Чем же хорош раздел продукции? Почему же все, начиная с нефтяников и кончая Геннадием Селезневым, говорят о том, что именно он может привести в Россию новые инвестиции? Причем не спекулятивные, которые как придут на финансовый рынок, так с него и уйдут, даже рынка не оставив, а долгосрочные и долгожданные — производственные. Ответ прост. Соглашения о разделе продукции (СРП) означают внедрение в практику налогообложения норм договорного права (это когда инвестор договаривается с государством) вместо права административного (государство приказало — инвестор заплатил). Смысл СРП как раз в том, что участники соглашения договариваются, кто сколько продукции получит. Причем в долю, которую получает государство, включены и налоги. Другими словами, реализуется хрустальная мечта инвестора, да и любого предпринимателя: он получает гарантию стабильности налоговых платежей по крайней мере на период срока действия заключенного соглашения.
Не остается внакладе и государство. В конце концов, и сейчас Александр Починок предпочитает взыскивать налоги с крупнейших налогоплательщиков, руководствуясь не запутанными нормами налогового законодательства, к которым сам приложил руку, а, по сути, теми же соглашениями о разделе продукции. И "Газпром", и РАО ЕЭС уже давно платят налоги не по общим для всех законам, а по индивидуальным соглашениям с Министерством по налогам и сборам. Настоящие, а не починковские, соглашения о разделе продукции, кроме налогов, приносят еще и масштабные инвестиции, а вместе с ними — и занятость, и заказы.
Но если все так здорово, почему же тогда российское законодательство о СРП не то что не привлекает, а отпугивает инвесторов? Главных причин две. Первая: депутаты не верят правительству. Они верят в то, что правительственные чиновники, договариваясь с инвесторами, предпочтут взятки отстаиванию интересов бюджета. Поэтому появились поправки, по существу вводящие думский контроль за СРП. Причем двойной: сначала месторождение, разработка которого возможна на условиях СРП, должно попасть в перечень, который утверждается Думой. Потом выясняется, что Дума фактически контролирует заключение каждого соглашения. Эти поправки пролоббировал Юрий Болдырев, когда он был "Б" в "Яблоке" и депутатом Думы (сейчас он ни тем, ни другим не является). Вторая причина: понимая, что СРП — это инвестиции, думцы хотят одним выстрелом убить целую заячью семью. И придумывают оговорки, по которым инвестор должен не только месторождение разработать и с государством продукцией поделиться, но и принудительно обеспечить заказами отечественного производителя. В результате появилась драконовская поправка, устанавливающая, что не менее 70% используемого в реализации СРП оборудования должно быть произведено именно в России. Эту поправку пролоббировал Степан Сулакшин из "Народовластия", причем он совершенно не скрывал, что в данном случае — впрочем, как и всегда — отстаивает интересы ВПК, который СРП в сулакшинской редакции наконец якобы подтолкнет к конверсии.
Инвесторам все эти нагромождения бюрократических процедур и бездумного протекционизма, мягко говоря, не нравятся. В итоге капиталы проходят мимо России. Однако депутаты этого не замечают. Их захватил азарт дележа. Только вот что они делят?
Пока лишь пустоту. И не мудрено: инвестора, готового согласиться с установками депутатов, надо поискать. Желающих взять на содержание российский неповоротливый и привыкший к дармовым деньгам ВПК нет. Инвестор найдет применение своим деньгам и вне России, а то, что Россия покрывает шестую часть суши, его не остановит. Депутаты плохо учили арифметику в школе: когда в процессе деления изобильно участвуют делители, от делимого ничего не остается. А нуль на нуль — это знал еще фонвизинский Недоросль — равняется все тому же нулю.
Был в моем давно прошедшем детстве мультфильм "Жадные медвежата". Сюжет очень незамысловатый. Медвежатам, как до них крыловской вороне, посчастливилось найти сыр. Правда, медвежатам повезло больше: им достался не кусочек, как вороне, а целая голова. Ну и собрались они сыр, естественно, съесть. Но сначала поделить. Вот тут-то все и началось. Оказались медвежата не столько жадными, сколько подозрительными до тупости. Подозревая друг друга в желании урвать побольше, сами с дележом они не справились. И перепоручили это непростое дело лисе. А та, продемонстрировав навыки практикующего психотерапевта, уравнивала доли медвежат до тех пор, пока сама весь сыр не съела.
Я бы предложил депутатам, занятым разделом продукции, организовать коллективный просмотр этого старого мультика. Он в доступной форме объясняет, что подозрительнось и жадность до добра не доведут.
Депутатам, занятым разделом продукции, следует вспомнить мультик о жадных и подозрительных медвежатах. Он в доступной форме объясняет, что эти качества до добра не доведут