая: мы должны давать и брать. Если мы что-то даем, то имеем право в дальнейшем надеяться на ответные услуги. И, когда мы что-то берем, должны быть готовы отдать. Это нормально. Главное — выдерживать баланс.
Людмила ЛУНИНА
На фотографиях:
- ПЕТЕР ХУГ (ТОТ, КОТОРЫЙ УЛЫБАЕТСЯ) СМЕЛО МОЖЕТ ХВАСТАТЬСЯ СВОИМИ ЗУБАМИ
- НА ПОЛЬЗУ СОВЕТСКОЙ МЕДИЦИНЕ ШЛИ ТОЛЬКО БОЛЕЗНИ ВОЖДЕЙ
- В материале использованы фотографии: Юрия ФЕКЛИСТОВА, из архива «ОГОНЬКА»