АНЕКДОТЫ

Бюль-Бюль - в переводе с азербайджанского соловей. После окончания учебы в Миланском оперном театре профессор Бюль-Бюль пел на сцене Бакинского оперного театра. В печально известный 1948 год в театре срочно собрали весь коллектив для обсуждения постановления ЦК ВКП(б) "Об опере Мурадели "Великая дружба".

Постановление клеймило формализм в советской музыке, собрание было чрезвычайно скучным. Бюль-Бюль, сидя в первом ряду, молчал и печальными глазами смотрел на сцену. Желающих высказаться не было. И вдруг один бездарный тенор стал наскакивать на Бюль-Бюля, утверждая, что у того в какой-то арии вместо "си-бемоль" прозвучало чистое "си". Зал замер. Сидящий в президиуме представитель ЦК шепотом пытался выяснить у соседа, какая идеологическая разница между "си-бемоль" и чистым "си": "Мы же должны выступать за чистоту звука?"

Тем временем председательствующий попросил Бюль-Бюля ответить на критику. Профессор безмолвствует. Председатель настаивает. Тогда Бюль-Бюль указал на неудавшегося Бельканто и громко сказал:

- Да не в "си" дело! Просто я - соловей, а не воробей.

Бюль-Бюль всегда с удовольствием откликался на предложения выступить в шефских концертах. Однажды его пригласили на нефтяной промысел, коллективу которого должны были вручать Красное Знамя. "Мы пришлем за вами машину", - сказали нефтяники профессору, но тот вежливо отказался, объяснив, что у профессора есть машина, и добавил: "Нужен только Володя!"

Недоумевающие нефтяники не стали переспрашивать певца, кто это - Володя. Дело в том, что всю жизнь Бюль-Бюлю аккомпанировал бакинский пианист Володя Козлов. Пианиста по имени Володя пригласили в качестве аккомпаниатора, но это был не Козлов.

И вот в назначенное время профессор подкатил к Дому культуры нефтяников, как раз к концу торжественной части. Выйдя на сцену, Бюль-Бюль с удивлением обнаружил, что за роялем сидит какой-то неизвестный ему человек. Бюль-Бюль спросил: "Кто это?" Отвечают: "Как же, как вы сказали - Володя". Бюль-Бюль мрачно изрекает: "Это не та Володя".

В Бакинской консерватории шли выпускные государственные экзамены. Рядом с Бюль-Бюлем сидел представитель профсоюза и под убаюкивающие звуки тромбона... уснул.

Следующей была скрипка.

"Полет шмеля!" - объявил ведущий, а мирно посапывающий представитель профсоюза мгновенно проснулся и, вскочив на ноги, испуганно стал кричать: "Шамиля не надо! Шамиль - враг народа! Так сказал товарищ Багиров!"

Во время войны артисты оперного театра как и все сильно нуждались и на одном из собраний поручили трем "гигантам" - народным артистам СССР Шевкет Мамедовой, Бюль-Бюлю и дирижеру Афрасиябу Бадалбейли пойти на прием к Багирову с просьбой посодействовать, чтобы за кулисами театра открыли коммерческий буфет.

Когда парламентеров ввели в громадный дубовый кабинет Багирова, Бюль-Бюль шепнул дирижеру: "Слушай, солировать будешь ты. Ты же прекрасно говоришь по-русски, а у меня вечером Каварадосси".

Багиров сидел, уткнувшись в бумаги. Афрасияб своим зычным голосом начал с порога: "Товарищ Багиров! Артисты оперы то-о-же люди!". "Что-о-о?" - удивленно сказал, подняв голову, Багиров.

Не растерявшись, но уже сбавив тон до пианиссимо, дирижер продолжал.

Вечером за кулисами театра бойко торговал коммерческий буфет, и Каварадосси звучал как-то по-новому!