НАЦИОНАЛЬНАЯ ДУРЬ

Твердой поступью

С чувством глубокого неудовлетворения трудящиеся воспринимают расширение наркомании. Численность российских наркоманов, по разным источникам, колеблется от двух до десяти миллионов человек (в последнюю цифру включены и токсикоманы, обоняющие клей).

Но в это число не входят «разрешенные» алкогольные и никотиновые наркоманы, они проходят по другим графам.

Ширится международная кооперация. За последние три года состоялось по меньшей мере четыре встречи видных преступных авторитетов из России с наркодельцами США и Латинской Америки. Две встречи прошли в Колумбии, одна на островах Карибского бассейна и одна в США.

Чего греха таить, наркотики стоят дорого. А поскольку круг наркоманов растет, количество преступлений, связанных с наркотиками, за последние две пятилетки выросло в десять раз. Причем из каждых десяти имущественных преступлений шесть совершаются наркоманами, ищущими денег на дозу. Ежегодный оборот черного рынка наркотиков специалистами оценивается в 1,5 — 2,5 миллиарда долларов. И «инвестиции» в эту сферу продолжаются — с 1992 года по 1996-й экспансия, например, азиатского опиума в Россию увеличилась в 13 000 раз.

Неуклонно сокращается продолжительность жизни среднего наркомана. Сейчас она уже составляет одну пятилетку, но считается, что вскоре наркоманы будут укладываться в четыре года...

Неверной дорогой идете, товарищи!

«В ПОТОЛКЕ ОТКРЫЛСЯ ЛЮК...»

Как я был наркоманом

Первый опыт

Трудовой лагерь. Полное отсутствие денег. Тотальное желание выпить. Старший не по возрасту, а по жизненному опыту товарищ говорит: «Не боись, щас травку забацаем». Мое дилетантское недоумение умирает под напором его решительности. Травка растет на каждом углу, ничего, кроме отвращения, своим внешним видом не вызывая. Процедура приготовления выглядела гаже вкуса самого хренового портвейна. Своими немытыми ладошками мой наставник схватил куст и начал с невероятной скоростью тереть его. Вся фигня с этого куста, слегка перемешанная с дорожной пылью, осталась на его руках в виде мерзопакостнейших катышков, которые он соскреб на газетный лист. Вид у моего приятеля был, как у золотоискателя, домывающего последние капли драгметаллов из иссякающего месторождения. Вся дрянь пополам с табаком была забита в беломорину... Как ему было хорошо! Как мне было плохо!

Блевал.

Второй опыт

Мой лучший друг детства дембельнулся из армии в компании со своим сослуживцем. Звонит и приглашает: «Давай отпразднуем!» Я радостно кричу «Да!» и мчусь на Павелягу. Сидим во дворике и эти Два Бойца безудержно предаются воспоминаниям об армейском прошлом. И все в таких розовых, ностальгических тонах, что создается впечатление, будто они готовы приплатить за возможность вернуться назад в казарму. Я смотрю на часы и почти индифферентно замечаю: «Пацаны, через 20 минут магазин закроется и — кранты, вроде, блин, отмечать собирались...» Они в ответ посмотрели на меня предельно прозрачными и, как мне показалось, совершенно одинаковыми глазами и продолжили беседу. Прошло еще три минуты. Я начал испытывать смутное беспокойство. Прошло еще две. Беспокойство усилилось. Культурная программа надвигающегося вечера становилась все более неопределенной, о чем я нагло вслух заявил. Друзья посмотрели на меня с сожалением, как на законченного алкоголика, и сказали, что все будет в порядке. В глубине души я в этом усомнился, но спорить с заслуженными дембелями не стал.

Наступила первая минута восьмого. Я с укоризной посмотрел на них и увидел, как парни деловито набивают беломорины травой. Вожделенные лица, горящие глаза, руки — слегка ходуном. Косяк был протянут мне с такой же торжественностью и трепетом, как ребенку дают покупаемое раз в месяц мороженое... как мать впервые дает ребенку грудь... как девочка впервые дает мальчику. Как им было хорошо! Как мне было плохо!

Блевал.

Третий опыт

Не помню где, не помню с кем. Помню, что сидел, прислонясь спиной к стене. Легкую эйфорию сменяли легкие глюки, легкие глюки сменялись легкой эйфорией. Время прекратило свое существование. Загадочные ранее понятия Вечность и Бесконечность стали ясными, понятными и осязаемыми. Во рту был пресловутый привкус медной дверной ручки.

Миры наркомана

Главный результат применения любого наркотика по истечении его действия — опустошение. Главное желание — выйти из этого состояния. Главный способ (он же — Главная Иллюзия) — сделать ЭТО снова. Нет, действительно, ТАМ лучше, но проблема в том, что приходится возвращаться СЮДА и какое-то время существовать в реальном мире. И с каждым возвращением мир становится все гаже и уродливей. А там...

РАССЛАБУХА. Бессмысленно лежишь на кровати и смотришь в потолок. Пролетает муха. Ее умственный коэффициент выше твоего собственного. Ты это знаешь, но ничего не хочешь и не можешь сделать.

СМЕХ. В доме отдыха, обкурившись, мы с Вовчиком в течение трех часов с упоением рассказывали друг другу самые тупые анекдоты, неизвестно откуда всплывшие в нашей памяти, причем — одновременно. Клянусь, я в жизни так не смеялся. Позже я узнал еще и самые злодейские приемы, чтобы рассмешить, — например, показать человеку в ТАКОМ состоянии обычную швабру. Действует безотказно, но желательно, чтобы поблизости была «скорая», а то не откачают.

