ДЕТИ ЗА ДЕНЬГИ

Тема номера

Государство обеспечивает подходящую замену ухода за детьми, у которых нет родителей. Процесс усыновления тщательно регулируется, и необходимо стремиться к заключению международных соглашений, чтобы обеспечить гарантию и юридическую обоснованность в тех случаях, когда усыновители намереваются вывезти ребенка из страны, где он родился.

Из Конвенции о правах ребенка.

Исходя из необходимости мер по предотвращению насильственного вывоза и торговли детьми, ...по борьбе с теми, кто совершает незаконные усыновления, ...62-я Генеральная ассамблея Интерпола... рекомендует участникам следующее. Без ущерба для основных принципов, регулирующих усыновление в их странах, пересмотреть свои законодательства и существующую практику таким образом, чтобы это позволило им... ввести там, где это необходимо, ответственность перед законом, с тем чтобы это соответствовало положениям Гаагской Конвенции по защите детей и сотрудничеству в области международного усыновления.

Из резолюции Генеральной ассамблеи Интерпола
(одобрена 100 участниками при двух воздержавшихся).

Дети и деньги. «Огонек» не раз поднимал эту тему. В одном плане: о месте денег в воспитании, о допустимости участия младших в заработках и их праве распоряжаться ими... В общем, как о проблеме педагогической.

И вот на заре нашего неразвитого капитализма эта тема встает совсем в другой ипостаси, отбрасывая память к произведениям мировой классики, надрывавшей нам сердце картинами униженного и оскорбленного детства, нещадной эксплуатации маленьких и беззащитных. Потому что многим российским детям ныне уготована участь малолетних отверженных героев Диккенса, Гюго, Достоевского. Нас уже перестали потрясать факты, когда рожают лишь ради пособий, когда малышей отдают «напрокат» для сбора подаяния в электричках, когда сами отцы и матери становятся сутенерами своих несовершеннолетних дочерей... Наконец дожили до прямой продажи, когда дети — товар. И это уже диагноз: эпидемия нравственной невменяемости охватила российское общество.

Устранение иезуитских барьеров при усыновлении российских сирот иностранцами позволило хотя бы части наших обездоленных детей обрести будущее, но и тут отечественные «предприниматели» и продажные чиновники успели подсуетиться на стезе корыстного посредничества.

Разве не признак моральной деградации и то, что социальную поддержку детства, вкупе с другими, действительно неоправданными социальными льготами, называют «атавизмом социализма»? И пока большинству россиян мало доступны сияющие высоты рыночной экономики, дальнейшее наступление на этот «атавизм» может вызвать дальнейшее распространение устрашающей заразы нравственного вырождения нации. Когда все на продажу. Даже дети.

СДЕЛКА
Когда я писала очерк «Обмен» (см. «Огонек» № 16, 1997 г.), о том,
как молодая женщина в здравом уме и твердой памяти
поменяла сынишку на квартиру, то и в мыслях не держала,
что совсем скоро жизнь столкнет меня с еще более странной историей

Скандальная баба.
Деревнины дети

В деревне Слобода Первоуральского района Леонид Щеплецов и Любовь Баранова поселились недавно. Два года назад умер местный житель, Петр Щеплецов, вдовец, завещавший дом младшему сыну Леониду. Тот приехал с семьей из Нижнетагильского района. С тех пор деревня, насчитывающая более ста дворов, потеряла покой.

Любовь Петровна, женщина «ндравная», за словом в карман лезть не привыкшая, умудрилась перессориться со всеми соседями. «Скандальная баба, в выражениях не стеснялась, детей лупила нещадно, — рассказывала мне Татьяна Федотовна Попова, жившая «забор в забор» с Барановой и Щеплецовым. — Детей жалко, сил нет. И зачем они только их рожали, господи! Я уж, как могла, подкармливала ребятишек со своей пенсии. Хорошие ребятишки, ласковые, красивые как на подбор... А родители пили беспробудно».

Огород Люба с Леонидом не сажали, скотину не держали, жили с пятью детьми мал мала меньше на зарплату Леонида, работавшего кочегаром в совхозной котельной, да на детские пособия. Выпить двум алкоголикам всегда хотелось смертельно, и они срывали зло на детях: восьмилетней Оле, пятилетнем Васе, трехлетней Даше и годовалых близнецах: Але с Любой. Ухаживала за малышами в основном старшая дочь, первоклассница Оленька, разумная и хозяйственная не по годам. Ей больше всех и доставалось. Выдадут, бывало, детские пособия, Ольга подсуетится, сбегает в магазин, купит каких-никаких продуктов, конфеток да хлеба, а вернувшийся с работы отец-алкаш — за ремень: нечего зря деньги переводить. Вся в слезах убегала Ольга к соседям. Там, глядишь, и ночевать останется. Домой идти — отец под горячую руку еще добавит. Тем более она — неродная дочь. Ее родной отец, которому тоже нет дела до Олиного существования, сидит в тюрьме за поножовщину в пьяной драке.

По деревенским понятиям, гражданский брак, в котором с 1982 года пребывают Щеплецов и Баранова, и не брак вовсе, а так, сожительство, «чистый срам». Здесь любят, чтобы все было «по закону», чин чинарем. Хоть и пьют здешние мужья по-черному, и жен своих законных по сельским улицам гоняют в чем мать родила, а, проспавшись, «имеют понятие»: плетень чинят, огород копают, детей «холят-ростят».

Деревня Слобода осуждала чужаков не за пьянство, а за наплевательское отношение к детям и хозяйству, за пренебрежение общественным мнением, за то, что никто и ничто им не указ.

Имея шестерых совместных детей (на двух старших, уже не живших с ними, их лишили родительских прав еще в 1986 году, а Ольгу Любовь Петровна умудрилась родить за те два года, что Леонид отбывал наказание за кражу лодки у односельчанина), они так и не захотели оформить свои отношения. Все дети носят фамилию матери — Барановы, но все, в том числе и Ольга, — Леонидовичи.