Лев РОХЛИН:
Политика
Попасть к Рохлину становится все тяжелее, и это окружает его личность ореолом недосягаемости. В работе, отнимающей все свободное время, Рохлину, как и большинству его предшественников, видится еще одна возможность спасти Россию. Но в многочисленных его выступлениях по-прежнему мало конкретики и много пустой эмоциональности
— Почему до сих пор не названы фамилии людей, вошедших в вашу группу?
— Это двенадцать из восемнадцати членов Комитета по обороне, которые подписали мое обращение к Верховному главнокомандующему и военнослужащим. Нас поддерживает более 160 депутатов Государственной думы. Большое число членов Совета Федерации, руководители крупнейших оппозиционных партий: КПРФ, ЛДПР, КРО и некоторых других. Каждый день число тех, кто открыто включается в нашу работу, растет.
(Фамилий депутатов, кроме Глазьева, мне так узнать и не удалось. — С.П.)
— Вас не смущает, что некоторые из людей, вас поддерживающих — Терехов, Макашов, — уже запятнали свою репутацию кровью?
— Если бы дело упиралось лично в Терехова, то мы могли бы и разойтись — пожали друг другу руки и до свидания. Но за каждым из этих людей стоят интересы огромного числа других людей. И если с самим Тереховым можно в любой момент расстаться, отказываться от тех, чьи интересы он представляет, несолидно.
— Почему у вас не получилось союза с Лебедем?
— Александр Иванович — один из многих, кто заявил о поддержке нашего движения. Но сам я очень осторожно отношусь к нему, поскольку он показал, что может в угоду своим амбициям принять любое решение, не учитывая интересов страны. Нельзя решать за все государство одному в течение ночи среди чеченцев. Принятое им решение привело к куда более серьезным и сложным проблемам.
— Вы еще ощущаете себя человеком в погонах, для которого слово «дисциплина» — самое главное?
— Безусловно.
— Но тем не менее призываете к неповиновению, отставке президента. К бунту против Верховного главнокомандующего.
— При чем здесь мои погоны и отставка президента? Я не призывал военнослужащих к неповиновению начальству. Нигде нет ни одного моего слова об этом. Я призывал и призываю военнослужащих только к одному: к отстаиванию своих законных прав, которые всячески попираются властями. По социологическим исследованиям, 90 процентов военнослужащих поддерживает наше движение. Армия вся с нами.
— Вы сами проводили такое исследование?
— Не я проводил — армия. Министерство обороны проводило тайное исследование, и эти данные пришли к нам. Все, что делается в Министерстве обороны, для нас тайной не является.
— Вы отказались от Звезды Героя за Чечню, но, как некоторые, не ушли в отставку.
— Некоторые ушли в отставку по той простой причине, что просто перетрусили. Это потом они били себя в грудь и говорили, какие они честные и хорошие.
Я боевой командир. Я приехал командиром корпуса и, как бы меня ни называли «дуроломом», «сумасбродом», день и ночь заставил заниматься боевой подготовкой, со всех свинарников собрал и заставил. И как я выгляжу в глазах этого солдата или офицера, отправляя их на войну, не отправляясь сам, — кто я еще, если не сволочь?
— Если у вас появятся необходимые полномочия, генералы лишатся своих привилегий — дач, особняков?
— Одно дело особняки, другое дело — офицерская дача. Генерал, служба которого прошла в Афганистане, в Заполярье, в тундре, должен иметь право на достойную оценку своего труда. Плохо, если он не имеет такой возможности. В Англии человек с ружьем является самым высокооплачиваемым бюджетным работником.
— Вы утверждаете, что ваше движение не политическое.
— Сначала я пытался проводить такую позицию, но когда проехали 43 региона, разобрались с ситуацией, когда убедились, что невозможно исправить что-либо, не добившись устранения президента, решили, что неполитическими мы оставаться не можем.
— Не метите ли вы в главную «десяточку» — кресло президента?
— Ни я лично, ни другие руководители движения не претендуем на этот пост и не будем за него бороться. Это наша принципиальная позиция.
— Кого, в таком случае, вы видите своим избранником?
— Я не имею права сказать этого сейчас, чтобы не стало ясно, на ком мы определились. Нас поддерживают не только левые, нас поддерживает и середина. «Президента в отставку!» может крикнуть и коммунист, и жириновец, и простой ученый.
— Допустим, удалось снять президента. Что дальше?
— Слушая теперешнее правительство, я сделал вывод: не договорятся как следует ни до чего, потому что делят шкуру неубитого медведя. Надо определить заранее переходное правительство народного доверия, где каждый договаривающийся должен быть удовлетворен. Создать условия для волеизъявления народа, после чего уже вырабатывать какое-то мнение.
— Какую роль при новом правительстве вы отводите себе?
— Даже при новом президенте, даже при новом правительстве мы не уйдем от вопросов безопасности, на первое место поставим вопрос чистки рядов.
— Фактически вы создали внутри армии партию.
— Внутри армии я партии не создавал. Мы открыто говорим, что работаем с армией. Вне армии создается движение, оно работает с армией открыто, прямо, в рамках Конституции, в рамках закона об армии. Мы ни в коем случае не ездим в армию, военные сами к нам приезжают. Все в рамках Конституции, все, как учил нас Борис Николаевич Ельцин.
— И тем не менее вы этого самого Бориса Николаевича...
— Разве может он нас упрекнуть в том, что мы выводили на улицы народ? Не было этого. Он так делал. Разве может он нас упрекнуть, что мы, как и он в свое время, пытаемся собрать в Москву людей со всей страны? В отличие от нас он ездил к десантникам, работал с армией.
— Но вы же понимаете, что в определенный момент и вы сочтете такие действия необходимыми.
— Да, и мы будем делать так же. Все, как учил Борис Николаевич Ельцин.