ЖАЖДА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Варьируется от самых загадочных позывов, например, помыть памятник Юрию Долгорукому, до более-менее объяснимых, как то: сходить на дискотеку, подраться, снять женщину. Кстати, о женщинах. Трава абсолютно необъяснимым и непредсказуемым образом делит твои шансы 50 на 50. И делит весьма полярно. Либо ты будешь сексуальным монстром и затрахаешь свою пассию до полусмерти, и тогда она скорее всего от тебя уйдет, либо ты будешь Ничем и не сможешь ничего. Тогда она тоже уйдет.

Кстати, деятельность под кайфом отличается выдающимся уровнем бессмысленности... Я был в гостях у своего друга в Киеве. А он как раз купил свою первую иномарку — «Таврия» называется. Посидели на балконе, попыхали траву. И тут Серега вспоминает о своей новой игрушке. Становится суровым и собранным, говорит, пойдем, мол, прокачу. Отмазаться не удалось, пришлось идти. Сели, завели, поехали. Маршрут — узенькая дорожка вокруг одноподъездной башни. Скорость — около 80 километров в час. 12 кругов. Представьте мой ужас. Представили? А теперь засуньте себе его в задницу. Он ехал задним ходом!

ЖОР. Это когда все время хочется кушать. Чего угодно, но — много. Количество ни мозгами, ни желудком не контролируется. Последствия, соответственно — самые плачевные.

День рождения. Близок финал. На лестнице покурили траву. Вернулись на кухню, а там — Большое Корыто. Именинник, убирая со стола, свалил в него все объедки с праздничных тарелок... И вот четверо человек, отталкивая друг друга, разгребают руками недоеденные куриные ножки, обкусанные куски хлеба, слабосоленые помятые жопки огурцов, пачкаются остатками майонеза... и все это с большим аппетитом с хрустом жрут! Простите...

ГАЛЛЮЦИНАЦИИ. Это когда видишь то, чего нет на самом деле. Моя знакомая обкуренная тележурналистка заходит ко мне в аппаратную на телевидении и рассказывает: пошла сейчас руки помыть. Стою. Мою. Мылю. Мою. Мылю. Мою. И так минут пять. Смотрю: а крана-то над раковиной нет! Я пособолезновал, но на всякий случай подвел ее к зеркалу. Тут она смогла рассмотреть свой, в том же сортире наведенный, макияж. Глаза она подводила губной помадой, а губы — тушью для ресниц. Эффект потрясающий.

В особо тяжких случаях наблюдается деформирование пространства и нарушение законов физики. Идем... нет, это слово в данном случае не подходит, скорее — движемся... с Максом по улице после очень солидной дозы. Причем я иду медленно, а Макс бежит. Но догнать он меня не может, несмотря даже на то, что он ростом в два раза меня выше и, соответственно, шаг у него в два раза длиннее. Значит, он — спереди, я — сзади. И я слышу за спиной историческую фразу: «Я понял. Я знаю, с чем ЭТО сравнить. Я чувствую себя, что я... лечу. Но только я не летчик, я — самолет...» Обернувшись, чтобы выразить восхищение образностью его мышления, я увидел, что Макс летит за мной, как воздушный шарик. А ниточка была в моей руке.

Но мой самый любимый глюк — лес горящих фаллосов. Нет, только представьте — целый лес горящих фаллосов!

Предательство

Ненавижу наркоманов. Серьезно. Подлость заложена в самой сути наркоманской психофизиологической организации. Если имеешь дело с торчком, то, будь уверен, он при случае кинет тебя за лишнюю дозу. Именно поэтому, кстати, не употребляют пушеры. У них — как кто замечен, его вышибают с территории, т.к. употребляющий пушер — находка для мента. Мой друг мент говорит, что почти всех своих стукачей вербует из наркоманов. С нами просто — подвесь без дозы, они папу с мамой продадут.

Отчего люди не летают?

Облава ментов на наркопритон. В комнатах всех вяжут. Опер заходит на кухню. У открытого окна стоит деваха и курит здоровенный косяк. «Пошли», — говорит опер. «Погоди, дай докурю!» — «Докуривай...» — «Ну, теперь пошли!» «Пошли», — вяло соглашается девушка и... делает шаг в окно. Девятый этаж...

Она упала на козырек подъезда, и потом внизу спорили «скорая помощь» и вызванные пожарники — кто должен доставать труп.

Деньги

Их, конечно, катастрофически не хватает. В день я выкуривал от нуля до двух сигареток, но они стоили... Да еще при покупке травы все время рискуешь не только сесть на нары, но и купить вместо каннабиса сушеный укроп или какую-нибудь ерунду в виде зеленого чая. Причем интересно, что продвинутых наркоманов пробивает от вышеперечисленных заменителей так же, как от настоящей травы.

Любовь

Моя любовь имела 55 килограммов живого веса, и ей не нравилась моя привычка курить траву. Она сказала: или я — или трава.

Я ее бросил. Траву.

Ломок не было, потому что трава не вызывает физиологического привыкания организма. Но мне было тяжело психологически. Я слишком привык к ощущению эйфории, легкости. Серая жизнь не радовала меня без травы. Во всей массивной Вселенной меня радовали только 55 килограммов живого веса. И это было равноценное замещение. Замещение наркотической эйфории — любовной.

С тех пор я не курю. И не тянет.

Хорошо, что я не успел сесть на иглу. С иглы бы я так легко не слез...

