ШУРА КАРЕТНЫЙ: «САМ Я МАТ НЕ ЛЮБЛЮ…»

Первое интервью невидимки прессе

Он очень скрытен. Возникнув на горизонтах российского бытия в прошлом году, лишь сейчас согласился на первое публичное выступление в прессе. И то оговорив интервью чередой условий и предварительно проконсультировавшись с группой компетентных товарищей. Вернее, писать нужно — «Группой товарищей», ибо именно так называются люди, давшие жизнь самому незаметному из самых ярких — Шуре КАРЕТНОМУ.

Для тех, кто по какой-то странной случайности не знает, что есть Шура Каретный, специально поясню.

Так вот, как когда-то Высоцкий был воистину народным певцом, поскольку официоз о нем молчал, а народ истово тащился, так и ныне Каретный — в натуре народный герой. Телевидение, радио и пресса о нем упорно, и я бы даже сказал угрюмо, молчат. А народ раскупает кассеты и СД-диски с записями любимого персонажа. Причем 90% кассет Каретного и все 100% «сидюков» — подделка.

Впрочем, есть причина замалчивания народного героя: Каретный — это сплошь матерщина, которую, даже несмотря на демократию и свободу слова, пока все еще трудно протаскивать на экран.

Сиделый шепелявый персонаж, который своим полублатным-полународным (матерным то есть) языком за стаканчиком неизменного портвейна рассказывает другу Коляну очередную жизненную историю — пересказывает тургеневскую «Муму», последние политические события, мультфильм «Аленький цветочек» или фильм «Титаник».

Не далее как намедни сам недобритый Парфенов с НТВ честно просил об интервью с Каретным. Кажется, в готовящийся сериал про новейшую историю России, о годе 1998-м. Мол, ознаменован этот год был появлением Шуры Каретного. Но отказала Парфенову в интервью «Группа товарищей». По одной простой причине.

— Мы не хотим, чтобы Шуру Каретного люди увидели в лицо, — поделился Колян (он же звукорежиссер), который долго размышлял, допустить меня к телу Каретного или нет. — Даже на видеокассете, которую мы планируем вскоре выпустить, и то будут видны только руки Каретного и нейтральный видеоряд, а лица не будет. Мы не хотим, чтобы у людей разрушился образ Каретного. Ведь нам идут тысячи писем. Многие верят в Каретного. Пишут: «Привет, Шура! Пишет тебе такой-то. Помнишь, мы виделись с тобой на краснопресненской пересылке...» И мы не можем разрушать человеческую веру, заявив: мол, Шура Каретный — всего лишь артист такого-то театра. Это будет в какой-то степени бесчеловечно. Поэтому пообещайте, что не раскроете настоящего имени Каретного.

Пришлось пообещать, иначе не согласились бы «Товарищи» порушить печатную невинность и вступить в тесный контакт с прессой. Вот то немногое, что я могу родному читателю о Каретном рассказать: лицо его — одно из самых интеллигентных лиц, которые я видел в жизни. Вовсе он не похож на того здорового придурка в малиновом пиджаке, каким его на кассетах рисуют. Рост — метр шестьдесят четыре. Не гигант, мягко говоря. Верующий, каждое утро с «Отче наш...» начинает. Двое детей у него, между прочим, — Сашка и Федор, 13 и 11 лет...

Он сидит передо мной с бутылочкой пивка (а никакого не портвейна!) и делится пережитым и слегка наболевшим:

— Мои дети кассет Каретного пока не слушали, и я очень не хочу, чтобы услышали. Рано им пока. Знаете, когда мне пишут письма девятилетние дети... Это просто ужасно! У меня сердце переворачивается. Меня детский мат очень раздражает. Хотя я сам в детстве был матерщинник. Отец мне подзатыльник давал: «Ах, как за угол от отца отошел, так сразу «еб твою мать»! Я тебе дам сейчас «еб твою мать»!» Он у меня интеллигентный был человек, музыкант. Ноты писал для Большого театра. И сам я, однако, в детском хоре Большого театра подвизался. Восемь лет отдал.

Сам-то я мат не люблю. О-о-очень отрицательно отношусь к бытовому мату. Другое дело — мат художественный. Кстати, некоторые взрослые разрешают своим детям слушать Каретного: «Лучше мои дети будут слушать ваш художественный мат, нежели мат в подворотнях».

Вообще, наша аудитория — я по письмам сужу — четко делится на две группы. С одной стороны, люди очень высокого интеллектуального уровня. Они знают классику, и им ужасно нравится эта игра на снижение, которая рождает смеховой эффект. С другой — плебс. Ну совсем низы. Эти все воспринимают поверхностно, одним планом. Им смешно уже то, что матом говорится... А вот средняя прослойка Каретного не понимает.

Я понял, что мы сделали действительно что-то очень народное, когда, проходя мимо уличного кафе, услышал оттуда хохот и свой шепелявый голос, который пересказывал Коляну «Преступление и наказание».

