ЗНАМЕНИТЫЕ ТЕННИСНЫЕ РОДИТЕЛИ
Эти родители — совершенно особые, ни на кого не похожие люди. Они должны быть добрыми и жестокими одновременно. Они должны быть осторожными и отчаянными. Они должны быть пробивными и наглыми и при этом — нежными, тонкими, глубокими психологами. Бывают ли такие?
1. УИМБЛДОНСКАЯ АННА ПАВЛОВА
Через юго-восточные ворота Уимблдона въезжала на полированном кадиллаке легендарная Сюзанна Ленглен. Французская дива побеждала на Уимблдоне шесть раз. Когда в первый приезд ее отправили на одну из второстепенных полян вместо центрального корта, зрители устроили бунт, в давке затоптали барьеры и порвали оградительное полотно, так что подобной ошибки больше не повторялось.
Ленглен не обладала неотразимой внешностью, но все в ее облике, от балетных прыжков и картинных ударов до разноцветных тюрбанов и меховых манто, в которых она выходила на корт, было сенсационно.
Француженка была страстной поклонницей Русского балета Дягилева, квартировавшего тогда в Монте-Карло, недалеко от ее дома в Ницце. Кумиром Ленглен была Анна Павлова. Даже теннисные костюмы Сюзанны были легки и прозрачны, как наряд Жизели, и если бы не традиция одевать спортсменов во все белое, Ленглен, вероятно, заказывала бы свои платья у Льва Бакста, главного декоратора красочных и экзотичных дягилевских балетов.
Мадемуазель обожала внимание и всегда его получала. Любое ее появление было театрально. В беседе Ленглен обычно приподнималась на цыпочки, как бы готовая сорваться и убежать. Редко кто видел Сюзанну стоящей на одном месте больше пяти минут. Тем не менее говорила француженка много и охотно.
Тренировал Сюзанну ее отец. Аптекарь Шарль Ленглен стал первым профессиональным теннисным родителем в истории спорта. Он взял на себя роль тренера и агента гениальной дочери задолго до того, как родились Майк Агасси, Петер Граф и Стефано Каприати. Как и впоследствии Петер Граф, мсье Ленглен имел привычку лично оговаривать с директорами турниров условия, на которых его дочь могла бы в них участвовать.
Точность, с которой Сюзанна Ленглен отправляла мяч в любую часть корта, тренировалась носовым платком. Шарль раскладывал на корте квадратные лоскуты, и когда дочь попадала в них мячом, награждал ее сантимом. Если за тренировку цель так и не бывала поражена, сантим отбирался.
Усатого папу можно было видеть на его постоянном месте сразу за судейской вышкой, где он сидел, не отрывая глаз от своей непобедимой дочки. Современные родители довольствуются позицией, гораздо более удаленной от корта, откуда не докинуть фляжку коньяка и не докричать слов ободрения. Сидят они в ложе гостей, справа от прессы и королевской ложи.
За этой ложей внимательно следит судья, и если родитель или тренер начинает подозрительно махать руками, следует предупреждение. Подсказки во время матча запрещены и влекут за собой наказание очком. Тем не менее своя «азбука Морзе» есть у каждого теннисиста. Полотенце в руках мамы может сигнализировать: «Потяни время», а папа, покручивающий правый ус, скорее всего, дает сигнал: «Атакуй под право». Ричард Уильямс обычно держит наготове самодельный плакат, на котором пишет советы дочерям. В нужный момент матча папа разворачивает свою писанину, и дочь ее читает.
...Аптекарь Ленглен мог бы написать руководство по воспитанию звезды, но мемуары не были его сильной чертой, и последующим поколениям теннисных родителей приходилось учиться на собственных ошибках.