НОВЫЙ ЗАКОН О НАРКОТИКАХ — 1 : 0 В ПОЛЬЗУ НАРКОМАФИИ

Уже полмесяца как вступил в силу закон «О наркотических средствах и психотропных веществах». Сказано о нем в прессе было много и второпях.
Настала пора для обстоятельного разговора...

И это все о нем

Странный закон. И судьба у него наперекосяк складывалась. Семь лет он рождался в муках. Его несколько раз заворачивали то Совет Федерации, то президент. И вот наконец преображенный закон без мыла пролез через все инстанции. Но пролез в таком виде, что даже «Яблоко», депутаты которого принимали участие в разработке законопроекта, не стало за него голосовать, объяснив, что грешно голосовать за ущемление прав человека. Правда, при этом принципиальные «яблочники» и против закона голосовать не стали, объяснив, что некоторые его положения все же на диво хороши. В общем, воздержалось «Яблоко». Что же там, в этом законе такого, что даже «яблочников» ввергло в состояние буриданово-ослиного отупения и легкой просра... простите, прострации?

Сей толстый и всеохватный закон устанавливает государственную монополию на наркотики и вовсю регулирует их оборот. В статьях оговорены даже такие неожиданные тонкости, как «Использование наркотических средств для лечения транзитных пассажиров». Учет и контроль! Все зарегламентировано, залицензировано, лечение наркоманов в частных клиниках запрещено. Лечиться можно только за государственными решетками под неусыпным государевым оком. Зато оперативникам дана вольница — в отличие от других организаций МВД разрешено широко использовать наркотики без всяких лицензий при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Так что не удивляйтесь, если на обыске в милиции у вас вдруг «найдут» пакетик с анашой. Тем паче что органы вправе производить досмотр граждан, транспортных средств «при наличии достаточных оснований полагать...». Закон не уточняет, длинный хайратник и хиппарские феньки — это уже «достаточное основание полагать» или все же еще недостаточное.

Но главное новшество — запрещение немедицинского применения наркотиков гражданами. Оно запрещено, но еще не карается, потому что поправки в Уголовный и Административный кодексы только варятся в законодательных котлах. То есть если застукали в состоянии наркотического опьянения, то сегодня пока не накажут. Нечем. Просто отправят на принудительное медицинское освидетельствование. Но уже прорабатываются репрессивные варианты. Одни из разработчиков предлагают за употребление наркоты немножечко сажать, другие — «множечко» штрафовать.

Указали место и прессе. Газеты и журналы грозят закрывать за пропаганду наркотиков. Закон поясняет, что есть пропаганда наркотиков — распространение сведений о способах изготовления и использования наркотических средств, а также местах их приобретения... Вот теперь я сижу и думаю: Москва — это место? В общем-то, да, Москва — это такое довольно большое место. Поэтому, чтобы не нарушать закон и не подставлять «Огонек» под закрытие, я официально заявляю: в Москве наркотики купить нельзя!

Для чего нужен закон?

Собственно, в законе прямо написано, на что он направлен — «на противодействие незаконному обороту наркотиков, сокращение числа больных наркоманией». То есть у него всего две задачи — пресечение наркопреступности и охрана здоровья граждан. Но справится ли закон с декларируемыми целями?

Недавно на парламентских слушаниях «О неотложных мерах по борьбе с распространением наркомании в России» организаторы сформулировали факторы, способствующие распространению наркомании в России: «нестабильность в обществе, социальное расслоение граждан и снижение уровня жизни населения, падение нравственных устоев и рост безработицы». С этим можно поспорить: в развитых западных странах нет нестабильности, да и уровень жизни растет, а наркомания все равно есть. Наркомания существовала всегда, тысячи лет сопровождала человечество, и объяснять ее сиюминутными условиями современной жизни как-то глупо, согласитесь. Причина склонности человека к наркомании — внутри самого человека, в его природе.

Но предположим на минуточку, что нищета и убожество действительно способствуют распространению наркомании (хотя на самом деле наркомания — болезнь обеспеченных, ибо наркотики — дорогое удовольствие). Но на минутку допустим... Тогда все равно остается непонятным, на что рассчитывают законодатели, ужесточая борьбу. Ведь репрессии не устранят «причины» наркомании — нестабильность в обществе, спад экономики, низость нравственных устоев. И для чего борьба?

Может быть, репрессивный аппарат сдерживает и контролирует ситуацию на наркотическом рынке? Нет, не сдерживает: наркомания растет. И не контролирует: хоть силовые структуры разных стран мира и полагают, что если бы не их усилия, наркомания захлестнула бы планету, факты опровергают это глупое бахвальство. По признаниям самих же силовиков, они изымают только 10% от всех гуляющих на черном рынке наркотиков! Комариный укус. Слон и Моська. Эти десять процентов мафия традиционно закладывает в плановую убыль и перераспределяет цену на оставшиеся 90 процентов. Наркорынок просто не замечает титанических усилий милиций, полиций, жандармерий!.. Так неужели же ради ничтожных десяти процентов улова обществу нужно содержать невероятно дорогостоящий и неэффективный полицейский аппарат?

Пару лет назад в МВД попытались подсчитать, сколько денег налогоплательщики ежегодно расходуют на борьбу с наркоманией. Не смогли. Ясно только, что в масштабах страны речь идет о гигантских суммах — десятках миллионов долларов. Если даже МВД будет лезть из кожи, если оперы не будут спать ночами, эффективность изъятий, может быть, удастся поднять до 11 — 12%. Стоит ли огород городить?

