ГДЕ ТЫ, ГДЕ ТЫ, КРАСНЫЙ НОС?

Проект на самом деле гениальный — говорим об этом не кривя душами, в нем заложен колоссальный потенциал для раскрутки отечественных провинциальных городов

ГДЕ ТЫ, ГДЕ ТЫ, КРАСНЫЙ НОС?

Город Великий Устюг стоял себе на реке Сухоне в бедности и полузабвении, обладая из всех достоинств несколькими уникальными храмами да славным прошлым. Славное прошлое связано было с тем, что когда-то Устюг стоял на самом пути из варяг в греки, но впоследствии греки и варяги насобачились сообщаться другими способами, и город стал медленно захиревать.

Поскольку Сухона по нынешним временам явно не тянет на транспортную артерию, а Устюг отстоит от ближайшего к нему из крупных городов Вологды на добрых 400 километров, памятник древнего зодчества сделался труднодоступным. Был в нем судоремонтный завод, но захирел. Был аэропорт, но за отсутствием туристов закрылся. Летом каждый день что-нибудь горит, зимой на улицах полтора человека — в общем, идиллия.

Тихое это затухание Великого некогда Устюга сильно огорчало местного мэра. Тот прослышал, будто в Москве будет широко отмечаться ее восьмисотпятидесятилетие, а вологодский губернатор Позгалев тут же решил использовать этот повод и отметить заодно восьмисотпятидесятилетие Вологды. Поскольку документов о дате основания Вологды не сохранилось и знают в городе только, что он был еще значительно прежде Москвы, повод отпраздновать годовщину был налицо. Под это дело Москва значительно помогла Вологде средствами и советами (Юрий Лужков уже тогда примеривался к президентскому креслу и старался светиться в провинции, пока ближней). Начальство Устюга смекнуло, что пора действовать.

Мэр города выехал в Москву и добился приема у Лужкова. Вез он ему в подарок гигантскую, в четверть натуральной величины, конную статую Георгия Победоносца, истязающего змею. При передаче тяжелого Победоносца из рук в руки статуя чуть не рухнула, и тут бы двум городам и осиротеть, но подбежавшие помощники вовремя подхватили тяжкий дар. Лужков отдарился складнем, который ему незадолго до того еще кто-то вручил на восьмисотпятидесятилетие (мэры прочих городов не сомневались, что видят перед собою будущего президента, и активно задабривали его подарками: надарили тогда Лужкову больше, чем Сталину на семидесятилетие).

Устюжане просили передать мэру, что просят помощи.

— Так-так-так, — сказал якобы кепчатый мэр (мы всю эту историю знаем в изложении благодарных устюжан, и потому в ней отчетливо проступают черты апокрифа). — А какие у вас достопримечательности, чтоб раскрутить?

Начальник устюжан пошарил в памяти, но припомнил только недавно вышедшую в городе краеведческую брошюру, согласно которой основные события «Илиады» разворачивались не в Трое, а аккурат в Устюге, и все это там очень убедительно доказывалось, но привлечь туристов такой хитрый заворот мысли мог едва ли.

— Глухо у нас, — будто бы закручинился устюжанин.

— Это хорошо, — неожиданно сказал Лужков. — Глухо — это замечательно!

Не знаем, так ли все было, нет ли, но чугунный Георгий свое дело сделал. Год спустя в Устюге начал раскручиваться экспериментальный межрегиональный проект «Великий Устюг — Родина Деда Мороза».

Проект на самом деле гениальный — говорим об этом не кривя душами, ибо в нем заложен колоссальный потенциал для раскрутки отечественных провинциальных городов. Правда, не сказать, чтобы в Устюг разом хлынули толпы восторженных туристов с детьми, но стокгольмский район Вазастан явно наваривается на том, что он родина Карлсона, а в Штатах любое захолустье находит себе какую-нибудь достопримечательность и знай стрижет с нее купоны, как дети лейтенанта Шмидта. Есть в Штатах один совершенный Flyshit (так переводится на английский родное название Мухосранск), в котором якобы находится та самая желтая кирпичная дорога в страну Оз. Один городишко в Южной Дакоте придумал, что в прериях вокруг него водится легендарный джекалоп, рогатый кролик, которого в природе отродясь не существовало, но открытками с его изображениями бойко торгуют все лавки. Особым спросом пользуются его ловко изготовленные чучела, некоторые с крыльями. Так что проект с Родиной Деда Мороза, в общем, лежит вполне в русле западного обаятельного жульничества, тем более что если у туриста есть лишние деньги — почему ему в самом деле вместо какой-нибудь Антальи не поддержать ими скромный Устюг? Гостиницы тут есть, храмов множество, сейчас вовсю строится детский комплекс зданий и скульптур, долженствующих обозначать Дед Морозову резиденцию, и если уж раскручивать какой город, то хоть старый, культурный, из Золотого кольца. Пикантно другое: способы, какими это делается, и мифология, которая насаждается в Устюге и вокруг.