2. МЯЧИ ВМЕСТО ПОГРЕМУШЕК
Петера Графа, по мнению его дочери-чемпионки, погубил алкоголь. «Он несчастный человек, — говорила Штеффи о своем отце. — Я не могу его ни в чем обвинять». Германский суд обвинил герра Графа в сокрытии доходов на сумму больше двух миллионов долларов и в неуплате налогов. То, что в начале века сходило с рук французу, споткнулось на современной немецкой налоговой инспекции. Было доказано, что Петер брал от директоров турниров сотни тысяч долларов как гарант участия в них Штеффи.
Джин Скотт, директорствовавший на многих турнирах, в том числе и на «Кубке Кремля», вспоминал, как Петер Граф, случалось, заходил к нему в офис и озабоченно говорил: «Я не знал, что финалы в воскресенье. Нам надо срочно лететь в Лос-Анджелес, и Штеффи, наверное, не сможет играть финал». Видя застывшую улыбку собеседника, папа Петер добавлял: «Она могла бы остаться, если бы ты сделал это выгодным для нас».
Спонсорские контракты заключались Графом-старшим нетрадиционным способом. В одной комнате Штеффи подписывает контракт с итальянской компанией, сумма которого публикуется в газетах и заносится в налоговую декларацию, а в соседней комнате семейный налоговый советник Йоаким Эккард подписывает другую бумагу, с гораздо большей цифрой.
Петер Граф закончил свои финансовые махинации в тюрьме, где провел несколько месяцев. Но несмотря на отцовские затрещины в детстве, его любовные интриги и горькое пьянство, Штеффи Граф никогда не отрекалась от своего отца.
Ровесник Граф, чемпион Уимблдона Андре Агасси сжимал ручку ракетки в рефлективном возрасте одной недели. Ракетку, уполовиненную и обструганную, подогнал под младенческую руку отец, иранский армянин, эмигрировавший в Америку после Второй мировой войны. Армянкой, но болгарской, была и мама знаменитых теннисных сестер Малеевых — Юлия Берберян-Малеева.
К четырем годам Андре Агасси благодаря своему таланту и папиной настойчивости успел поиграть с Джимми Коннорсом, Бьорном Боргом и Панчо Гонсалесом. «Он родился, чтобы играть в теннис и стать великим чемпионом, — утверждал в биографии сына Эммануэль (Майк) Агасси. — Я дал ему лишь механику и волю к победе». Майк был убежден, что теннисные вундеркинды — Курье, Чанг, Селеш — состоялись благодаря родителям, всем пожертвовавшим ради них.
Отец трехкратного финалиста Уимблдона Горана Иванишевича продал семейный дом, чтобы оплачивать поездки сына на турниры. «Горан был лучшим юниором в Европе, — объяснял свой шаг Серджиан Иванишевич. — Я же был молод, имел хорошую профессию (профессор электроники университета в Сплите), а потому был уверен, что смогу заработать еще на один».
Следующее поколение «уимблдонских родителей» жертвовало уже не собственным кошельком, а спонсорским. Деньги в современном теннисе таковы, что спонсора можно найти и для 9 — 10-летнего ребенка. В таком возрасте был подписан первый контракт Мартины Хингис, Винус Уильямс, Анны Курниковой... Родители получили возможность улучшить свое материальное положение за счет детей-второклассников.
Мячи, а не погремушки висели над кроватью новорожденной Дженнифер Каприати. Все в жизни этой девочки происходило необыкновенно быстро. Талантливый ребенок вызвал в Америке истерику — американцы решили, что пришла «вторая Крисси» (Крис Эверт), и выразили восторг единственно доступным им средством — долларом. Дженнифер Каприати стала миллионершей задолго до того, как выиграла свой первый уимблдонский матч.
Очарованная девочкой, трехкратная чемпионка Уимблдона Крис Эверт взяла Дженнифер под личную опеку. Эверт-папа ее тренировал, а родной брат Крисси, Джим, вел финансовые дела Каприати. Но став профессионалом в 13 лет, полуфиналисткой Уимблдона в 15, американка уже в 18 лет получила судимость. Миллионерша была задержана полицией за кражу в супермаркете пятнадцатидолларового серебряного кольца. Спустя еще год — побег из дома, потом лечение в частной клинике Майами от наркомании.
