В 1943 году профессор С.Н. Голубов написал книгу «Багратион». Сами понимаете, какое значение имела книга о великом полководце в разгар войны. Книга благополучно вышла, а профессор столь же благополучно работал на кафедре. Но вот в один прекрасный день в аудиторию вбежал запыхавшийся помощник ректора и, прервав лекцию, сообщил, что Сергея Николаевича срочно требует к себе ректор.
Профессор зашел в ректорский кабинет и увидел, что сам хозяин кабинета — навытяжку, а на столе лежит снятая с рычага телефонная трубка.
— Вас к телефону, — почти прошептал ректор.
Голубов взял трубку.
— Товарищ Голубов?
— Да?
— Сегодня ровно в семь часов вечера будьте у телефона. С вами будет говорить товарищ Сталин! — и трубку повесили.
А надо заметить, что, несмотря на высокое ученое звание, жил Голубов в огромной коммунальной квартире, едва ли не на два десятка семей, и телефон — особенно вечером — нужен был всем.
Не знаю уж каким образом, но Сергей Николаевич сумел устроить так, что ровно в семь телефон был свободен. И вот раздается судьбоносный звонок.
— Товарищ Голубов? — звучит в трубке глуховатый голос с грузинским акцентом. — Вы написали книгу «Багратион». У меня к вам есть четырнадцать вопросов.
И вот Голубов начинает отвечать на вопросы Сталина, а квартира меж тем приходит во все большее волнение: всем нужен телефон, а тут идет какая-то тягомотина минут на двадцать. И, конечно, все не выдерживают, начинают шуметь и отнимать трубку у профессора.
— Товарищ Сталин, — робко говорит наконец Голубов. — Я больше не могу с вами разговаривать.
— Почему?
— Видите ли, я живу в коммунальной квартире, и всем нужен телефон.
— А вы им скажите, что разговариваете с товарищем Сталиным.
...Разумеется, едва Голубов это сказал, на него накинулись еще пуще: мало того, что телефон занял, так еще и врет!.. Шум поднялся еще больше.
— Товарищ Сталин, — лепечет профессор, — я действительно больше не... — хотел добавить что-то еще, но соседи уже нажали на рычаг.
Белый как мел, профессор пришел в свою комнату и стал ждать, когда за ним придут. Ждать пришлось недолго: буквально через час в дверь позвонили.
— Товарищ Голубов? Вы пройдите с нами.
Профессор взял уже приготовленный чемоданчик и пошел. А что, скажите, ему оставалось делать? Внизу их ждала большая черная машина с зашторенными окнами. Профессора посадили на заднее сиденье между двумя военными, и машина тронулась. И вот они едут. Долго. Куда едут — непонятно, окна зашторены, а спросить Сергей Николаевич робеет. Наконец машина останавливается... и оказывается, что они приехали на улицу Горького к какому-то большому дому.
— Нам сюда, — говорят военные, и Голубов послушно поднимается с ними на лифте и входит в квартиру. И вдруг он видит в квартире свои вещи и еще не успевает этому изумиться, как раздается телефонный звонок.
— Товарищ Голубов, — говорит глуховатый голос с грузинским акцентом, — а теперь перейдем к четвертому вопросу.