АЯЦКОВ

Я пришла в кабинет раньше назначенного времени, чтобы поставить свет. Затем пришел Аяцков, посмотрел на меня и сказал: «Какая красивая!» В тот день у него был важный вопрос в Совете Федерации, но, несмотря на это, съемку он все же не отменил. Более того, он все время старался мне помочь. Аяцков встал посередине кабинета и спросил: «Что мне делать?» Я сказала: «Сесть на пол». Он переспросил: «На пол? Хорошо...» Он сел на ковер, который лежал у него на полу, откинулся назад, и получилось все красиво. Когда я убирала камеры и свет, Аяцков сказал, что приглашает меня в Саратов. Он уточнил, что у него там три собаки, четыре медведя и два верблюда. Он сказал: «Будем кататься на верблюде». И через три недели мы действительно полетели в Саратов и катались там на всем: на вертолете, на снегоходе, на верблюде, на кабане и даже на ишаке по имени Михаил Сергеевич. А потом Аяцков удочерил нас на русско-казахской границе.

Дело было так.

Когда мы летели в самолете, мы с подругой были грустные. У каждой из нас была серьезная причина для печали. Мы завидовали Кате, двадцатилетней дочери губернатора. Ведь она могла о любой своей проблеме рассказать папе. Мы подумали: «Как хорошо иметь сильного папу, рядом с которым ничего не страшно». Именно так мы почувствовали себя с самого начала с Аяцковым: уверенными и защищенными. Как будто он был наш папа. Аяцков сразу увидел, что мы грустные, и захотел нам помочь. Пока летели в Саратов, он успел рассказать нам тысячу смешных историй и анекдотов. Целый час, пока летел самолет, мы смеялись без остановки. Хотелось больше и больше общаться с ним. Потом мы поужинали и пошли в баню. Аяцков натер нас медом с солью и стал бить вениками. Затем мы все вместе прыгнули в снег. Но этого показалось мало, и Аяцков бросал нам вслед снежки. После бани мы играли в бильярд. Было уже 4 часа.

На второй день мы поехали знакомиться с его мамой и по дороге смотрели, как губернатор строит новую церковь, видели памятник Столыпину и новую школу. Согласно русской традиции Аяцкова встречали девушки с хлебом и солью. И один раз мы с Катей и Галей одолжили русские костюмы у саратовских девушек и сами встретили Аяцкова хлебом и солью. Мне показали, как нужно стоять и как отвесить, как это называют в России, земной поклон. Также я научилась в Саратовской области кричать громко за обедом: «За губернатора жа-а-ахнем!»

На третий день мы катались на снегоходах. Скорость достигала 160 километров в час. Аяцков одел меня в камуфляж, так что я стала похожа на заполярного летчика. Затем он дал мне пистолет, и мы поехали кататься в русский березовый лес. Мы так быстро ездили и прыгали, что, когда приземлились, у меня разбилась фотовспышка.

Аяцков очень любопытный. Он знает каждый метр своей территории. Я очень часто летаю с политиками и всегда наблюдаю, что они делают во время полетов. Кто-то разговаривает по телефону, кто-то беседует, кто-то пишет на лэптопе. А Аяцков все время смотрел из окна, как маленький ребенок. С интересом, с любопытством все время смотрел на землю. Его невозможно было оторвать от окна. Потом мы увидели лису. Аяцков схватил ружье и с одного выстрела убил ее. Попал прямо в глаз. Потом так же убил вторую. А на следующее утро, когда мы улетали в Москву, он подарил нам две лисьи шкуры. Человек работал всю ночь — чистил и сушил лис. Еще губернатор подарил мне голову кабана, а моей подруге Гале — шкуру матерого саратовского волка.

Аяцкова любят в Саратовской области. Он ничего не боится. Он отвечает за все, что делает. Живет без оглядки — кто что скажет. Он очень искренний. Он смелый, потому что чувствует поддержку людей. Или иначе: у него есть поддержка народа, потому что он смелый.