Мартина Хингис, тоже не испытывавшая в детстве недостатка спонсоров, поспешила откреститься от американского опыта. «Мы, европейцы, сильно отличаемся от американцев, — блестела зубными скобками 15-летняя швейцарка на своих первых профессиональных интервью. — У нас другое воспитание. Случай с Каприати — это не наши, а американские проблемы».
Больше всех не повезло с родителем француженке Мари Пьерс. До рождения дочери жизнь канадца Джима Пьерса была полна приключений. Он попеременно сидел в тюрьме, скрывался от полиции и лечился в сумасшедшем доме. Его тренировочные методы носили сильный отпечаток камерной жизни. «Убей суку!» — напутствовал Мари с трибуны Джим. Свою дочь мистер Пьерс то осыпал подарками, то материл на людях и бил тем, что подвернется под руку. В конце концов Мари, уволив Джима как своего тренера, наняла для защиты от отца телохранителя, а ее мать-француженка Яник подала на развод. Всемирная женская федерация тенниса (ВТА) запретила Пьерсу появляться на турнирах за буйный характер после того, как папа Пьерс отправил в нокаут папу Графа на трибунах «Ролан Гарроса».
В качестве ответного удара Джим подал на дочь в суд за расторжение контракта, требуя себе как тренеру 25% доходов Мари.
Единственным, кто заступился за Джима Пьерса, был Ричард Уильямс. «Они обошлись с Джимом, как с негром», — выразил неодобрение Ричард. Обе семьи жили неподалеку друг от друга в Палм-Бич, и папа Пьерс имел возможность делиться опытом по воспитанию теннисной звезды с папой Уильямсом.
Трудно сказать, выиграет ли Мари когда-нибудь свой Уимблдон, но колорита зеленым полянам она, несомненно, добавляет. С Ленглен ее роднят склонность к драме и определенная театральность на корте. Но где Сюзанна была божественно легконога, там Мари антично монументальна. Англичане, помня Ленглен, питают непреходящую слабость к эксцентричным женщинам, и потому позвякивание золотых браслетов на белом запястье мадемуазель Пьерс раздается лишь на лучших кортах Уимблдона.
Уимблдон-98 закончился трагедией для талантливой хорватки Мирьяны Лютич. После ее неудачного старта в турнире папа Маринко побил в гостиничном номере дочь, а с ней заодно и жену Ангелку. 17-летняя теннисистка, взяв мать и четырех братьев и сестер, убежала от отца за Атлантический океан. «Он бил меня после каждого проигрыша, — жаловалась Мирьяна. — Про многие вещи я просто не могу рассказать, так они были ужасны».
Найдя приют в академии «дядюшки Ника» (Боллетьери) и залечив синяки, Мирьяна вернулась на Уимблдон уже без папы. В полуфинале-99 хорватка едва не обыграла своего кумира и «почти двойника» Штеффи Граф.
3. ПАПЫ ПО ПРИЗВАНИЮ
В начале века отцы по выходным обычно оставались дома и занимались садоводством. «Где ты была, дорогая?» — спросил сэр Годфри свою дочь Китти, оторвавшись от розового куста. «На Уимблдоне, папочка. Сегодня был финал, и я обыграла мисс Уиллис», — спешилась с велосипеда Китти. «Молодец, девочка», — улыбнулся сэр Годфри и поглубже копнул лопатой колючий куст.
Умным педагогом был, по признанию венгерского журналиста Атиллы Саволта, Карой Селеш, отец Моники. К тренировкам дочери он привлек науку. В молодости Карой занимался тройным прыжком и метанием молота и по институтскому диплому был тренером по ОФП. Заниматься с дочерью ему помогали бывшие сокурсники по институту физкультуры: разрабатывали специальные программы, проводили статистические обзоры ее игры. Они были рады применить свои знания хоть на ком-то, поскольку теннис в Югославии был в те годы одним недоразумением.