Что может дать легализация наркотиков?

Офицеры внутренних дел полагают, что полная легализация всех наркотиков приведет к необыкновенному всплеску наркомании, которая в считанные годы погубит общество. Но, во-первых, их голая уверенность ни на чем не основывается (подобного эксперимента еще никто в истории не ставил). А во-вторых, пока что мы видим совершенно обратное — наркотики запрещены, а наркомания тем не менее растет. И ниоткуда не следует, что легализация наркотиков хоть как-то ускорит этот рост. Скорее, случится обратное — замедление роста, что, кстати, офицеры МВД косвенно подтверждают, но об этом чуть ниже.

Некоторые психологи считают, что сам факт легализации наркотиков изменит общественное мнение и будет как бы свидетельствовать о допустимости применения, разрушит барьеры у тех, кто колеблется, подтолкнет их к пропасти... Вряд ли. Ведь сама по себе разрешенность какого-либо действия еще не провоцирует на совершение этого действия. Например, никто не запрещает ходить по улице на руках, но никто и не ходит.

«Ни легализация, ни самые жесткие репрессии не избавят общество от наркомании». С этим тезисом соглашаются все. У специалистов на виду пример стран с жесткой наркотической политикой — Малайзии, Пакистана, Ирана. Там просто без долгих разговоров за наркотики головы рубят. И тем не менее количество наркопреступлений растет год от года на 2 — 3%. С наркоманией, как и с проституцией, бороться бесполезно, определенный процент наркоманов (маньяков, гомосексуалистов) в обществе будет всегда. Запреты никогда не дают и никогда не дадут никаких результатов. Результат может дать только мощная и умелая контрпропаганда. Молодые люди, как ни странно, начиная колоться, зачастую просто не знают, чем и когда все закончится. А закончится скоро и весьма печально. И это знание надо массированно и адресно вбивать — в школе, в рекламе, в 25-м кадре фильма «Титаник», наконец... Если человеку ежедневно капать на сознание и подсознание, это подействует лучше, чем дивизии ментов с автоматами.

Телевизионное время дорого, согласен. Но у нас есть немереные резервы денег. Это, во-первых, те десятки миллионов долларов, которые сейчас МВД тратит на борьбу с десятью процентами нелегального рынка наркотиков, лишь способствуя повышению их розничной цены. А во-вторых — это те миллиарды, которые наркоманы отдают наркомафии, вместо того чтобы отдавать фармацевтической промышленности.

Выбор прост. Либо тотальный запрет, который не избавит нас от наркомании и наркомафии. Либо легализация, которая тоже не избавит общество от наркомании, но зато избавит от наркомафии. И именно поэтому легализации наркотиков не будет на нашей планете никогда: наркомафия не допустит, ее денег хватит на то, чтобы скупить всех депутатов мира. И не один раз. Поскольку только наркомафия будет единственным пострадавшим от легализации субъектом: она делает свои 1000% прибыли на запретности товара.

Социальная эпидемия провайдеров

— Почему вы решили, что легализация наркотиков избавит мир от наркомафии? — спросили меня в Управлении по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (УНОН МВД). — Вот ведь водка у нас легализована, а водочная мафия тем не менее процветает!

Правильно, процветает. Потому что государство у нас жадное и безнравственное. Себестоимость бутылки водки — 3,5 рубля. Это вместе со стеклом, бумагой, полиграфией, металлом, работой, электроэнергией... А государство, строя на этом легальном наркотике бюджет, требует продавать поллитровку не ниже 18 тысяч. Вот в этой разнице и сидит вся мафия. Мафия не такая наглая, как государство, мафии для безбедной жизни хватает и меньшей разницы в ценах. Мафия и по пять тысяч за пузырь согласна отпускать.

Если бы наркотик (без разницы, будь то алкоголь, никотин или героин) продавался по аптечной цене, то есть немного дороже себестоимости, не было бы никакой мафии. Вы когда-нибудь слышали про аспириновую мафию?

— Наркотики опасны тем, что это социальная эпидемия, — упорствовали люди в погонах. — Наркотики дороги, а доза растет. Поэтому наркоман вынужден, как распространитель гербалайфа, спровоцировать десяток знакомых на прием наркотиков, чтобы продавать им дозы и дальше уже колоться за их счет. Поэтому число наркоманов у нас так и растет...

Верно. Сейчас наркотики продаются по принципам сетевого маркетинга. А если бы наркотики стоили дешево и продавались свободно или по рецепту врача, стал бы наркоман вербовать клиентуру? Не стал бы: незачем. То есть легализация как раз пресечет подобное распространение наркотиков. А если наркоман уже настолько плох, что все с себя продал и не может наскрести даже на аптеку, его в специальных центрах нужно колоть бесплатно. Только чтобы он не пошел грабить и убивать. Приходи, ложись на койку, получай свой укол.

— Ну и что же это будет? — скептически спросили люди в погонах.

Отвечаю. Будет сокращение преступлений, которые совершают наркоманы в поисках денег на дозу. А это ни много ни мало — 60 процентов всех имущественных преступлений. Будет экономия средств, которые сейчас МВД тратит на бессмысленную борьбу. Наконец, ежегодные два с половиной миллиарда наркодолларов вернутся из нелегального оборота в легальную экономику — через покупку дешевых наркотиков и других товаров. Наконец, будут соблюдаться права человека.

...При словах «права человека» люди в погонах всегда кривятся...

