Письма в «Огонек»

С «ОГОНЬКОМ» 1951 ГОДА

Письма в "Огонек"

«Почему между русскими матерями, живущими на советской земле, и их родными детьми, насильно увезенными в Германию, встали хозяйничающие в чужой стране американцы? Кто позволил им нарушать элементарные нормы международного права, издеваться над советскими детьми и над святыми чувствами их матерей?» — так заканчивалась статья писателя Макса Поляновского, опубликованная в «Огоньке» в конце 1951 года. В ней рассказывалось о судьбе русской девочки Тамары Шарковой, попавшей во время войны в Германию.

Мы попытались разыскать семью Тамары. Подробности - в этом номере

ХОЧЕТСЯ ГОРДОСТИ

Недавно сын достал: «Пап, а правда, что национальную идею должен гимн выражать?» «Гм.., правда», — удивляюсь вопросу. «А у нас из двух классов никто гимн не знает». Шестиклашки правы — гимн как бы есть, но формально, если его никто не слышит. Прежние же гимны (что «Боже, царя храни», что «Вставай, проклятьем заклейменный», что «Союз нерушимый») пусть и насильно внедрялись, но в них было хотя бы по одной строке, которые будили и ум, и чувства. Я ответил, что настоящий российский гимн обязательно родится вместе с новой общенациональной идеей. Удивлен, что школа ставит такие вопросы. Но и порадовался, ребятам хочется гордости за державу.

ОПЯТЬ САМОЗВАНЕЦ?

Многоуважаемый господин редактор! По сообщению парижской газеты «Le Monde», в вашем журнале был опубликован материал о юном князе Георгии Михайловиче «Романове», как о возможном кандидате на Российский Императорский Престол, о его матери Марии Владимировне и бабушке Леониде Георгиевне, коих «Огонек» называет великими княгинями. (См. №2. — Ред.) Позвольте выразить некоторые соображения по этому поводу.

Во-первых, еще Император Павел I ввел закон, исключающий переход престола по женской линии Императорского Дома, покуда здравствует хоть один представитель мужской линии, а к концу 1995 г. их здравствовало 16 человек, хотя и морганатических по материнской линии.

Во-вторых, в 1886 г. было провозглашено имеющее силу закона Уложение, согласно которому «великими князьями/княгинями» и «императорскими высочествами» могли именоваться только дети и внуки/внучки царствующего Императора. Все остальные члены императорской фамилии могли называться только «высочествами» и «князьями» с добавлением имени и отчества.

В-третьих, в 1911 г. в Уложение 1886 г. было внесено изменение в отношении «великих князей/княгинь». Впредь им воспрещалось сочетаться браком с особами не царских кровей. Это относилось тогда к великим князьям — Павлу Александровичу (брату Александра III), Михаилу Александровичу (брату Императора Николая II) и Кириллу Владимировичу (деду княгини Марии Владимировны), брак которого с принцессой Викторией Федоровной Саксен-Кобург-Готской был незаконным по канонам православной церкви, т. к. она была разведена и, кроме того, они были троюродными братом и сестрой.

Поэтому все они должны были проживать вне пределов России. Лишь когда началась война 1914 г., запрет был Государем снят, и они вернулись на родину. В 1919 г. погиб Павел Александрович — в Петропавловской крепости, в 1918 г. его сын, кн. Палей, — брошен в Алапаевскую шахту, а Михаил Александрович застрелен в пермском лесу.

Кирилл Владимирович уцелел и перед бегством в Финляндию (где родился отец княгини Марии Владимировны, князь Владимир Кириллович) он успел оставить порученных Государем его попечению Императрицу и царских детей на произвол судьбы и, с пресловутым красным бантом в петлице, повести свой Гвардейский экипаж присягать Временному Правительству. С чего начались его упорные попытки, сидя в эмиграции, занять, хотя бы номинально, Императорский Престол.

Что касается симпатичного молодого человека, вокруг которого некоторые затеяли эту интригу, то, как об этом широко известно на Западе и, полагаю, в самой России, он вовсе не русский «Романов», а по отцу — прусский Гогенцоллерн, правнук последнего кайзера Вильгельма II, и поэтому никак не может претендовать даже на условный российский престол. И на какие бы ухищрения ни шли ради своих личных амбиций его мать, бабушка и камарилья их «придворных», физиологической сути это не может изменить. А вообще, по-моему, в России сейчас иные приоритеты.

В надежде, что русский народ не даст себя обмануть, с уважением

МУЗЕЙ ПОЭТА ИЛИ СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО?

В интервью «Огоньку» (№ 43, 1996 г.) Никита Высоцкий долго рассказывает, в каком ужасном состоянии находился музей его отца до прихода сына к власти: «В фондах были только копии фотографий». Это неправда. Есть опись фондов, приемно-сдаточные акты. Ни один ценный документ или вещь не пропали. «Бывшие» сотрудники музея старались раз в три месяца обновлять выставки, делать их интересными не только по содержанию, но и по форме. В данный момент работает постоянная выставка, не меняющаяся уже почти полгода. Своей заслугой Н. Высоцкий считает издание компакт-диска «Странные скачки». Но почему-то умалчивает, что эта идея появилась и начала воплощаться в жизнь задолго до прихода Никиты Владимировича в музей. В музее, как и в любой организации, была куча недостатков. Но было и самое большое достоинство — это был Дом. Такой, каким для Высоцкого, возможно, был Большой Каретный. Было место, может быть, не совсем точно отвечающее строгому понятию «музея», но совершенно точно там было ощущение Высоцкого. Стало — казенное учреждение.

Письмо на имя Ю. М. Лужкова с требованием снять бывшего директора и поставить на его место Н. Высоцкого подписано знаменитыми людьми. Читая эти подписи и не зная ситуации, и я бы сама поверила авторам. Если бы не одно «но»... НИ ОДИН из «подписантов» ни разу не был в музее. Не хочу называть фамилии, хотя могу сказать, что среди них был и министр культуры. За этим стоит что-то большее, чем просто естественное желание родственников создать хороший музей. И самое страшное: складывается впечатление, что это большее — деньги. Бог им судья... Но клевету в свой адрес хотелось бы отвести.