В два года первый раз ударила по мячу чемпионка Уимблдона Мартина Хингис, а в четыре уже играла первый турнир. Швейцарка, однако, настаивает, что свое первое соревнование она отыграла в возрасте пяти месяцев от зачатия, когда беременная Мартиной Мелани играла внутренний чешский турнир. Отец, Кароль Хингис, протянул в двухкомнатной квартире веревку, когда девочка только научилась ходить, и накидывал ребенку мячи долгими зимними вечерами. Когда Мелани увезла дочь в Швейцарию, Кароль передавал девочке через знакомых коробки из-под мячей, которые набивал шоколадом.
Основные соперницы Хингис, сестры Уильямс, с раннего возраста поддерживают свою большую семью из семи человек (в семье пять дочерей), а также церковь Свидетелей Иеговы. Когда Винус и Серене было лет 10 — 11, Ричард и Орасин Уильямс полностью переключились на теннисное воспитание младших дочерей.
Глава семьи, интересовавшийся в молодости баскетболом, бейсболом, футболом, увидел теннис случайно по ТВ. На экране показывали награждение победителей. Услышав сумму первого приза, Ричард подумал, что теннис может дать его девочкам неплохой старт в жизнь. Чек на 40 тысяч долларов всего за пять дней работы так впечатлил Ричарда, что судьба младших дочерей была решена раз и навсегда.
Папа Уильямс видит жизненный путь своих дочерей гораздо яснее, чем папа Каприати. «Я хочу, чтобы она играла в теннис лет до 23 — 24, не больше, — сказал Ричард в год профессионального дебюта Винус. — Когда она зачехлит ракетку, то должна поступить в колледж. Причем первые шесть месяцев в году будет путешествовать и узнавать мир, а второе полугодие станет проводить за партой. И так три года. Закончив образование, она должна начать свой бизнес и к 30 — 31 прочно в нем утвердиться. А к 35 годам она может подарить мне внука».
4. SPECIAL K
Анна Курникова появляется в Аоранги с мамой Аллой. Аня высоко несет свою косу, и разворот ее плеч напоминает осанку гимнасток. Лишь Винус Уильямс вызывает такой же дружный поворот голов болельщиков. Винус разделяет Анин вкус к обтягивающим трико и платьям по фигуре, но общий язык москвичка лучше находит с Мартиной Хингис, с которой играет пару. «Мартина очень хорошо видит игру, чувствует корт и просто здорово раскладывает мяч по месту, — отдала должное партнерше Анна. — Если ей дать один мяч покороче, она сделает с ним все, что хочет. Ее чувство мяча просто необыкновенно».
Винус ходит парой со своей младшей сестрой Сереной. Сестры Уильямс представляют в современном женском теннисе атлетизм, Мартина Хингис — мозг, Курникова — скорость. Все четыре повинны в том, что женский теннис сейчас у всех на слуху. «Можете называть нас «Спайс герлз», — предложила Мартина Хингис журналистам. — Мы все очень разные, молодые и талантливые».
Алла кивнула головой другой маме — Марисе Санчес-Викарио, ее дочь Аранча уже бегала, разминалась вокруг корта. Испанка широко улыбнулась в ответ. В одной руке затянутая в рюмочку Мариса держала сумку Luis Vitton, в другой — лохматого терьера Роланда. Алла Курникова, единственная из теннисных мам, предпочитает молодежную моду. Когда она заплетает две косы и надевает кепку-бейсболку, назвать ее мамой Аллой не поворачивается язык.
Первый раз Аня приехала на Уимблдон в 1994 году и даже между первой и второй подачей бросала быстрые взгляды на маму Аллу и тренера Ларису Дмитриевну Преображенскую. Шагом 13-летняя Аня тогда не ходила, все время стремительно вскакивала, куда-то рвалась, бежала... Вслед за своим любимым мультгероем Папаей.