Право на самоубийство

Ну, с детьми ясно. Считается, что до совершеннолетия им нужно многое запрещать. А вырастут, пускай сами решают. Это правильно... Детей ограждают — не пускают на фильмы «до шестнадцати», не продают им водку и сигареты, не разрешают водить автомобиль. Но почему нужно запрещать наркотики взрослым?

Разве не дико, когда один человек что-то не разрешает делать другому, мотивируя это вредом для здоровья? Кто, собственно, уполномочил уважаемого чиновника заботиться о моем здоровье и времяпрепровождении?.. Ты что, папа, опух? Почему ты за меня решаешь? Я взрослый человек и сам выбираю способ своего самоубийства! В демократической стране человек имеет право на свою жизнь и смерть и волен выбирать, от чего ему умереть — от пули в висок, от наркотиков или от старости. Разве не так? Если у меня нет семьи, если у меня есть деньги, если у меня не сложилась жизнь, то почему меня хотят лишить даже короткого, иллюзорного предсмертного счастья, да еще посадить в тюрьму за употребление наркотиков? Только потому, что я хочу проводить свой досуг, разрушая свое же здоровье? А ваша тюрьма мое здоровье не разрушит? Думаю, тоже разрушит. Тогда почему в тюрьме мне дохнуть можно, а дома от наркотиков нельзя? Почему вы разрешаете мне стать алкогольным наркоманом, но запрещаете быть героиновым? Ах, героиновый наркоман быстро умирает... Хорошо, но прыгнув с крыши дома, я погибну еще быстрее. Почему же попытка самоубийства законом не карается? И напротив — марихуановые наркоманы могут жить так же долго, как никотиновые — до старости. Почему же марихуана вами запрещена?.. Значит, дело все-таки не в скорости моего умирания от моих же личных причуд. А в чем?

В чем?..

ИСПОВЕДИ

Ира ШУЛИМОВА, 17 лет, Москва

Все только и говорят: дворовые компании — это плохо. Наверно. Но у меня как было: в девять лет отец развелся с мамой, потом мама заболела раком крови, умирала на моих глазах — это страшная болезнь. После ее смерти попала к маминым родственникам, а там у них один разговор: деньги, деньги, деньги... Ну скажите, какой интерес одиннадцатилетней девчонке в разговоре о деньгах? А ведь других там не было. На улице же, во дворе, тебя понимают, с тобой разговаривают о том, что тебе интересно. Другое дело, что там научат еще и тому, что... В общем, в двенадцать лет я начала курить, в тринадцать лет уже курила анашу, а на иглу села, когда мне не было еще пятнадцати лет.

Уже за анашу надо платить немалые деньги. А где их взять тринадцатилетней девчонке? Но тут уже появляется подруга, а у нее есть еще подруга, которая постарше, а у той — друзья, крутые, блатные чуваки, и так далее. Известно... Стали мы с подружкой чем-то вроде подсадных уток. Например, подходим на рынке к торговцам, заигрываем, заговариваем — на молоденьких, развязных они сразу клюют. Везем их на квартиру, а туда через пять минут входят наши ребята... Или клофелина в вино подмешаешь, или еще какой-нибудь дури... Конечно, ты не одна, за тобой — целая банда. Вначале я работала в компании с дагестанцами, потом — с чеченской бандой, а в последнее время с нашими, русскими, с ними легче, потому что они как бы более свои. Были, конечно, и другие дела.

В общем, попали мы с подружкой моей в чисто уголовную среду: «воры в законе», проститутки, бандерши. Когда ищешь, то находишь. Самым младшим двадцать пять — тридцать лет, старшим — сорок — пятьдесят.

Это в подъезде пацаны пытаются тебя ухватить сразу и завалить на подоконник. А там сначала никто с тобой на эти темы даже и не заговаривает. Наркоманы — не алкаши. К алкашам как-то с детства впитано презрение, а здесь же — взрослые, на вид вполне приличные люди, которые разговаривают с тобой на равных о всяких умных и интересных вещах. Один вечер, другой. Потом уже и до рассуждений о сексе дошли, начинают тебя словесно возбуждать, ты уже сама хочешь.

Или так — он добрый такой, все они добрые, бесплатно колют, колют, а потом говорят девочке: слушай, дорогая, надо платить. А известно, к а к платить. Ну, спать с ним — это само собой разумеется, девочка к этому давно готова или даже с первого дня уже спит. Но это ведь еще не плата, ему этого может показаться мало. А он уже забрал над ней полную власть. Это его товар. Он им распоряжается, торгует. Девочки — всегда ходовой товар. Вот мою подругу ее сожитель использует, как ему надо: ну для себя, как дополнение к кайфу, друзьям дает напрокат на час-другой, пускает ее по кругу — за деньги, то есть зарабатывает на ней, когда денег нет, просто подкладывает под нужных ему людей, расплачивается ею при всяких разборках и так далее.

А есть еще просто извращенцы. В нашей же группе был один вор, лет тридцати примерно, как там говорят, уже две ходки сделал, то есть два раза в тюрьме был. Он посадил на иглу тринадцатилетнюю девочку, естественно, сам с ней спал, торговал, а потом стал внушать потихоньку, внушать. У него здоровый дог был... А под наркотиком, тем более под винтом, можно внушить все что угодно. В общем, он подготовил ее, внушил и заставил сношаться со своим догом... Потом он, этот вор, и ко мне подкатывался.

Да, есть девчонки, которые свободные, не в банде. Они — на экспресс-такси. Барыги по утрам развозят товар и заезжают на рынок, Черемушкинский или Даниловский. Там уже их девчонки поджидают. Садятся в такси, делают барыге минет и получают свою дозу.

