Последние номера журнала вызвали множество писем, телефонных звонков от читателей, которые спрашивают: «Что с вами случилось? «Огонек» всегда был для нас единственным, пожалуй, на фоне других изданием спокойным, уравновешенным, вселяющим уверенность, желание жить, занятым человеческими проблемами, журналом, от которого не ждешь грязи, склок, политических интриг. Почему вы вдруг изменили себе и принялись писать о политике?» (Ольга Матюшенкова), «Неужели и вы стали участниками войны компроматов?» (П.И. Евграфов), «Не ожидал от «Огонька» такого «наката» на Лужкова. Да, он такой же, как все эти остальные олигархи, но он ведь не только сам сумел разбогатеть, он Москву сделал нормальным городом. Вы что, хотите жить, как в остальной России? Ну, поймают его на чем-то, кому от этого будет лучше? Не дай Бог, придет другой мэр, такой, который еще не наворовался, еще голодный, он же все здесь и разворует» (Якименко).
Что случилось? Да просто мы столкнулись со сложившимся общественным мнением. Оно складывалось долго и, увы, как нам кажется, не случайно. Вы обратили внимание, дорогие читатели, что в московских средствах массовой информации традиционно происходит колоссальный «накат» на одних людей и практически отсутствует какая-либо критика других? Причем совершенно ясно, что вторые ничем не лучше первых. Более того, весь «накат», как правило, базируется на каком-нибудь пустяке, юридически недоказуемом, на слухе, версии. Вся остальная многословная обличительная кампания — лишь дым. И мы с вами, постоянно окруженные клубами такого дыма, вдруг однажды начинаем верить: наверняка этот человек, на которого «катят», — жулик, дыма же без огня не бывает! Еще как бывает. И вся вина «Огонька» в том, что мы, заведя рубрику «Претендент на пост № 1», начали писать о претендентах не хвалебные, а аналитические статьи, стараясь разбирать каждого беспристрастно. И тут оказалось, что всех ругать нельзя, можно только некоторых, тех, кого обычно ругают. Дорогие читатели, а вам не кажется, что вашим мнением манипулируют? И что самое время отказаться от привычных ракурсов на происходящее и создать в общественном (то есть нашем) мнении всем участникам предвыборной гонки равные условия?
Впрочем, есть одно письмо, на которое ответить кратко нам все-таки не удастся. Юрист В.М. Савостьянов резонно нас спрашивает: «Вашу предвзятость по отношению к Лужкову нетрудно заметить по тому, что пишете вы о нем в рубрике «Претендент», хотя сам он неоднократно и категорически заявлял, что не собирается баллотироваться на пост №1». Из чего сложилось наше мнение о намерениях Юрия Лужкова баллотироваться в президенты, несмотря на его публичные заявления, мы рассказываем сегодня.
Ю.М. Лужков часто подчеркивает, что он лишен политических амбиций. Его привычный имидж — «скромный хозяйственник». Он любит Москву и москвичей и намерен заботиться о них и далее в качестве мэра. Но иногда он проговаривается: единственное, что может заставить его вступить в борьбу за президентское кресло, — спасение отечества. Кстати, за границей, где на дипломатические тонкости реагируют куда острее, это его допущение истолковывается совершенно однозначно. Поэтому на заграничных презентациях хозяева приветствуют его, спрашивают и слушают именно как будущего президента, что он с удовольствием и как должное принимает.
...Важнее для нас, конечно, не речи, а дела. Для чего московский мэр, не собирающийся в президенты, столь гигантские силы и средства вложил в «Отечество»? Для победы в Москве такое мощное политическое движение не нужно. Цель «Отечества» — выиграть выборы и создать в Думе мощную фракцию. Но для чего Лужкову фракция в Думе? В рамках нынешней Конституции Дума маловлиятельный орган, к ней вполне применим пренебрежительный термин «говорильня». Для чего же Лужков, конкретный и весьма практичный политик, инвестирует столько сил и средств на завоевание позиций в Федеральном собрании? Для чего он собирает мощную команду, причем команду не столько публичных политиков, сколько людей, прошедших горнило исполнительной власти? Ясно, что не для выступлений с думской трибуны с громкими, но необязательными заявлениями. Трудно представить себе таких людей, как Ястржембский или Боос, в роли думских политиков. То есть представить-то можно, но только в том случае, если депутатский статус станет для них этапом на пути к вершинам исполнительной власти.
Для чего же мэр Москвы, человек жесткий и бережливый, вкладывает столько сил и средств в действия, которые лично ему ничего не дадут и не принесут (сам Лужков в Думу не собирается)? Ответ на этот вопрос может быть один: захват позиций в Думе Лужкову нужен и целесообразен только в том случае, если Дума станет плацдармом в борьбе за президентское кресло летом 2000 года.