Анечка смеясь говорила: «Моя сила в том, что я ем много шпината». Сила этой девочки была в быстроте и скоординированности. «Аня от природы очень хорошо координирована, — считала ее тренер, заслуженный тренер СССР Лариса Дмитриевна Преображенская, — к тому же легко схватывает новые движения. А ее понимание игры можно сравнить с пониманием игры Анны Дмитриевой».
Больше всего Ларису Дмитриевну беспокоил Анечкин рост. «Все хорошо, вот только маленькая она очень, ей бы подрасти немножко», — мягко сокрушалась Лариса Дмитриевна. У опытного тренера уже была ученица, впоследствии игрок сборной Союза, которая лет до 14 отказывалась расти, а потом за один сезон вытянулась за 170 см. «Да, — согласилась Лариса Дмитриевна, — но у Вики Мильвидской была высокая мама, а Анечке расти не в кого».
В семье Курниковых высоких не было, зато были спортивные: папа Сергей был мастером спорта по борьбе и преподавал в ГЦОЛИФКе. Мама Алла родила чудо-дочь в 19 лет и положила жизнь на воспитание звезды из единственного ребенка. Она стала первой в стране профессиональной теннисной мамой, что само по себе огромный труд и требует полного самоотречения. Конечно, мамы на тренировках своих детей сидели и до Аллы, но только после восьмичасового рабочего дня. Алла 24 часа в сутки отдавала Ане.
Ольга Морозова сравнила ажиотаж вокруг Курниковой с шумом, сопровождавшим каждый удар Каприати. «Но думаю, мама у нее умнее, чем у Каприати, не даст девчонке сбиться с пути», — отдала Алле должное Ольга. Пока сестры Уильямс на пресс-конференциях говорят, что хотят стать первыми в мире, Аня с журналистами очень осмотрительна: «Я не ставлю себе никаких больших целей. Никогда не скажу, как Уильямс, что стану первой ракеткой мира, и им тоже не следует так говорить. Я иду шаг за шагом. Ты не можешь сказать: моя цель — стать третьей ракеткой мира. Может быть, назавтра бросишь теннис».
Бросить теннис соблазнов много. Особенно когда нападающий НХЛ Сергей Федоров предлагает руку и сердце, Роналдо нашептывает про футбол и Голливуд гораздо ближе к Майами, где живет сейчас Аня, чем Уимблдон. В Сиднее россиянку водили знакомиться с национальной сборной Австралии по крикету. Крикет для австралийцев — что хоккей для россиян, и на следующий день газеты цитировали десятиклассницу Аню, назвавшую 30-летнего капитана команды «милашкой». Свист противоположного пола Аня слышит с 15 лет и отвечает просто: «Я вам не по карману».
«Путевкой в жизнь» для чемпионки Москвы среди девочек до 10 лет Ани Курниковой стал пропуск на турнир «Кубок Кремля». Его директор американец Джин Скотт разрешил девочке играть на синем поле внематчевое время. Косы у Ани тогда не было, но ее русый хвост мелькал всюду. Дело было не в недостатке места в родном «Спартаке», а в простой и гениальной стратегии мамы Аллы. Алла справедливо считала, что помочь ей могут лишь зарубежные спонсоры, и искала их в самом подходящем месте — на кортах международного турнира. Впоследствии многие родители пытались пойти по тому же пути, но к успеху он никого не привел.
Девятилетняя Аня играючи подавала, активно «шла на мяч» и так сосредоточенно и безжалостно его лупила, что глубоко потрясла старейшего и заслуженнейшего Джека Хэммонда, почетного рефери «Кубка Кремля». Седой джентльмен бросился звонить другу, владельцу посреднической спортивной фирмы, что нашел брильянт. «На моих глазах родились и выросли многие вундеркинды, — распалялся Фрэнк, — я был первым, кто увидел в Беккере будущего чемпиона, но эта девочка затмит всех. Ни в ком я не был так уверен. Она будет первой ракеткой мира, готов поспорить с любым».