А в основном всех малолеток делают девочками на приход. Ну, приход — это наступление кайфа, когда кайф приходит. И в этот момент для полного кайфа им нужны девочки или одна девочка на всех. Чаще всего — одна-две на всю группу из десяти — пятнадцати человек. В основном это — винтовые девочки, то есть девочки, которых колют первинтином. Это дешевый самодельный наркотик, от которого человек сразу дуреет, и с ним можно делать все что угодно. Как правило, на винт сажают малолетних и делают их девочками на приход. Мне же просто повезло. После первого укола у меня поехала крыша, начало твориться что-то страшное. Наверно, винт наложился на мой психованный характер... Короче говоря, меня не стали трогать, побоялись.

О той жизни рассказать все невозможно. Там, в том мире, люди могут сделать все, что и в страшном сне не приснится. Все могут: предать, продать, растоптать. Один из наших родную мать зарезал только за то, что она ему денег не давала.

Я два раза пыталась бросить. И ничего не получалось. Рано или поздно срывалась. Есть отчаяние от того, что не можешь ничего сделать. Наверно, от него-то я и три раза пыталась покончить с собой. Не так, как многие наркоманы, которые режутся для того, чтобы кровь увидеть и успокоиться. Я — по-настоящему. И вены резала, и из петли меня вынимали, и таблетками травилась. А не получалось потому, что наркоман никогда не бывает один, все время в окружении многих, даже в туалете не закроешься, чтобы повеситься...

Выгляжу я ничего на свои семнадцать лет, правда? Может, чуть постарше. Но здоровья нет никакого. Ну во-первых, мне чуть ногу не ампутировали. Вообще-то у меня всегда была своя машина, так шприц называется. Но когда на квартире надолго зависнешь, когда все подряд колются, то уже не до этого. От грязного шприца началось нагноение, абсцесс — еле спасли, на грани была. А во-вторых, врачи говорят, что у меня сердце ни к черту, желудок. А когда дождь начинается, у меня, как у стариков, все суставы ломит, в общем, навидалась девочка веселой жизни. Но вы знаете, иногда я считаю, что это мне помогло. У меня до этого были совсем другие представления о жизни. А сейчас я знаю людей, я знаю, на что они способны. Меня не обманешь. Конечно, хорошо бы такую школу пройти заочно, на чужом опыте, но ведь дураков чужой опыт не учит, только свой.

Игорь ДАЦКО, 18 лет, учащийся ПТУ, Минеральные Воды

Я — жулик. Никогда не воровал, не фарцевал, не барыжничал и презираю это дело. Даже когда мы в Москву переехали жить и я здесь стал как бы новенький, то и здесь не потерялся. Говорю же: я мальчонка общительный. Сразу вычислил, где и как можно делать деньги, кого обжуливать. Нашел товарища с машиной, тоже жулик-мошенник, наладили мы с ним разные игры, наперстки и прочее. И неплохо зарабатывали. Говорят, что наркоманы — грязные, опустившиеся люди, которые все из дома тащат, а по-нашему говоря, крысятничают. Крысятничать — самое последнее дело. Но вы же видите, что я не такой, никогда не крысятничал, не унижался. Сам покупал и жил в чистоте.

Здесь, в Москве, доза у меня выросла до полутора стаканов в день. Это много. И еще я всегда оставлял на утро, чтобы раскумариться. Это вроде похмелья, как у алкашей. У нас называется — кумар. То есть кайфа уже не было. Понимаете, вначале ловишь кайф, а потом привыкаешь и уже нет ничего, только бы раскумариться. Вначале кайф, а потом вся жизнь идет на то, чтобы только стать нормальным. Уколешься с утра — и вроде голова прояснилась, глаза все видят, соображаешь, что к чему. То есть просто становишься нормальным, как все, а о кайфе уже и речи нет. И как бы получается, что овчинка выделки не стоит.

Хотя можно и потом ловить кайф. Это если перейти на более сильный наркотик. У меня был случай, когда я закупил большую партию ташкентского опиумного мака. Это совсем другое дело, не то, что московский мак-самосей. Можно переехать в Ташкент и вновь начать кайф. Но я отвечаю за свои слова, что там, перейдя на ташкентский мак, человек больше двух лет не протянет.

Первый раз я задумался, когда позвонили из Минеральных Вод и сказали, что от передозировки умер мой друг. Он был для меня всем — и вот так вдруг уйти. А второй раз, когда однажды проснулся дома в одном пальто на голое тело. Стал вспоминать. Из дома я ушел, как всегда, в костюме и в галстуке. Денег не было. Вспомнил, что на Даниловском рынке отдал барыге за одну дозу и костюм, и рубашку, и галстук. А домой, значит, пришел вот в таком виде.

Я всегда считал себя крепким пацаном, который никогда не будет унижаться, крысятничать, с себя снимать. А тут такая история. И я подумал: а что же дальше будет, если даже моих денег не хватает?

Всем известно, что будет. Для начала станешь шестеркой. У барыги. Барыга тебе скажет: хочешь получить дозу, приведи, найди мне людей, которые купят, которым надо. Побежишь искать, никуда не денешься. Но так много не набегаешься, доза нужна каждый день. Рано или поздно увидишь открытое окно в магазине, какую-нибудь вещь на прилавке, которая лежит и дразнит: вот она, кучу денег стоит, схватил и убежал! И попал в зону...