...Видел я горы писем, которые Каретному приходят (на каждой кассете указан адрес Шуры — абонентский ящик). Из тюрем, из армии. Есть и «завсегдатаи». Некий Гоша-Химик каждую неделю присылает десять страниц своих рассказов о жизни, написанных почему-то пятистопным ямбом. Продавщица по кличке Фанта из Подольска частенько присылает свои рисунки и стихи. Они, правда, написаны не ямбом, а просто каллиграфическим почерком. Любо-дорого смотреть. В основном к Шуре обращается народ простой и незатейливый. На полном серьезе просят Каретного подарить им машину или золотую цепочку.

Люди! О подарках Шуру просить бессмысленно, да и просто бессердечно: уезжая в Крым (сразу после нашей беседы), он занимал деньги у приятелей. Не сильно кормят Каретного громкая слава и народная любовь.

На письма Шура отвечает. Иногда вручную на бумаге, но чаще — через кассеты. Почти в каждом очередном выпуске в конце отведено местечко для ответов на письма слушателей. Так они и общаются — народ и его кумир.

Впрочем, любят Каретного не все. В Белоруссии он, например, запрещен. Потому что неодобрительно на одной из кассет о «батьке» отозвался. Значит, он еще и «политический»... Есть и другие сведения. Черномырдин, говорят, не прочь в машине по ходу дела кассетку Каретного послушать. Ролан Быков перед смертью слушал Каретного. А ведь нельзя ему было слушать: от смеха у него болели и расходились послеоперационные швы. Но не мог сдержаться.

Каретный не мог не появиться на рынке. Во-первых, потому что все начинания последних лет, так или иначе связанные с публичным матом, пользовались у народа грандиозным успехом.

В 1995-м приложением к «Собеседнику» вышел первый номер «Первой русской нецензурной газеты «Мать». Тираж был раскуплен гражданами мгновенно. Прокуратура тогда даже возбудила уголовное дело против издателей.

Дальше — больше. Какой нынче самый популярный кабак в Питере? «Хали-Гали». В него нужно за несколько дней столики заказывать. А почему? Потому что там целиком матерная программа. Все посетители, официанты и артисты разговаривают только матом. Это принцип. Принцип, принесший популярность. Даже в приглашении пишут: «Тургеневским барышням вход воспрещен». Это шутка, потому как среди тургеневских барышень конца XX века отвязный кабачок дико популярен.

В эфире радиостанции «Эхо Москвы», пока, правда, ночью, начали все чаще проскальзывать матерные слова и выражения. Многие из-за них и слушают ночной эфир «Эха...» в надежде уловить редкие, но бесценные слова.

И вот наконец возник и сразу взлетел мастер устной речи Шура Каретный. Следующий шаг, я думаю, — появление телепрограмм и специализированных радиоканалов «по теме». Предрекаю им бешеный успех.

А во-вторых... Еще одна причина популярности Каретного — в его абсолютной узнаваемости. Это же типаж деда Щукаря, искренние рассказы которого без смеха слушать невозможно. Тот же образ, только без матерщины воплощает известный пародист из «Аншлага» Евдокимов.

В каждой деревне, в каждом взводе, в каждой камере есть такой человек. В моей, например, жизни был Николаха. Он не сидел в тюрьме и не шепелявил, как Каретный, а просто тихо-мирно жил в доме по соседству от нашей дачи, был изрядно глуховат (что придавало его речи особый колорит) и неустанно рассказывал истории из своей жизни. Он говорил, а слушателей качало от смеха. У меня до сих пор стоит в ушах его непередаваемое «яты-ыть твыю ма-а-ать!»

В общем, Каретный взялся из жизни, что он сам и подтверждает, кстати:

— Этот имидж я спер у одного человека, пожарника из моей молодости. Я тогда только-только пришел из армии и приехал к друзьям в Балаклаву. Город был закрытый, подлодки там стояли, но меня как-то виноградниками в город провели. Вот сидели мы, киряли, и вдруг пришел этот шепелявый пожарник. И рассказал, как он смотрел оперу «Князь Игорь». Я просто рыдал! И приговорка эта «каретная» — «чих-пых» — именно от него.

В миру Каретный проявляется только на кассетах. Никаких концертов он не дает, заранее заученные тексты читать тоже не получится: жанр требует предельной искренности, сиюминутности рождения фразы. Только тогда она звучит.

— Мне, если я чуть сфальшивлю на записи, звукорежиссер сразу кричит: «Вранье! Читаешь!» Надо не читать, надо рассказывать. Причем от души, выкладываясь. Поэтому все Шурины рассказы — это экспромты. «Титаник» я, например, пять часов наговаривал. А на кассете двадцать минут осталось. Это же потом все режется, переставляется местами. «Бля» из одного места вырезается и переносится в другое...

Мы сейчас для Любимова из «ВИДа» записали безматерного Каретного. Вместо «блядь» он там говорит «понимаешь». Ну так это совсем уже не то! Каретный без мата — что диетический шашлык, без соли, перца, уксуса...

Иллюстрации предоставлены «группой товарищей»