ИГРА, КОТОРАЯ СТОИТ СВЕЧ
Как бессильная Дума может выполнить роль плацдарма в борьбе за должность президента России? Да, думская трибуна создает известные пропагандистские возможности. Но нынешние пропагандистские возможности блока «Отечество — Вся Россия» (ОВР) не намного уступают возможностям Думы.
Но в том-то и дело, что во время президентской кампании думское место станет гораздо дороже как в прямом, так и в переносном смысле. Ибо коренным образом изменятся возможности влияния Думы на исполнительную власть.
Недавно А. Шохин отметил (удивительно, как никто из аналитиков до сих пор не обращал на это внимание), что в течение шести месяцев после избрания Думы президент НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ЕЕ РАСПУСТИТЬ. Это означает, что Дума, все последние годы вынужденная выбирать между одобрением президентских инициатив и коллективным политсамоубийством, на время становится бессмертной и, по сути, получает возможность формирования правительства думского большинства, способного действовать вопреки воле президента.
Вообразим такую ситуацию. Январь 2000 года. Новая Дума приступает к работе. Ввиду неудовлетворительной ситуации в экономике Дума выносит вотум недоверия правительству. Путин уходит в отставку. Президент выдвигает кандидатуру нового премьера. Дума отвергает его трижды. Но президент не может ее распустить. Перед ним три возможности. Первая: антиконституционный путч. Вторая: повторение до бесконечности процедуры выдвижения неугодных думе кандидатов. Третья: компромисс.
Первые два варианта практически немыслимы, потому что означают впадение страны в хаос, полную потерю управления и в конечном счете развал государства. Остается третий: компромисс. Причем компромисс под диктовку Думы. На практике это означает, что президент будет просто вынужден выдвинуть именно ту кандидатуру премьера, которая угодна Думе, и что этот премьер будет управлять при поддержке думского большинства, которое таким образом реализует свою политическую волю — вопреки воле президента.
Каково же будет это думское большинство? С точки зрения мэра Москвы, воздвигающего гигантскую оргструктуру для завоевания Думы, нужно, чтобы ОВР получил абсолютное большинство мест в парламенте. Но это вряд ли осуществимо. На предвыборной сцене есть другие влиятельные игроки, прежде всего КПРФ. Но и у КПРФ нет перспектив на завоевание абсолютного большинства. Поэтому парламентское большинство может быть только коалиционным. Скорее всего, выборы завершатся тем, что КПРФ и ОВР образуют две самые крупные фракции в Думе, и логика антипрезидентской борьбы приведет к тому, что они войдут в коалицию, способную диктовать свою волю.
...Но сможет ли ОВР найти общий язык с коммунистами, и что именно они вместе захотят диктовать президенту?
О РОЛИ Е.М. ПРИМАКОВА — ПАРОВОЗА И ЧЕЛОВЕКА
Пару месяцев назад, когда Е.М. Примаков вошел в состав ОВР, а затем занял первое место в предвыборном списке движения, это вызвало некоторое недоумение. С одной стороны, ясно: Примаков — то, что у нас зовут политическим тяжеловесом, и иметь такого туза в игре выгодно каждому политдвижению. Однако, с другой стороны, новичок оттеснил на второе место подлинного лидера и вдохновителя всего движения — Лужкова. Собственными руками Лужков отодвинул себя в тень. Кстати, именно с этого момента он стал назойливо повторять, что президентом он видит только Примакова, а сам готов живот положить лишь на благо любимой Москвы. Странный мотив в устах честолюбивого и энергичного политика.
Чем же объясняется этот шаг? Как бы эффектно ни подавал себя ОВР, лидер его не имел, не имеет и, очевидно, никогда не будет иметь достаточно авторитета, чтобы единолично вывести движение на первую или одну из первых ролей в политической системе России. С самого начала года и до сих пор рейтинг Лужкова колебался вокруг отметки 8 — 10%, и сам московский мэр, принадлежа, конечно, к числу ведущих российских политиков, тем не менее не в состоянии был достигнуть уровня авторитета, сравнимого с авторитетом не только Примакова или Зюганова, но даже тогдашнего премьера (и нынешнего «яблочника») Степашина. Сравним: на период августа — сентября нынешнего года по различным электоральным показателям рейтинг Примакова составлял 20 — 22%, Зюганова — 15 — 17%, а Лужков не преодолел десятипроцентной отметки, постоянно находясь на том же уровне, что и Явлинский, Жириновский, Лебедь. Пожертвовав своим самолюбием, Лужков совершил единственно правильный в этой ситуации шаг. Поставив Примакова на первое место в предвыборном списке ОВР, он, конечно же, ушел в тень. Но взамен ОВР, а косвенно и сам Лужков, обрел единственный в России локомотив, способный вывести тяжелый состав на первое или одно из первых мест в думских выборах.