Перед нами информационный бюллетень «Дед Мороз. Вчера. Сегодня. Завтра», розданный публике на презентации проекта. Вступительное слово к нему написала (подозреваем, что и основное идеологическое обеспечение взяла на себя) та самая Людмила Швецова, которая в позднезастойном прошлом возглавляла Центральный Совет Всесоюзной пионерской организации, то есть, несмотря на тогда уже почтенные годы, была главной пионеркой страны. Сейчас она руководит Комитетом общественных и межрегиональных связей правительства Москвы. Лужков вообще любит людей с хорошей советской закалкой, с оргспособностями, веселинкой, лукавинкой — людей, прошедших к тому же хорошую школу лицемерия, которую комсомол обеспечивал всякому своему боссу. Отсюда близость к мэру Вячеслава Копьева, чье пухлое лицо памятно москвичам еще по временам, когда он возглавлял городской комсомол, и не последняя роль Иосифа Орджоникидзе в правительстве Москвы. Ну, и Швецова не забыта с ее пионерским энтузиазмом и горно-барабанной, массовически-затейной радостью жизни.

«Кто не знает Деда Мороза? — начинает Швецова. — И чем уж он так важен и знаменит, что удостоился серьезного проекта на правительственном уровне столицы России?» Действительно. Да кто он такой, этот красноносый, чтобы о нем думал сам Лужков, да еще накануне выборов?! Оказывается, резон подумать о Деде Морозе у Лужкова при всей его занятости был. Мэр хочет, чтобы у детей и взрослых было как можно больше праздников. А почему? А потому, что «праздник составляет определенную основу мажорности и приподнятости в обществе, задает определенный ритм жизни...» Мэр хочет задать нам ритм, омажорить и приподнять. И главным праздником страны должен стать Новый год, а главным национальным героем — естественно, Дед Мороз. «Этот образ хорошо знаком и любим как взрослыми, так и детьми. Фигура Деда Мороза не требует календарных нововведений. Встреча Нового года — праздник семейный. Это самая чистая, бескорыстная и нравственная из игр, насаждающихся сегодня в обществе. Человек по своей сути испытывает постоянную потребность в красоте». В силу этих причин, полагает Швецова, Дед Мороз нуждается в новом идеологическом наполнении (набивке, сказали бы мы) и может быть раскручен в качестве национального символа, вива Устюг.

Речь, собственно, сейчас не о слоге лужковских чиновников, хотя этот слог способен на корню загубить любой праздник — столько тут многословия, истинно комсомольской трепологии, фарисейства и чудовищного воляпюка. «Эта идея может принести действительно прекрасные плоды и наращиваться от года к году новыми творческими красками...» Как вам понравится это красочное наращивание? Это не говоря о бесчисленных «будем откровенны» и «честно говоря», которыми сопровождаются все вламывания в открытые двери: о, эта полузабытая комсомольская искренность, надрывные признания в общеизвестном! Гораздо круче выглядит описание оргмероприятий, посвященных странствиям Деда Мороза по Руси великой. Здесь хрестоматийный «бабизм-ягизм в наши дни» меркнет в почтительном изумлении. «Формирование новых представлений о неотъемлемом герое Нового года — Деде Морозе». Мать честная! Оно конечно, он неотъемлемый, а ну-ка отними, но какие ж это новые представления он призван теперь воплощать? «Основное содержание проекта направлено на развитие эмоциональных переживаний взрослых и детей, связанных с подготовкой к встрече, гостеванию и проводам Деда Мороза». Дед Мороз в этом контексте превращается в своего рода перелетную птицу, которую, помнится, тоже встречали специальным пионерским праздником. Гнездование, то есть гостевание несчастного старика должно по замыслу авторов проекта растянуться до марта. «Гостевание Деда Мороза до встречи с весной. Проводы Деда Мороза в день равноденствия».

