от Майлена КОНСТАНТИНОВСКОГО
И напоследок
В 1936-м году, если не ошибаюсь, МХАТ отправлялся на гастроли в Париж. Перед поездкой Сталин вызвал к себе Немировича-Данченко. В конце беседы, где обсуждались связанные с гастролями проблемы, Сталин как бы между прочим сказал: «Вы, можэт быть, увидэтэсь там с Шаляпиным. Поговорите с ним --- можэт, он вэрнется? Пэрэдайте ему: если он рэшит вэрнуться, мы возражать нэ будэм».
Незадолго до этого разговора на Западе вышла книга Шаляпина, где он отзывался о большевистских порядках, мягко говоря, нелестно. Опасаясь, надо полагать, и за судьбу певца, и за свою собственную, Немирович-Данченко мягко напомнил: «Но ведь он выпустил антисоветскую книгу». На что собеседник тихо, со своим знаменитым акцентом произнес: «Васылый Иванович, Вы умный чэловэк. Неужели Вы нэ понимаете?.. Нас нэ интэрэсует, что пишет Шаляпин. Нас интэрэсует, как он поет».
* * *
Во МХАТе ставили пьесу Михаила Булгакова «Мольер». Постановка осуществлялась с невиданной роскошью. Она обошлась почти в два миллиона рублей — при тогдашних-то ценах! (Для сопоставления — бутылка водки стоила тогда 62 копейки). Костюмы короля и придворных шили из неизвестной еще тогда в Союзе диковинной ткани — панбархата. Ткань, а также шикарные лакированные туфли, приобрели на родине Мольера за валюту. И немалую. Ведь даже персонаж, который произносил за весь спектакль три фразы, трижды менял по ходу пьесы камзол и туфли. Но для театра, находившегося под высочайшим покровительством, средств не жалели. Тем более что на премьере обещал присутствовать сам Сталин.
Поначалу ничто не предвещало беды. Но по мере развития действия вождь все больше мрачнел. И покинул театр, не дождавшись финальной сцены. Это была катастрофа. Спектакль немедленно сняли. Наутро рабочие уже выносили и грузили на стоявший у служебного входа грузовик великолепные декорации и шикарные костюмы.
«Вэликий рэволюционный драматург, обличитель духовэнства и дворянства. А в пьесе Булгакова он — подхалим, мэлкий лизоблюд... И этого вэликого сына Франции мы прэвращаем в гэроя пошлой мэлодрамы»...
Праведный гнев выдающегося театроведа вверг дирекцию в панику. С перепугу были срочно сняты с репертуара все пьесы Булгакова. Недели через две в кабинете директора раздался звонок, и до дрожи знакомый голос ласково спросил: «Пачэму я нэ вижу в рэпэртуаре «Дни Турбиных»? Уже на следующий день пьеса «Дни Турбиных» вновь появилась на сцене МХАТа — ею срочно заменили объявленную ранее.
ЗаписалаИрина РАКША