Способ избежать кризиса в будущем есть. Просто никто о нем даже не вспомнил. На западе он называется налогом солидарности
Что происходит? Кто виноват? Что делать?
В выходные, когда, слава богу, и валютный курс отдыхает, гулял по Финскому заливу под соснами по руинам пионерлагерей. Хлоркой из сортиров выгребного типа немилосердно несло. Жалел, что не было рядом Зюганова.
Я фигу в кармане ничуть не держу. Допущенные общаться с лидером КПРФ (вне толпы) подтвердят, что, помимо Зюганова на трибуне, с голосом балаганного злодея (принудительно на октаву ниже обычного тона, отчего комлидер, обратите внимание, иногда по-мальчишески дает петуха), на любой вопрос отвечающего органчиком про "прогнивший президентский режим" — так вот, помимо этого пламенного вождя, есть и Зюганов для домашнего потребления.
Этот Зюганов по-человечески понятен, ибо говорит нормально, носит очки в хорошей золотой оправе, ездит на машине типа "Мерседес", о Кириенко замечает: "Жаль, хороший, толковый парень, до часу ночи уговаривал его быть вице-премьером, ну куда он полез, он про аппарат ничего толком не знает", а если и вспоминает про "ограбленное в результате воровской приватизации население", то с любопытными детальками: кто нагрел руки, как, по какой финансовой схеме.
В общем, вполне рациональный и почти родственный российскому среднему классу человек. Не без идеологических предрассудков, конечно, но — отчего бы с таким не погулять под карельскими соснами?
К тому же в "домашнем Зюганове" заметен ум — я это признаю опять же без всякой там фиги. Если отбросить марксистскую ересь про "трудовой народ" (а нетрудовой — он что, не народ, что ли?), то Зюганов сегодня точнее других говорит о произошедшем кризисе. Жаль лишь, что бессистемно. Бессвязно.
Попробую связать.
Вот Черномырдина прокатывают на премьерство в Госдуме, а Зюганов комментирует: "Я все ждал, ну неужели Виктор Степанович не догадается сказать о прожиточном минимуме, об индексации пенсий?"
И еще он повторяет постоянно, везде и всюду, под телесъемку и без: "Надо делиться". Слово "делиться" — его козырь.
Как Явлинский однажды промолвил: "Коммунисты — как педикулез, возникают там, где бедность".
Я фразу долго ценил за присущую лидеру "Яблока" образность, но только в дни кризиса понял роль педикулеза в судьбах Отечества. Ведь нынешний кризис — всего лишь очередной в цепочке аналогичных.
Это в диктаторском Чили можно собрать бригаду парней из Гарварда и волоком по костям протащить реформы. В России любой Ковальо будет иметь перед носом экономическую реальность в виде депутата от Кирово-Чепецка, который покажет открытым голосованием солидарный кукиш.
Не адаптировавшийся к рынку класс, двигая своего депутата в парламент, реализует право на самосохранение, пусть это и консервация в бедности. Малочисленный рыночный класс в демократическом голосовании российской бедноте проиграет и себя не сохранит. Свое право реализовать он может, только признав вину перед теми, кто до планки middle class не дотянул — и, в полном соответствии с Зюгановым, поделившись.
Чтобы среднему классу численно возрасти, нужно расширить свою социальную базу. Если уж не научить (пока) депутата-кировочепчанина читать умного экономиста Кейнса по-английски, а Эрхарда — по-немецки, то хотя бы можно сбить, притушить классовую ненависть "к Москве" до приятия, до сотрудничества, обратить врага в попутчика. Нам следует внимательно слушать дедушку Зю, точно ловящего настроение человека из провинции, который, оказавшись без денег и в полном дерьме, предпочитает (пока) по-русски хвататься за дреколье, чем открывать собственный бизнес.
Наш новый класс должен услышать и понять то, что Зюганов говорит о системе социальных гарантий. Я ведь начал про пионерлагеря под карельскими соснами не ради красот стиля. Да, пионерское лето счастливым было лишь на фотографиях в "Правде", да, дощатые сортиры детское унижали достоинство, как и заталкивание в палату-барак по тридцать человек, как и идеологический блям-блям под барабан и дудку. Но, братцы-демократы, зачем же прошлись по этим пионерлагерям косой повсеместных закрытий? На их месте что-то "более лучшее" выстроили? Пионерскую организацию отменили — скаутскую создали? Учитель из Торжка — он что, собственного ребенка на отдых в Болгарию теперь отправляет? Баркашов фашистов собрал — а внук Гайдара какое-нибудь тимуровское движение учредил? Да в него любой может тыкнуть: во, квартиру в президентском доме оторвал на халяву.
Все эти наивные советские соцгарантии, с неизбежной, пропахшей макаронами, профсоюзной путевкой в Сочи, смешны тому, кто собственным (это правда), пусть тяжким (о, правда!) трудом заработал на дачу, квартиру, поездку за границу и керамическое протезирование зубов. Но зачем макароны отбирать у того, кому они — как вам привычный йогурт на завтрак? И можно, конечно, сказать безработному, что он сам виноват. Но умней поделиться — хотя бы затем, что с другой правдой — правдой жизни — предстоит вскоре столкнуться очень многим из нас.