В Москве вообще ко всему готовятся основательно и лексику используют соответствующую: «Очевидна целесообразность создания специального штаба Деда Мороза. В котором будут представители самых разных государственных учреждений и общественных объединений. И, видимо, создание такого временно действующего штаба оправданно при главе администрации или при одном из его заместителей. Ведь не обойдется без обсуждения таких аспектов встречи и пребывания, как транспорт или место жительства Деда Мороза на этот период, и организация его питания...» Для Деда Мороза предусмотрена обширная «Личная программа» (помните личные комплексные планы?). «Приветствие Деда Мороза, активизирующее участников действа на ответ (sic!). Поздравление Деда Мороза. Представление Деда Мороза. Ответы на вопросы ребят. Участие Деда Мороза в праздничном действе. Фотография на память. Лотерейный билет «Милосердие». Его будет предлагать Дед Мороз всем взрослым. Вручение подарков. Осмотр выставок детского творчества. Интервью после праздника. Дед Мороз может дать его в средствах массовой информации. В нем он может ответить на письма». В общем, программа ничем не отличается от расписания официального визита первой леди или принцессы Дианы, светлая ей память, и для полноты тождества в нем не хватает только дегустации компота, если действие происходит в детском саду. Оно и понятно: где ж московской мэрии взять другие наработки? Не выдумает же она их, если отродясь имеет только опыт засахаривания и засушивания любых мероприятий, и более того: опыт превращения в мероприятие любого чистого порыва и обаятельного праздника.

Не обошлось тут, разумеется, и без чувства национальной исключительности, перед которым отчасти блекнет даже илионская гипотеза происхождения Великого Устюга. Утверждается, что обычай украшать деревья к праздникам восходит к русскому язычеству, хотя и дети в наше время знают, что украшение елки — чисто западная традиция, пришедшая к нам лишь сто пятьдесят лет назад. На Западе же обычай этот зародился во время постановки предрождественских мистерий: в них вечнозеленая ель (за отсутствием другой зелени) играла роль райского древа, на которое вешали непременные яблоки. «По русским легендам, прародителем Деда Мороза считается Николай Чудотворец. Известный воздухоплаватель Винсент Шеремет прямо утверждает: «У меня нет никакого сомнения, что Родина Деда Мороза — Россия». А также слонов. Не знаем воздухоплавателя Шеремета, но знаем, что легенда о Николае Чудотворце родилась никак не в России — Санта-Клаус, он же святой Николай, был епископом Мирликийским, а мощи его находятся в Италии. Епископ Мирликийский на Рождество подкидывал одной бедной семье, где были три невесты-бесприданницы, мешочки с золотом, но в отличие от Юрия Лужкова благотворительствовал анонимно. Была еще легенда, согласно которой он (опять-таки тайно) подбрасывал скромные суммы падшим женщинам, чтобы те могли начать честную жизнь. К России и тем более к Устюгу все это не имеет никакого отношения, но в одном из детских писем, обильно цитирующихся в буклете, так и сказано: не дадим превращать нашего Деда Мороза в чуждого Санту-Клауса!

Письма, присланные детьми в Устюг Морозу, — это вообще особая и горькая тема. «Я видела тебя по телевизору с мэром Москвы Юрием Михайловичем. Ты такой большой и очень красивый. Увидев тебя по телевизору с мэром, который никогда не врет, я еще больше теперь верю в тебя!» Это пишет Юля Каляева из Москвы. Бедные дети-мутанты, выросшие в Москве и свято верящие, что если существует Лужков, то должен быть и Дед Мороз! Юля, милая, нам больно рушить твой хрустальный мир, но если Дед Мороз так же реален, как то, что Лужков никогда не врет, — нет не только его, но и Бог под вопросом. Мэр наш недавно в одном интервью признался, что он неверующий, однако крестился, причем лично у патриарха. То есть он в момент крещения трижды на вопрос, верует ли, соврал. И ничего, «не погнулись, о горе, и не покинули мест крест на Успенском соборе и на Исаакии крест». Поймала Лужкова на этом маленьком противоречии только правозащитница Зоя Крахмальникова, остальные смолчали, будто так и быть должно.