И еще. Среди наркоманов есть такие, которые на какой-то определенной стадии перестают есть. Совсем. Я к ним отношусь, как выяснилось. Мне восемнадцать лет, рост — 181 сантиметр. Когда меня привезли в больницу, весу во мне было 39 килограммов.

Борис ВАРЗОБОВ, 36 лет, начальник станции техобслуживания автомобилей, Ставропольский край

Этого не объяснить и не рассказать, можно только заснять на пленку и показывать, чтобы люди получили представление, что такое ломки. Мне повезло, я во сне обломался, а вот сосед по палате не выдержал, выбил окно и выпрыгнул со второго этажа, побежал искать... Ну не смог человек, не вынес.

Когда меня начало крутить и ломать, от меня врачи двое суток не отходили. Я приехал сюда уже на ломках, дома укололся последний раз — и в путь. Поезд пришел вечером, пока добрался, пока нашел, а мне тут говорят: без разрешения заведующего не можем положить. Я кричу им: да вы что, да я с ума сойду, меня уже ломает всего. Начали искать заведующего по телефону, нашли у знакомых, слава богу, он разрешил. Начали меня колоть разными лекарствами, а ничего не помогает, рука уже распухла от иглы. Дурняк начался, то есть передозировка, крыша могла поехать или просто бы не проснулся, сердце бы не выдержало передозировки. То есть их лекарства, американская методика — и то не могла снять ломок. Я так думаю, что у меня был свой опиум, отборный, особо сильный, а у них — слабей. Крепости нет, а доза большая, вот и провел я двое суток на краю. Хорошо еще, что без сознания был, то есть во сне.

А потом, когда проснулся, когда переломался во сне, — тоже надо выдержать. Ломок нет, но начинается вроде бы отходняк, психоз. Самый опасный момент. В этом состоянии все случается. И вены режут, и из окна выпрыгивают. Не для того даже, чтобы убиться, покончить с собой, а вроде бы из себя выпрыгнуть, сотворить с собою что-нибудь. Послушать истории, какие здесь и вообще с наркоманами, так у самого здорового человека крыша поедет. Уже после того, как ломки сняли, ходят невменяемые, сознание спутанное. Кто мак собирает, кто мышей отлавливает, кто мух. Лена была, девочка, на вид лет двенадцать, прямо куколка. Увидела мужчину, который пришел к ней на свидание, и — головой в окно. Говорят, он был главарь их, увидела и испугалась...

Ну, мы люди богатые, благополучные, мы позволяли себе чистый кайф, можно сказать. А пацаны-то не могут покупать опиумный мак. И варят себе всякую дрянь из химии, первинтин придумали. А этот первинтин — чистая смерть. Я часто езжу по городам Северного Кавказа и вижу: косяками вымирают пацаны двадцати — двадцати пяти лет. Кварталами. Полгода не был в городе, приезжаешь — а там уже целого квартала нет, как метлой вымело.

ГОЛЛАНДСКИЙ ОПЫТ — СЫН ОШИБОК ТРУДНЫХ И ПАРАДОКСОВ ДРУГ

Голландия — просто притча во языцех в устах и наркоманов, и борцов с наркотиками. Правда, почему-то одна только несчастная Голландия звучит в разговорах о небывалой наркотической вольнице, хотя схожее законодательство существует и в других странах — Швейцарии, Австралии...

Когда речь заходит о голландском опыте, апологеты запретительных мер говорят, что опыт частичной легализации легких наркотиков не удался, и Нидерланды просто превратились в «наркотическую помойку Европы», а возмущенные страны Европы якобы даже выкручивают руки голландскому правительству, принуждая его запретить легальное курение марихуаны. Сами же голландцы, напротив, полагают, что все у них получилось как нельзя лучше. Давайте спокойно и без эмоций разберемся.

Все наркотики в Голландии запрещены. Но при этом делается различие между наркотиками тяжелыми и легкими. Тяжелые — это все синтетические — кокаин, героин, экстази и прочие, числом около 200. Легкие — растительные на основе конопли. Марихуана, короче говоря. За экспорт-импорт тяжелых наркотиков могут усадить в комфортабельную нидерландскую тюрьму на 12 лет. За их продажу и транспортировку — на восемь. Простое владение тяжелыми наркотиками для личного пользования наказывается сроком в один год, если наркотика нашли больше пяти граммов. Если меньше пяти граммов — живи спокойно. (За использование даже тяжелых наркотиков не карают. Наоборот, больным стараются всячески помогать, даже планируют ввести в аптеках продажу героина для наркоманов по рецептам врача.)

Гораздо более снисходителен закон по отношению к легким наркотикам. За импорт-экспорт травы дадут четыре года тюрьмы. Транспортировка и незаконная продажа марихуаны обойдется в два года. Таким же сроком карается хранение более 30 граммов наркотика. Правда, если найдут менее 30 граммов — только пожурят. Марихуановые сигареты можно свободно купить в так называемых кафе-шопах. Но дают не более пяти граммов наркотика в одни руки и только если покупатель старше 18 лет.

По какому же принципу голландцы разделяют тяжелые наркотики и легкие? Основа деления — вред, приносимый здоровью. Тяжелые наркотики — убивают. Легкие — практически безвредны для здоровья. Частичная легализация легких наркотиков была введена в стране, чтобы разделить рынки опасных и безопасных наркотиков. Получилось. Знаменитый Опиумный акт был принят в 1976 году, и с тех пор число героиновых наркоманов перестало расти, а число наркоманов моложе 22 лет неуклонно снижается год от года.

