Московский Театр имени Маяковского показал спектакль "Загадочные вариации" по пьесе кассового французского драматурга Эрика Шмитта. Поставлен он был не в Москве, а в Рижском театре русской драмы москвичкой Еленой Невежиной с участием москвичей-"маяковцев" Михаила Филиппова и Игоря Костолевского. Естественно, им пришла идея перенести спектакль на родную сцену. Теперь в двух театрах двух столиц будут идти две одинаковые "Вариации".
Лучшее в "Загадочных вариациях" — то единственное, что в этой рижской постановке действительно рижского происхождения, а именно декорации знаменитого латышского сценографа Андриса Фрейбергса. Спектакль "одет" в оттенки серого цвета с тем сочетанием тускловатого спокойствия и вкуса, которое принято называть прибалтийским стилем. Во всяком случае, сразу ощущаешь атмосферу пустынного северного острова: размытый задник, серый с металлическим отблеском мобиль над сценой, гора густо-серых надувных "камней", каждый из которых легко используется в качестве кресла.
В креслах двое: знаменитый писатель, нобелевский лауреат, живущий посреди моря в полном уединении, и журналист из провинциальной газеты, приехавший к чудаковатой знаменитости за интервью (соответственно Филиппов и Костолевский). Журналист по ходу дела оказывается вовсе не журналистом, а писатель вовсе не тем престранным и самодовольным шутником, каким предстает поначалу. Вскоре вырисовывается и третий, внесценический персонаж. Это женщина, которую некогда страстно, но недолго любил писатель и с которой он потом состоял в долгом эпистолярном романе. Ни о ее браке с этом мнимым "журналистом", ни о ее смерти писатель не знал. И уж, конечно, не догадывался, что после кончины жены любовную переписку от ее имени вел вдовец.
С точки зрения драматургического ремесла к пьесе не придерешься. Она кажется не написанной, а прямо-таки собранной на конвейере. Освежающие внимание зрителя повороты сюжета и остроумные реплики последовательно прилепливаются и прикручиваются к равномерно едущему вперед каркасу действия. Эрик Шмитт — человек явно практического склада, немецкая фамилия говорит о нем больше, чем французский язык, на котором он пишет. Там, где другой ударился бы в долгие лирические отступления, Шмитт бесстрастно продолжает движение. Живость диалога для него важнее философии. Если в труппе есть два хороших артиста среднего поколения, "Загадочные вариации" запросто могут поддержать кассу театра и при этом не опозорить его подмостков.
При одном условии: если режиссер не начинает мудрствовать лукаво и нагружать эту ладную малолитражку тоннами своих заветных концепций. Ученица Петра Фоменко Елена Невежина (ее очевидным успехом был "Жак и его господин" в театре "Сатирикон") успела заявить о себе как о режиссере изобретательном и умном. Для пьесы Шмитта потребовалось свойство второе, которое, видимо, и подсказало Невежиной попридержать свойство первое. Она сумела соблюсти баланс не только между собой и пьесой, но и между актерами: не дала окончательно пойти вразнос хлопотливому, увлекающемуся Филиппову и нашла чем подбодрить вяловатого Костолевского. Продукт ее усилий хоть и сер, но доброкачествен.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ
Следующие спектакли — только в ноябре