«Здравствуйте, уважаемый Дед Мороз из Великого Устюга! Пишет вам Леня Рыжов из Крыма, из города Саки. Мне 12 лет, я учусь в 7-м классе. Мой дедушка в суровые годы войны... В настоящее время в родном Устюге живет много моих родственников... Пусть Новый год принесет всем много радостных свершений... Обязательно поздравьте Антонину Васильевну Будахину, она всю жизнь проработала заведующей детскими яслями и была депутатом городского и областного советов... Пожелайте им всех благ, временных и вечных... Я знаю, что там есть чудо-иконостас, выполненный руками устюжанских мастеров... В нашем городе есть целебные грязи, со всего мира едут к нам люди лечить ревматизм, радикулит и другие болезни... Великий Устюг — город древности, седой России уголок, люблю по-юношески ревностно старинный этот городок...» О счастливые Саки, породившие на свет Божий отрока, способного в двенадцать лет кропать такие письма! «Посетил легендарный крейсер, произвел неизгладимое впечатление...» Прочие тексты, адресованные несчастному старику, писаны тем же слогом — страшно подумать, сколько у нас преждевременно состарившихся детей! Впрочем, значительная часть этих посланий сочинена взрослыми людьми, есть даже коллективное пожелание здоровья от группы студентов Института культуры — эти, видимо, перенапрягшись перед сессией, впали как раз в детство. Им от Деда Мороза ничего не надо, они уверяют, что сами всего добьются. Кто бы усомнился!.. Вероятно, кампания по заваливанию нашего знатного соотечественника восторженными письмами была поставлена в Москве на ура — большинство исполнено по одному шаблону и подписано группой товарищей. Некоторых, видимо, отлавливали прямо на улицах — отсюда признания типа: «пишу сразу на морозе». Отчего-то ловцам душ попадались исключительно сознательные дети — почти никто ничего не просит для себя. Оно и понятно, Лужков у них уже есть, а что еще нужно для счастья! Все авторы желают миру — мира, больным детям — выздоровления, родному городу — благополучия. Создается отчего-то (всему виною наша глумливая фантазия) тягостное впечатление, будто всех этих детей непосредственно перед письмописанием долго били, вследствие чего в письмах, посвященных веселому празднику, преобладают заискивающе-униженные интонации сродни тем, с какими бедный родственник заученно желает процветания детушкам своего благодетеля. Авторы проекта мимоходом клеймят детей, которые просят у дедушки просто подарок. Действительно, мерзавцы. Подарка им. Скажите спасибо, что не убили.

Проект задуман размашисто, и в этом его главное преимущество. Основной Дед Мороз должен выезжать из Устюга и странствовать до равноденствия, но у него есть тысячи «дублеров» (это опять-таки лексика авторов буклета). Страшно и сладко подумать, какое количество безработных актеров, сценаристов и фотографов будет задействовано в этих строго продуманных, заорганизованных торжествах! Что же дурного, казалось бы, в том, что столько народу получит работу и что празднество, доселе столь непосредственное и стихийное, будет наконец хорошо организовано? Да то и ужасно, что эта организация установит повсюду тот невыносимый сусальный шаблон, по которому и так уже в московских школах проходят все праздники и возродившиеся линейки. Вообразите только эти встречи и проводы Деда Мороза по типовому сценарию, эту раздачу благотворительных лотерей (все ради милосердия! везде милосердие!)... Представьте сотни слезоточивых, чудовищно бестактных репортажей о том, как Дед Мороз пришел в детдом или больницу. Газетные шапки «Дед Мороз шагает по стране». Детские рапорты «навстречу Деду Морозу», проекты ударной встречи Деда Мороза, осмотр Дедом Морозом достопримечательностей родного края и выставки детских рисунков, которые детей срочно заставят рисовать на заданную тему... ууу! А теперь представьте головную боль городской администрации, которая должна обеспечить почетную встречу странствующего Деда Мороза, которого, как олимпийский огонь или эстафетную палочку, перепихивают друг другу областные начальники. Вот он и до нас добрался, болезный, теперь надо его расселять, организовывать питание, занимать досуг... страшно подумать, если и Снегурок придется подбирать! Жировать по-хлестаковски будет, пожалуй, только счастливец-актер, который со звоном прокатится по всему региону. Если не сопьется ко дню весеннего равноденствия, то уж точно до следующего новогодья будет кричать во сне: «Здравствуйте, дети! Я кое-что про вас знаю! Елочка, зажгись!»