Одно время Франция настороженно и даже негативно относилась к голландской политике в области наркотиков, потом французы посмотрели на результаты, подумали... и взяли кое-что из голландской практики на вооружение. В частности, начали вводить метадоновые программы (обеспечение героиновых наркоманов новым синтетическим наркотиком — метадоном).

В известных своим ханжеством Соединенных Штатах провозглашают непримиримую борьбу с любыми наркотиками. Но реально жестко борются только с тяжелыми наркотиками, фактически закрывая глаза на марихуану. Все знают, что в университетском городке две трети студентов курят траву; все знают, кто ее продает (и полиция в том числе); наконец, все знают, что все знают. Но — никто ничего не делает, потому что четко осознают две вещи — во-первых, вреда для здоровья от травы никакого, за исключением временного помрачения рассудка; во-вторых, это временное явление, чисто студенческое поветрие, после университета люди курить бросают, ибо в жизни появляются новые приоритеты — карьера, деньги. Да и просто неприлично солидным людям баловаться травой, несерьезно это как-то. Поэтому Америка так спокойно отнеслась к признанию Клинтона, что он в студенчестве курил марихуану. А кто не курил?..

Процент наркоманов от числа жителей в европейских странах

Число смертей от наркотиков на миллион жителей в некоторых европейских странах

Смертность от алкоголя, табакаБ конопли, тяжелых наркотиков в Голландии (человек)

Процент людей, вводящих наркотики внутривенно, от общего числа людей больных СПИДом

КОНОПЛЯ ОТПУЩЕНИЯ

Как учил Ульянов-Ленин: есть конопля и конопля. Это две большие разницы. В зависимости от того, где травка произрастает, количество в ней собственно наркотика — тетрагидроканнабинола (в просторечии ТГК) — может быть либо большим, либо маленьким. Чем больше солнца, тем ядренее «травка». Так природа устроила, никто не виноват.

Бог с ней, с природой, а что от конопли нужно человеку? Ну, помимо тетрагидроканнабинола? Конопля — это не только ценное масло, но и три-четыре наименования такелажа — пенька, веревки, канаты. В общем, сельскохозяйственная культура. Поэтому выращивают ее во многих местах и в большом количестве — общая площадь посевов одной только южной конопли в 1997 году составила 12,3 тыс. га. С большим успехом ударники сельскохозяйственного труда возделывают ее в Краснодарском крае и республиках Адыгея, Мордовия, Чувашия и Башкортостан, а также на Брянщине, Орловщине, Нижегородчине, Курщине, Пензенщине и Новосибирщине.

Вполне естественно, что часть населения указанных областей, а также часть приезжих, проявляет повышенное внимание к посевам. В результате территории всех 63 заводов, перерабатывающих коноплю, строго охраняются, а в Северо-Кавказском регионе охрана посевов вообще военизирована.

Но охрана, даже строгая и круглосуточная, не приносит полного удовлетворения ведомствам, борющимся с наркоманией. В связи с этим в последние годы научно-исследовательские учреждения ведут работу по выведению сортов конопли с содержанием ТГК менее 0,1%. Такое содержание не позволяет получать наркотические вещества и превращают священное растение в прозаическое сырье для веревок. Как повезло МВД, как не повезло вам!

В идеале производителям конопли, и особенно борцам с наркотиками, хотелось бы полностью заменить коноплю с ТГК на коноплю без ТГК. А первую вообще истребить с корнем, тем более что на «масло-веревочные» качества растения содержание каннабинола не влияет. Минсельхозпрод возложил обязанности по выведению новых сортов среднерусской конопли на Пензенский НИИ сельского хозяйства, выделив для этой цели 89 млн. рублей старыми. 45 млн. руб. отправили для той же цели Краснодарскому НИИСХ.

Специалисты говорят, что, хотя кайфа от экспериментальной конопли никакого, она совершенно неотличима на вид от нормальной. В этой связи правомерен вопрос — как контролирующие органы собираются отличать «правильные» посевы от «неправильных»? Ведь что помешает наркоману подсеять свой небольшой конопляный клин «правильной» конопли к институтскому полю? И останется ли на полях «импотентной» конопли военизированная охрана? Если останется, то как будет отличать незаконные посевы от законных подсевов? Сейчас все просто: зажал в кулачке пучок травы — вяжи его! А в будущем что делать? Лабораторный анализ в поле проводить?

На территории РФ произрастает в изобилии дикая конопля. Больше всего ее в Алтайском и Красноярском краях, в Читинской области и на Дальнем Востоке. Этот вид конопли имеет повышенное содержание каннабинола, и чаще всего именно за этой дикаркой, а не за культурными посевами, охотится наркоман. Выявлением и уничтожением растения занимаются местные органы МВД. В прошлом году, например, уничтожили 10 тыс. га. В Ростовской области и на других территориях Северного Кавказа она растет вдоль оросительных каналов. Ее травят гербицидами и опрыскивателями, запахивают техникой, из последних сил изыскивая финансовые ресурсы на это благородное дело. А она все растет и растет.

Вообще с коноплей этой получается, как в анекдоте, где пьяница оправдывается: не я, мол, водка виновата, пришла из магазина — прыг на стол. Сдается мне, что идея по замещению ненаркотической коноплей наркотической неправильная. Вот ведь сколько виноградников погибло в эпоху борьбы за трезвость! Виноград исчез, а пьяниц меньше не стало...

Сравнительные характеристики вреда, наносимого здоровью алкоголем, табаком и марихуаной

Фото А. Басалаева, Н. Медведевой