ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ Г-НА ВАЦЕТИСА

65 лет он жил под фамилией ЮРСКИЙ

ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ Г-НА ВАЦЕТИСА

Опять весна. Я все шатаюсь
По расшатавшейся стране.
Я прежних призраков пугаюсь.
Смелей грешу. Спокойней каюсь.
И море по колено мне.
Из стихов Сергея Юрского

Мне показалось, Юрский покраснел. Не в переносном, зюгановском, а в прямом, физиологическом смысле слова. Впрочем, автор близорук, и может, это я сам пошел пятнами от своей бесцеремонности. Ну чего, спрашивается, прицепился к пожилому человеку? Шерлок Холмс хренов! «Он ведь так и не ответил на ваш вопрос!» — просипела мне после в ухо незнакомая критикесса. В интимном придыхании — солидарность и одобрение: здорово, мол, прищучил!

Нет, не собирался я его дразнить-обижать, тем более накануне

65-летия, тем более не с глазу на глаз, а сквозь частокол телекамер. Дело было так: Сергей Юрьевич Юрский давал пресс-конференцию в «Школе современной пьесы» (есть в Москве такой странный театр, на эмблеме его — два чумазых ангелочка: один держит серп, другой — молот). Пресса любопытством не отличалась. Да и о чем спрашивать, ведь не полукруглый юбилей большого мастера послужил, как теперь говорят, информационным поводом, а предстоящий спектакль с его участием — актерским, режиссерским и — как не я один предполагаю — авторским. А вот это уже интересно: знаменитый Юрский впервые решил поставить собственную пьесу и сыграть в ней главную роль (точнее, роли).

Правда, по официальной версии — и в том вся интрига, — пьеса «Провокация» принадлежит перу некоего Игоря Вацетиса. Что за птица?.. Оказывается, пропавший драматург (или кто-то от его имени) вот уже несколько лет дурачит нашего выдающегося лицедея, подкидывая ему по почте свои рукописи. То пьесы (Юрским уже подготовлена к печати книжка «Театр Игоря Вацетиса»), то неоконченный сатирический роман о КГБ «Обстоятельство образа действия» (опубликован опять же с подачи и с предисловием Юрского в журнале «Континент»). Обратный адрес отправителя — то европейская столица, то вдруг российская провинция. А просто так по пути из Пензы в Эдинбург заехать к Сергею Юрьевичу на Арбат или хотя бы позвонить Вацетису, очевидно, в лом. Все слишком затейливо, чтобы быть правдой.

Вот я и спросил в лоб: «Вацетис — это вы? И правда ли, что эту «Провокацию» вы протежировали на премию «Антибукер», членом жюри которой были?» А Юрский почему-то замешкался, однако — актерская реакция! — быстро пришел в себя. По поводу «Антибукера» с его долларовой начинкой отшутился: мол, всегда так поступает, когда дело касается валюты. А что до Вацетиса, то — и по новому кругу...

Памятуя о том, что когда-то он играл Остапа Бендера, зная от его дочери и жены, что Юрский обожает розыгрыши (чаще всего невинные: иногда он пугает Наталью Тенякову примерно так, как гоголевский Афанасий Иванович пугал свою Пульхерию), я мало сомневаюсь, что история с молодым эмигрантом — чистой воды литературная мистификация, жанр по нынешним тщеславным временам редкий. И «театр Вацетиса» — с той же книжной полки, где повести Белкина и афоризмы Козьмы Пруткова. Только зачем Сергею Юрьевичу, человеку тонкому, умному, честному, относящемуся к сцене и своему месту на ней более чем серьезно, эта игра?! И что, как не упрямство, мешает ему ее прекратить? Загадка... Может быть, скромность? Может быть, скука? Тем более вреда от этой импровизации никому нет. Или за этой проделкой — желание старого актера сыграть возрастную роль наоборот, роль молодого сочинителя? Ведь в молодости на сцене БДТ Юрский нередко играл стариков, к примеру чудаковатого профессора из «Беспокойной старости».

А вдруг Вацетис — реальное лицо, и Юрский прав в своем упрямом стремлении сделать его знаменитым? В одной газете даже предположили, что Игорь — внебрачный сын (!) или по крайней мере любимый племянник Сергея Юрьевича. Свою лирику Юрский издал под собственной фамилией. В предисловии к выпущенному в Вильнюсе сборнику стихов признался: «Я актер. Привык и люблю играть других людей. Меня вовсе не привлекает использовать свое актерское имя для книги стихов. Можно бы спрятаться за псевдонимом. Заманчивая штука — походить этак под масочкой, поглядеть украдкой, послушать — а что в действительности о тебе думают и говорят, когда полагают, что ты — это вовсе не ты? Хитро! Даже слишком хитро. Нет, с хитрости начинать не будем». А продолжать? Не исключено, что, желая доиграть до конца, Юрский наконец предъявит нам «Вацетиса» или его фото. Режиссер обещал, что, если «Провокация» не провалится, таинственный драматург в октябре приедет в Россию (но почему в октябре, если премьера в начале апреля?!). Нестыковочка... Вот Алла Пугачева когда-то, побоявшись признаться в авторстве некоторых своих песен, придумала композитора Бориса Горбоноса. Наклеила себе усы, облачилась в мужское и — «ты сними меня, фотограф». И стала Алла предъявлять всем этого «Горбоноса» в профиль и анфас. Потом раскололась. Неужели и в случае с Вацетисом нас ждет маскарад, сеанс магии с последующим разоблачением?

Весь прошлый год Юрский много работал. По собственному подсчету, наездил и налетал столько километров, что можно три раза обернуть экватор. Об одной его работе упомяну особо: свой шестилетней давности спектакль «Стулья» по абсурдному тексту Ионеско наш юбиляр хотел записать на телевидении. Его отговорили, сказали: на экране спектакль умрет. И тогда, в конце 99-го, сделали версию... на радио. Что более абсурдно, но вполне в стиле Ионеско, ведь огромное место в спектакле занимает пантомима. Как это умудрились передать по радио? Представляю себе картину: где-нибудь в деревне бухтит и трындит себе «Радио России» (его силами осуществлена запись), мирные Арины Родионовны вяжут носки или варят бражку, а тут им — бац! Театр абсурда! Перевод с французского! Но Юрскому работа в радиостудии доставила великое наслаждение.

...Быть обманутым, одураченным таким человеком, как он, не так уж и плохо. Если в его летах человеку море по колено, если он имеет такой азарт и такую жажду игры, ему можно лишь позавидовать. Ведь, как заметил старый товарищ Юрского главный редактор «Континента» Игорь Виноградов, «слово «провокация» имеет не только бытовое, криминальное значение. Существует такое понятие, как «интеллектуальная провокация» — желание обсуждать, спорить. Я вот тоже думаю: не мистификация ли все это? Остаюсь в недоумении, как и вы, как и Сергей Юрьевич...»

Ну что ж, да здравствует провокация!

Влад ВАСЮХИН