Самое кошмарное, что в каждом городе Деда Мороза согласно типовому сценарию будут поджидать специально заготовленные дети с рассказом о его дорогих земляках — устюжанах-первопроходцах. Устюг вообще славен своими первопроходцами, за отсутствием в нем чего-либо другого, и буклет рекомендует всем встречающим вызубрить бурные биографии Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Василия Пояркова, Владимира Атласова, загадочного Пенды и брутального Василия Бугра. Эти кровавые призраки долго еще будут тревожить сон Деда Мороза. Разработана также и подробная анкета на дорогого гостя, как же без анкеты: «Имя — Дед Мороз. Место жительства — Великий Устюг, Вологодская область. Родственники: Зимушка-Зима (жена), Санта-Клаусы (братья), Ветер, Буран, Ураган, Вьюга (дети), Снегурочка (внучка), Метелица (сестра), Красное Лето, Весна Красна, Золотая Осень (брат и сестры Зимушки-Зимы)»... От всех этих красных шурьев и Снегурочки Урагановны, внучатой племянницы Санта-Клаусов, которые в нашем воображении отчего-то неумолимо похожи на братьев Баклушиных, поневоле сбежишь в Великий Устюг! Фольклор вообще с трудом поддается анкетной инвентаризации, а празднику не благоприятствует сценарная регламентация, но ведь в «Отечестве — Всей России» как раз и гордятся больше всего тем, что так отлично умеют организовать все что угодно, даже то, что организовывать ни в коем случае нельзя!

Вообще при таком подходе празднование Нового года, выдаваемое за заботу о детях (в особенности одиноких или больных), превращается в грандиозное коммерческое мероприятие, сопряженное вдобавок с политической рекламой. Дед Мороз может прорекламировать тот или иной товар, а главное — того или иного руководителя городской администрации, без которого бы, конечно, и снег не выпал. Странствующий Дед мимоходом внедряет в сознание детей основы новой, то есть хорошо забытой старой российской идеологии: любить свой край, почитать старших, благодарить начальство, избегать спонтанных реакций и непосредственных чувств... В том и ужас, что вместо столь естественного обращения к семейным или религиозным праздникам организаторы проекта апеллируют к общественности, к очередному огосударствлению всего живого. И правильно: они же государственники! Бог бы с ней, с дикой эклектикой, с хаосом из друидических, языческих, православных и пионерских мифов, который образовался в их некрепких головах. Ужасна тоска по ритуалу, по личному комплексному плану, по всенародному ОБЯЗАТЕЛЬНОМУ празднеству с заранее подготовленными монтажами, чтецами, танцорами... Швецовой кажется, что подготовка к празднеству — лучшая его часть. Кто бы спорил. Но подготовка подготовке рознь. Если зубрежка школьного монтажа или биографии Деда Мороза — праздник, то мы никогда не были детьми и не помним, что это такое...

Мы охотно поверили бы, что программа помощи Великому Устюгу и организации всенародных новогодних торжеств диктуется исключительно любовью к детям. Поверили бы, если бы в буклете чуть реже упоминался истинный прародитель Деда Мороза — Юрий Михайлович Лужков, который никогда не врет. Поверили бы, будь все это изложено языком, хоть отдаленно напоминающим человеческий. И не будь самый семейный и непосредственный из русских праздников помпезно и занудно регламентирован в этой действительно очень страшной книжке. Страшной прежде всего потому, что из нее совершенно ясно, какой будет наша добрая и счастливая Родина под водительством нового нерушимого блока коммунистов и партийных.

Буклет открывается и закрывается детскими стихами. Закрывается так:

Где ты, где ты, Дед Мороз?
Где ты, где ты, красный нос?
Я тебя ищу везде,
На полях-дорогах,
Любишь ты, конечно, всех
И меня немного.

Вот именно. И меня немного. Дай же ты всем понемногу и не забудь про меня.

Дмитрий БЫКОВ, Ирина ЛУКЬЯНОВА.