Очевидно, потенциальное значение фактора Примакова в мэрской стратегии этим не ограничивается. В случае достижения успеха на выборах бывший премьер, а ныне «действующий академик», как причудливо поименовала его одна из газет, выступит в роли руководителя одной из крупнейших думских фракций, и именно ему суждено будет вести явные или тайные переговоры и заключать явные или тайные коалиционные соглашения с коммунистами. Примаков — ключ к будущей думской коалиции. ОВР, возглавляемый Лужковым, для коммунистов в качестве партнера приемлем с трудом. Лужков сильно скомпрометировал себя в глазах избирателей и сторонников КПРФ своей антикоммунистической риторикой. ОВР, возглавляемый, даже чисто номинально, Примаковым, — приемлемый и желаемый партнер, тем более что за первыми фигурами «лужковского» списка тянется целый ряд бывших советских номенклатурщиков, ныне тесно связанных с мэрией и московским правительством. Вообще же союз ОВР, собирающего под свое крыло новую и старую номенклатуру, с КПРФ, воплощающей идеи социальной справедливости и отстаивающей интересы «социально слабых и малоимущих», — идеальное направление эволюции нынешнего российского бюрократического капитализма. На этом пути народ получит свой опиум, а начальство — свои дивиденды. В целом же на просторах России должны воцариться мир и согласие.
Примаков становится локомотивом, который вытянет партию Лужкова на первую роль в Думе, а самого мэра — на старт президентского взлета. Трудно сказать, согласен ли с этой ролью сам Примаков. Он несколько раз высказался в том смысле, что объективно оценил свои силы и готов к борьбе на стайерской дистанции. Но как бы далеко ни добежал «действующий академик», сил и здоровья у Лужкова больше, и рано или поздно он сам выйдет в лидеры.
ПРЕМЬЕРСКАЯ СТУПЕНЬКА
Завоевав думское большинство (скорее всего, в коалиции с КПРФ), партия Лужкова практически оказывается в состоянии назначить своего премьера. Московский мэр — опытный хозяйственник и решительный человек — идеальный кандидат на этот пост. Для него самого должность премьер-министра — идеальная позиция для вступления в президентскую гонку. Уже в этот момент он оказывается в том самом положении, к которому стремился изначально. Позиция премьера дает ему несколько преимуществ. Во-первых, как человек, в ведение которого входит вся Россия, он избавляется от негативного имиджа столичного мэра, который существенно понижает его авторитет в глазах провинциальных избирателей. "Москва живет за счет всей России" — очень живучий народный стереотип. Став премьером, Лужков сможет продемонстрировать, что так же истово, как он обустраивает Москву, он может обустроить и всех остальных. Несколько популистских акций по проверенным в Москве рецептам смогут обеспечить ему любовь пенсионеров во всероссийском масштабе.
Во-вторых, заняв премьерский пост, Лужков сможет за счет перераспределения средств поправить финансовое положение Москвы, которое за последнее время сильно пошатнулось.
В-третьих, со свойственной ему сноровкой сосредоточив в своих руках контроль над гораздо более значительными, чем в Москве, финансовыми и информационными потоками, Лужков сумеет создать необходимые предпосылки для успешной президентской кампании. Возможно, что, заняв премьерский пост, он будет в состоянии и самостоятельно победить на президентских выборах.
Возможны и другие пути. Например, на президентских выборах Лужков будет выступать параллельно с Примаковым. Последний же накануне второго тура, накануне решающей схватки с Зюгановым, как бы "устав от борьбы", снимет свою кандидатуру, призвав своих сторонников голосовать за Лужкова. Тогда Лужков наверняка побеждает, ибо за него проголосуют не только примаковские "пара-коммунисты", но также и средний класс, и даже "прогрессивная интеллигенция", привычно руководствующиеся мотивами "меньшего зла".
Не исключен и тот возможный сценарий, что "действующий академик" пробежит всю предвыборную дистанцию, то есть будет избран президентом России. Лужков будет идти с ним в связке либо в роли вице-президента (если будет введена эта должность), либо в роли премьер-министра с теми же возможными перспективами. Так или иначе, при условии успеха ОВР на парламентских выборах Лужков обретает реальную возможность либо самостоятельно, либо по-прежнему используя Примакова в качестве локомотива, стать высшим должностным лицом России.
Отдел политики