Однако первым заметил Аню менеджер «Элисс» Поппи Винти. Эта итальянская фирма спонсировала первый «Кубок Кремля», одев судейскую бригаду турнира в роскошные сине-зеленые спортивные костюмы, которые до сих пор мелькают на московских кортах. Менеджер Поппи Винти неделю угощал маму Аллу с Аней итальянским кофе в своем торговом киоске и к концу турнира, решив, что девочка стоит того, чтобы пожертвовать десятью тысячами долларов, пригласил Аню в Италию играть детские соревнования. Свою первую зарубежную поездку девочка отработала на все 100% — была непобедима. В Италии ее впервые увидел Ник Боллетьери.
С 11 лет Аня с Аллой стали каждую зиму проводить в Академии Боллетьери в Майами. Жили в трехкомнатной квартире в пяти минутах от океана. Аня каталась на водном мотоцикле и мечтала о велосипеде. «Времени на магазины не остается, целыми днями на кортах, — объясняла Алла, — но если она особенно хорошо поработает на корте, даю немного порулить своим «Мицубиси» подальше от полиции. Аня тренировалась по четыре часа в день: два — до школы и два — после школы плюс четыре раза в неделю занималась итальянским языком. «Когда день ребенка забит разными делами, о плохом даже времени подумать не остается», — справедливо считала Алла.
Благодаря антрепренерскому таланту Ника его русская протеже к 13 годам была известна миру больше, чем Хингис, которой всегда проигрывала, и Уильямс, имевшая за спиной поддержку всей африканской Америки. Аня играла и выигрывала много детских турниров, в том числе чемпионат Италии, правда, юношеский турнир Большого Шлема покорить не успела — ушла в профессионалы.
Наталья БЫКАНОВА
Отрывки из книги «Путешествие в Уимблдон»;)
На фотографиях:
- ВОТ ЭТА ТОЩАЯ, НЕВЗРАЧНАЯ, АБСОЛЮТНО ЗАМУЧЕННАЯ ТРЕНИРОВКАМИ ДЕВОЧКА НА ВТОРОМ ПЛАНЕ — АНЯ КУРНИКОВА. ЕЕ СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО СФОТОГРАФИРОВАЛ НАШ ЛЕГЕНДАРНЫЙ СПОРТИВНЫЙ ФОТОГРАФ АНАТОЛИЙ БОЧИНИН. ТАКИМ СНИМКОМ НЕ МОЖЕТ ПОХВАСТАТЬСЯ НИ ОДНО АГЕНТСТВО МИРА. ЭТА ДЕВОЧКА ПОКА НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ОНА САМАЯ ЛУЧШАЯ. ОНА ЗНАЕТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЕЕ МАМА ДУМАЕТ ТОЛЬКО О ТЕННИСЕ!
- ОТЕЦ МАРИ ПЬЕРС, ЖЕНСТВЕННОЙ И ЗАДУМЧИВОЙ ФРАНЦУЖЕНКИ, ТЕННИСНОЙ КОРОЛЕВЫ КРАСОТЫ. ПО ЕГО ЛИЦУ И НЕ СКАЖЕШЬ, ЧТО ОН РОДИЛ ТАКОЕ ГАРМОНИЧНОЕ И НЕЖНОЕ СУЩЕСТВО. ДА И САМ ОН, ПОЖАЛУЙ, ВРЯД ЛИ ПОВЕРИЛ СВОЕМУ СЧАСТЬЮ. ОТСЮДА ГРУБОСТЬ, ПОБОИ, АЛКОГОЛИЗМ.
- ЕСЛИ ПЬЕРС ПРИШЛОСЬ ВЫКАРАБКИВАТЬСЯ ИЗ ТРУДНОГО ДЕТСТВА БЛАГОДАРЯ ТЕННИСУ, У МАРТИНЫ ХИНГИС (ЭТО И ПО ЛИЦУ ВИДНО) ДЕТСТВО БЫЛО ВЕСЕЛЫМ И ХОРОШИМ, НЕСМОТРЯ НА НАПРЯЖЕННЫЕ ТРЕНИРОВКИ. ПАПА УЧИЛ ПЛАВАТЬ, БЕГАТЬ, СКАКАТЬ НА ЛОШАДИ.