Абстрактное "поделиться" можно наполнить содержанием вполне конкретным.
Нет сомнений, что кризис сметет систему налогов. Разумно: до сих пор доллар имущие уходили в "черный нал" по причине запредельности ставок и тотального недоверия к государству — и в итоге не платили ничего. Будущее спасение, на мой взгляд, в том, что новые налоги на доход и на потребление еще можно сделать социальными и целевыми. Чтобы они не ушли в тот самый "консолидированный бюджет", что выглядит подобием выгребной ямы, сопровождавшей пионерское детство.
Да, новому правительству придется в интересах своего и нашего выживания ввести налог на роскошь, на "мерседесы" и — что там еще вызывает гнев? — гидромассажные ванны, но это должен быть целевой социальный налог. Налог солидарности. Фонд общественного спасения. Тогда любой господин, покупая "джакузи", будет знать, что, нежа рыхлое или мускулистое тело, он не предается, гнида, кощунственному потреблению, а одновременно делает социально важное дело — оплачивает профпереучивание потерявшего работу шахтера.
Подоходный налог придется снизить (больше 15 — 20 процентов никто не станет платить), но помимо подоходного (и опять-таки в собственных интересах) нужно установить и целевой социальный налог по образцу французского RDS ("возмещение социального долга") или SCG ("обобщенный социальный сбор"). Налоги эти, что примечательно, были введены на родине виноделия после революционной кучи-малы 60-х, составляли тогда менее процента — по мере успокоения и, так сказать, озажиточнивания общества возрастая потихоньку до нынешних десяти. Но суть неизменна: это пропорциональная плата имущих за гашение социальной смуты. Это откуп. Именно из этих налогов солидарности бедным платится французский RMI — "выжиточный" (как мне один знакомый парижанин перевел) минимум, о котором, см. выше, у нас печется знаете кто. Дословно, кстати, RMI переводится как "минимум для социальной интеграции".
Социальные налоги у нас есть и сегодня, но составляют они 40,5 процента от фонда заработной платы и платить их должны работодатели, которые, искренне заботясь о социальной интеграции работников, ни фига, понятное дело, не платят.
Я думаю: если людям предложить самим заплатить за общественное спокойствие в пределах полутора или двух процентов от дохода и если еще и дать возможность от этого налога в любой момент отказаться, попросту написав заявление в бухгалтерию (только не надо спрашивать причину отказа — у каждого своя), то неужели мы не заплатим? И пусть наивный пафос этой фразы будет извинен обстоятельствами, в которых у страны нет пока доверия к президенту и, значит, нет уверенности, что оно эти деньги не потратит, как вздумается, но если создать закон, защищающий этот налог от посторонних лап? Это вовсе несложно.
В заключение же расскажу одну историю, которая с каждым днем кажется мне все более примечательной.
Весной я столкнулся с руководством питерского международного аэропорта "Пулково": на меня сильно обиделись за интервью "Би-би-си", где я и сказал всего-то, что иностранцы не станут ничего инвестировать в Россию, пока в аэропортах будут жуткие туалеты. За диффамацию пригрозили даже судом, но потом пригласили к себе, и, как водится, за водочкой примирились, и даже показали свежеотремонтированный, в импортном кафеле, сортир. Сказали заодно, что обошлось это чудо по смете в $50 тыс. (как вдохновитель и учитель Зюганова, Владимир Ильич в таких случаях помечал — sic!).
Очень надеюсь, что сумма была вымышлена под влиянием обстоятельств примирения. Ибо, как справедливо писал русский советский писатель Зощенко, во всяком безобразии следует соблюдать приличия. А поскольку иностранных инвестиций нам теперь не видать долго, нужно признать, что в их отсутствии повинны не только поганые места общего пользования, но и проворовавшиеся политики, и позаброшенные пионерлагеря, и классовое самодовольство тех, кто решил, что за свободу можно и не платить.
А вообще-то делиться, платить собственный налог на солидарность нужно бы уже сейчас, не дожидаясь даже закона об этом налоге — заботясь о старых родителях, и о бедных родственниках, и об учителях в школе собственного сына. Это как страховка и залог выживания. Кризис хорош ведь тем, что можно начать жить по-иному.
Ибо, пережив происходящее ныне лишь как временный страх, ЗАБЫВ О НЕМ, мы с легкостью покатим свою потребительскую тележку дальше, и, нет сомнений, тогда я точно получу приглашение в суд.
Но этого можно будет уже не бояться, ибо от суда освободит восставший люмпен и пожизненный пролетарий, и у нас всех будет вдосталь времени бродить под соснами Карельского перешейка, где мудрая областная родня предусмотрительно запаслась на долгую зиму картошкой.
Геннадий Андреич, ау!
Дмитрий ГУБИНФото А. Орлова