Письма в «Огонек»

ПИСЬМА В «ОГОНЁК»

Верю в 3 июля

Читаешь о судьбе Ю.А. Брюханова (№ 25) — клянешь старую власть. Читаешь о коррупции, росте преступности или о том же Байконуре — видишь бессилие власти новой. Что же это за власть такая, которая ни в какие времена не может обеспечить достойную жизнь? И вечно около нее процветают прилипалы — и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Ельцине. Возьмите хотя бы те же генеральские дворцы, о которых сейчас кричат все СМИ, — извечный российский вопрос. Только не говорите, что президент ничего не знал. А если не знал — ему минус.

Словно школьник, я верю в новое 3 июля. (В 1917 году как раз после 3 июля большевики ввергли Россию в пучину зла.) И в нового старого президента поверил, сужу по последним его поступкам. И в то, что спустя 80 лет новое 3 июля наконец-то проложит дорогу нам, россиянам, к цивилизованной жизни. Не ошибиться бы...

И при богатстве одиноко

Вы пишете, какие плохие всякие там реперы и металлисты. (№ 25). А кто виноват? Больше всех родители. Вот со мной отец и мать никогда не говорили по душам, да им и не понравится то, о чем я хочу говорить. Меня одну — никуда, мать провожала прямо в класс. А после 8-го приставили двух амбалов, это охранники. Надо мной смеялись, не дружили, презирали. Осталась я одна, убежала бы к этим мотоциклистам, там все вместе тусуются.

Была отдушина — начала писать в основном парням, чьи адреса передавали в музпрограмме по радио. Мне редко отвечали, думала причина во мне. И вот недавно нашла распечатанные ответы в укромном уголке нашей сауны. Ненавижу родителей, они все за меня решают, даже где мне учиться, отец выбирает Париж. И в придачу — мать, бабушку и двух амбалов. А те наркоманы, панки и кто там еще — они свободны, понимаете? Мечтаю нарожать детей, чтобы играли друг с другом, знали свободу, а не золотую клетку. Создам с ними фан-клуб, и буду петь о том, что наболело. Но боюсь, при такой опеке останусь старой девой. Как прорваться мне к свежему воздуху?

Неизвестный — об известном

Все знают, что в Магадане и Воркуте, куда компартия отправляла тысячи людей на смерть, живут бывшие ссыльные и их потомки. Ужасы лагерей еще живы в их памяти. Моему отцу 78 лет, из них 20 — лагерь. Передайте мой низкий поклон Э. Неизвестному за вечную память, за его и наш памятник в Магадане. Я уверена, что будет и часовня, где мы, тоже уже немолодые, будем ставить свечи за упокой погибших в сталинских лагерях.

Потерявши — плачем

В душе что-то заворчало, когда прочитала о вводе фабрики американского мороженого (№ 24). Нет чтобы отечественный продукт производить, опять на руку империалистам играем. Потом вспомнила, чего уж, наверно, и не все в «Огоньке» помнят: раз в три-четыре года ваш журнал писал о дефиците самого лучшего в мире советского мороженого. Но его от ваших статей не прибавлялось. Теперь, слава богу, и само слово «дефицит» забыто, и мороженое на каждом углу. Хочешь — наше, хочешь — заграничное. Заграничного становится больше. Но не растерять бы нам что имеем, как это уже случалось, свои рецепты и технологии. Не заплачем ли мы, потерявши, лет эдак через десять?..

«Золотая середина» с ложкой дегтя

Когда что-то хорошее в журнале, вам редко пишут. Я по «Письмам в «Огонек» сужу, хотя сама часто с критикой согласна. А я напишу о том, что меня порадовало. В № 28 порадовала «Золотая середина» с Петровым-Водкиным. Накануне был номер с Пизанелло, еще раньше — Камиль Коро, я тогда подумала, что это случайность. Ан нет, посчитались, спасибо, с нашими письмами. Но хотелось бы видеть и новое искусство. Со временем переплету «Золотую середину». Но ложку дегтя добавлю: бумага нужна поплотнее.