- МАМА ТРЕНИРОВАЛА ДЕВОЧКУ НА КОРТЕ (И ДО СИХ ПОР ОСТАЕТСЯ ЕЕ ТРЕНЕРОМ). ПРОБЛЕМА ХИНГИС — КАК РАЗ В ЭТОМ. УЖЕ СТАВ ВЗРОСЛОЙ ЖЕНЩИНОЙ, ОНА АБСОЛЮТНО УВЕРЕНА В ТОМ, ЧТО ЕЕ ДОЛЖЕН ЛЮБИТЬ ВЕСЬ МИР! А ВЕДЬ МИР ЛЮБИТ ЕЕ ДАЛЕКО НЕ ВСЕГДА... ДА И МАМА-ТРЕНЕР — ЭТО ЛИ НЕ ИНФАНТИЛИЗМ В ДЕЙСТВИИ?
- ПАПА ШТЕФФИ ГРАФ. ОН ОЧЕНЬ ЛЮБИТ СВОЮ ДЕВОЧКУ. НО, КАК ОКАЗАЛОСЬ, НЕ ВСЯКАЯ ОТЦОВСКАЯ ЛЮБОВЬ ПРИНОСИТ СЧАСТЬЕ. ПОМИМО ЗАБОТЫ И НЕЖНОСТИ ОНА ЕЩЕ ДОЛЖНА БЫТЬ И БЕСКОРЫСТНОЙ. ЭТИМ ПАПА ГРАФ НУ НИКАК НЕ МОГ ПОХВАСТАТЬСЯ...
- АНДРЕ АГАССИ — ПОЗДНИЙ РЕБЕНОК, КАК ВИДНО ПО ЭТОЙ ФОТОГРАФИИ. НАВЕРНЯКА СВЕРХИЗБАЛОВАННЫЙ (КАК ВИДНО ПО НЕМУ). ДАЖЕ ГЕНИЮ ТРУДНО ПРОБИРАТЬСЯ НАВЕРХ, ОБЛАДАЯ ПОДОБНЫМ ДЕТСКИМ ПРОШЛЫМ.
- И НАКОНЕЦ, САМЫЙ ГОРЬКИЙ И САМЫЙ ТРУДНЫЙ РОДИТЕЛЬСКИЙ УРОК. ДЖЕННИФЕР КАПРИАТИ. КРАСАВИЦА, ВЕЛИКАЯ СПОРТСМЕНКА, ЛЮБИМАЯ И ЛЮБЯЩАЯ ДОЧЬ. СЛИШКОМ МНОГО СЧАСТЬЯ ДЛЯ ОДНОГО СЛАБОГО СУЩЕСТВА!
- НАСТЯ МЫСКИНА. ВОСХОДЯЩАЯ ЗВЕЗДА РОССИЙСКОГО ТЕННИСА. ОНА ЕЩЕ НЕ СТАЛА НИЧЬИМ КУМИРОМ. ИМЕННО ПОЭТОМУ МЫ ПУБЛИКУЕМ ЕЕ ФОТОГРАФИЮ САМОЙ КРУПНОЙ. ВГЛЯДИТЕСЬ В ЭТО ЛИЦО (ВЕРНЕЕ, В ЭТИ ЛИЦА — НАСТЯ И ЕЕ ОТЕЦ). ПОПРОБУЙТЕ ОПРЕДЕЛИТЬ САМИ, ЧЕМ ЗАКОНЧИТСЯ ОЧЕРЕДНАЯ СТРАНИЦА ПОЧТИ ШЕКСПИРОВСКОЙ ДРАМЫ ПОД НАЗВАНИЕМ «ТЕННИСНЫЕ РОДИТЕЛИ».
- В материале использованы фотографии: Анатолия БОЧИНИНА, SIPA-SEL, FOTODBANK/REX, Роберта МАКСИМОВА