Картина Василия Пукирева. 1862 год.
Золотая середина
Признаться, нынче непонятно, почему так бушевал Александр Бенуа, называя эту слезливую картину верхом пошлости. В ней можно найти множество приятных моментов: кружева невестиного платья выписаны очень искусно, равно как и полупрозрачные уши жениха. Историкам костюма тоже раздолье: любопытно повязан шейный платок, занятны короткие перчатки и золотой браслет. Исполненная с необходимой долей академической выучки, эта картина по сей день любима народом. Как и телевизионные мыльные оперы. А наивность и прямолинейность сюжета, за которую упрекали автора просвещенные потомки, не изъян, а условия жанра. «Мыльная опера» — а она может быть и в живописи, и на театральных подмостках — подобна букварю. Она объясняет, как себя правильно вести. Что происходит в церкви во время венчания, как свечку держать, принято ли шептаться за спиной, какие чувства должна испытывать юная жена престарелого мужа. На самом деле она может испытывать самые разные чувства, вплоть до обожания или страха. Или здравого расчета, как чеховская «Анна на шее». Но картина Пукирева однозначно все расставляет по местам, она своего рода комикс, где роли героев закреплены намертво. Ясно, кто жертва, кто сатрап. Зрителю остается лишь лить слезы. Хотя с точки зрения медицины, жертва-то как раз жених, ибо разница в возрасте супругов в полвека — верный залог скорого инфаркта или инсульта. Но медицинский подтекст проблемы художника не занимал, он облизывал социальную сторону. Другое дело, любимые картины жестко задают стандарт поведения, а вся эта бальзаковская проблематика вдруг неожиданно стала актуальна в нашем обществе. Остановит ли детский ужас перед неравным браком рациональных невест?!
Людмила ЛУНИНАСмотрите 30 ноября, в субботу, «История одного шедевра»